– Не думаю, – откликнулся Батлер. – Для меня все ясно.

– Снимаю свое возражение, – сказал Смит. Нет смысла, решил он, ломать копья по этому поводу. Он посмотрел на улыбающегося Батлера. Ну и осел.

– Отлично. Кто за то, чтобы выдать «Транстар» кредит? Против? – Филипелли даже не потрудился оторваться от блокнота и посмотреть, как голосуют. – Господин секретарь, прошу занести в протокол: принято одиннадцатью голосами против одного. Следующий пункт повестки дня. – Филипелли поднял голову. – Процентные ставки. Давайте поговорим на эту тему.

Сразу не откликнулся никто. Смит обежал глазами присутствующих, надеясь, что ему не придется быть первым. Сегодня лучше играть в защите, чем в нападении. Так, может, и голосов побольше собрать удастся.

В конце концов слово взяла Мэри Флинн. Она сегодня уже участвовала в драчке, и ей было немного легче, чем другим, снова лезть в пекло.

– Господин директор, – начала она, – следуя вашим четким указаниям, мы в течение последних трех лет проводили жесткую политику сдерживания высоких темпов инфляции, мешающей развитию наших рынков в то время, когда вы были назначены на свой пост. Но, имея в виду инфляционные показатели последних шести месяцев – а они практически нулевые, – может, нам стоит задействовать некоторые резервы и таким образом обеспечить рост экономики? Насчет моего округа у меня в этом смысле нет ни малейших сомнений. – Мэри огляделась, ища поддержки коллег.

Скрывая улыбку, Смит прикрыл рот ладонью. Слова Мэри Флинн музыкой прозвучали бы в ушах Грэнвилла. Стоит ФРС хотя бы приоткрыть шлюзы, как инвестиционные банки оживут и снова начнут зарабатывать серьезные деньги. Смит прикусил губу. Конечно, даже если удастся переиграть Филипелли на процентных ставках, остается открытым вопрос выкупов и укрупнений. Тут директор будет стоять до конца, не позволит снова играть в эти маленькие игры. На этот счет и он, и президент страны ясно высказали свою позицию.

Филипелли покосился на Смита, затем вновь перевел взгляд на Мэри Флинн. У него появилось точно такое же ощущение, что и у Смита, а именно, что члены Комитета вот-вот размякнут и проголосуют за более быстрые темпы роста.

– Следует ли понимать вас так, президент Флинн, что вы намерены выйти из состава Федеральной системы и записаться на курсы повышения квалификации по банковскому инвестированию? – осведомился он.

– Это несправедливо, директор, – вмешался Смит, не дав ответить Флинн. Долее сдерживать себя он не мог. – Едва мы здесь собираемся, как вы начинаете втаптывать в грязь инвестиционные банки. Между тем они играют весьма важную роль в нашей экономике.

– Деньги им нужны, вот и все, – огрызнулся Филипелли. – Наплевать им на экономику, лишь бы карманы набить наличными.

Смит предпочел пропустить этот выпад мимо ушей.

– Слушайте, Картер, давайте все же откроем шлюзы и снова дадим стране возможность жить лучше.

Все посмотрели на Смита. В этом зале редко обращались друг к другу по имени. Странно, но в привычку вошли официальные обращения, что, по-видимому, должно было свидетельствовать о серьезности происходящего.

Филипелли склонился над столом и прицелился пальцем в Смита.

– Состоянием, в котором пребывает ныне экономика, а это есть состояние силы и стабильности, наша страна обязана мне. Быть может, темпы роста ВВП и не назовешь космическими, но с тех пор, как в Овальном кабинете Белого дома находится президент Уоррен, инфляция упала с восьми процентов до двух. И знаете почему? Потому что я не побоялся выпустить пар из котла, поднимая процентные ставки и борясь с инфляцией. А вы все прятались у меня за спиной. – Филипелли с силой ткнул себя пальцем в грудь. – Теперь экономика стабилизировалась, инфляция практически сошла на нет, и я не дам ей возродиться! Я положил слишком много сил, чтобы избавиться от нее! – Филипелли выпрямился. Он чувствовал, что вот-вот взорвется, а это поставит в неловкое положение президента Уоррена. – Я не позволю вам превратить нашу экономику, работающую на простых людей, в инструмент удовлетворения интересов ваших приятелей с Уолл-стрит. – Филипелли произнес эти слова почти бесстрастно и положил ладони на стол.

