Фэлкон поднял голову и увидел Алексис прямо перед собой. На ней было вечернее, с глубоким вырезом, платье. Из-за ее пируэтов оно несколько сбилось на сторону. Правая грудь почти обнажилась.

– Поправь платье, – бросил Фэлкон.

– А что такое, не нравится? – Она бросила на него взгляд стервятника, слегка склонила голову, так что взгляд ее упирался прямо в Фэлкона, а рот слегка приоткрылся. – А я-то надеялась завести тебя.

– Что-что? – Фэлкон не сдержал улыбки. Такой Алексис он еще не видел.

Она уселась ему на колени и обвила шею руками.

– Слушай, а почему бы тебе не отвезти меня домой и не поучить кое-чему?

– Поучить?

– Ну да, ты ведь сколько раз говорил мне, будто хотел, чтобы я вела себя поживее в твоей кровати.

– Это не только моя, но и твоя кровать.

– Нет. Хозяин дома – ты. И кровать твоя, а я там только потому, что ты этого хочешь. И если я перестала удовлетворять тебя, то надо с этим что-то делать. Если ты готов учить меня, я согласна учиться. – Алексис стиснула ладонями лицо Фэлкона и впилась ему в рот.

Из противоположного конца зала за ними наблюдала Дженни. При виде того, как Фэлкон отвечает на ласки Алексис, глаза ее сузились.

Дышать в Нью-Йорке было совсем нечем. Жара и так стояла все лето, а нынче выдался худший день – не меньше 95 градусов по Фаренгейту, влажность – около ста процентов. А ведь всего восемь утра.

Фэлкон вышел из метро, обливаясь потом. Внизу было совсем нестерпимо – температура градусов на десять выше, чем на улице. Сказывалось еще и легкое похмелье после вчерашнего вечера в клубе. Он несколько раз изо всех сил дернул за ворот рубашки. «Что за идиотизм, право». Как ни странно, но воздух снаружи действительно казался освежающим