Смит ненавидел Филипелли всеми фибрами души, но он не позволит этому типу спровоцировать себя. По крайней мере, здесь, в этом зале.

– Господин директор, – заговорил он все так же сдержанно, – давайте пренебрежем личными разногласиями и подумаем о стране. Давайте попытаемся поработать на благо...

– Не кормите меня этим калом! – оборвал его Филипелли. Войну нервов выиграл Смит. – Вас интересует одно, Уэнделл. Только одно. И это одно имеет имя. Уэнделл Смит. Меня тошнит от тебя, сукин сын ты эдакий! – Последние слова эхом разнеслись по большому залу, и Филипелли тут же пожалел, что они вырвались у него. Это была ошибка. Не следовало говорить такого.

Уэнделл Смит поднялся, вежливо раскланялся со всеми, кроме Филипелли, и молча направился к двери. Казалось, что с каждым его шагом оскорбительная выходка Филипелли раздвигала стены этого помещения. Еще немного, и она вырвется наружу, став достоянием гласности.

Директор проводил Смита взглядом, затем повернулся к оставшимися. По их лицам было видно, что они потрясены. А через несколько минут мониторы компьютеров растиражируют этот эпизод, и вот тогда-то наступит час расплаты. На сей раз он зашел слишком далеко.

Увидев Дженни, приближающуюся к нему в сопровождении владельца недавно открывшегося на Манхэттене модного французского ресторана «Ше Мартен», Фэлкон поднялся и пристально посмотрел на девушку. Платье на бретельках, едва прикрывающее колени, подчеркивало изящество фигуры и лишь слегка намекало на то, что находится под ним. Выглядела Дженни, как всегда, свежо и привлекательно. Фэлкон глубоко вздохнул. Надо держать себя в руках. Он не в любовницы ее берет, а в секретарши.

– Привет! – Подойдя к столу, она слегка чмокнула его в щеку.

– Привет! – Фэлкон вернул ей поцелуй, ощутив легкий запах приятных духов. – Выглядишь сногсшибательно. Новое платье? – Он повел Дженни в отдельную кабинку. Похоже, она немного нервничала, оказавшись в столь непривычной для себя обстановке.

– Что-что? – Дженни быстро огляделась, оценивая вид и звуки ресторана.

– Платье, спрашиваю, новое? – рассмеялся Фэлкон.

– Эта тряпка? – Дженни притронулась к ткани и посмотрела ему в глаза. – Ну, разумеется, новое, а вы как думали? Я все свои сбережения потратила на этот вечер. Каждый день меня, что ли, приглашают в шикарные рестораны красивые молодые банкиры? – Дженни помолчала и улыбнулась. – Шучу. Сбережения на месте. – Она слегка коснулась его руки. – Не будьте таким серьезным.

– С чего это ты взяла? – Фэлкон поймал себя на том, что не может оторвать от нее глаз. Нынче вечером Дженни выглядела еще красивее, чем запомнилась ему, – пока мэтр провожал их в кабинку, многие, глядя на нее, оборачивались. И он был доволен, что ресторан произвел на Дженни должное впечатление. Фэлкон отхлебнул виски. Не стоит сегодня пить слишком много. Иначе все только осложнится.

– Так вам нравится мое платье?

Фэлкон повернулся к ней, но, поглощенный своими мыслями, ответил не сразу.

– Эндрю! – Дженни снова прикоснулась к его руке.

– Да. Да, конечно, нравится.

– Ну и славно. А то ведь я заметила, что вообще-то мой гардероб вам не по душе. Это платье я купила, думая о вас.

– Что-нибудь выпьете, мадам? – перебил ее хозяин, явно торопясь вернуться в зал.

– Что я хочу выпить? – Дженни посмотрела на Фэлкона.

Она хочет, чтобы он сам выбрал ей аперитив. Странно, но ему это понравилось.

– Что выпить? Рене, пусть нам принесут бутылку бордо, того самого, что вы мне раньше рекомендовали.

Хозяин кивнул и быстро отошел.

Фэлкон сделал большой глоток воды.

– Спасибо, что прислали за мной машину в Нью-Брунсвик. – Дженни склонилась к нему. – На отца это произвело сильное впечатление, да и на соседей тоже.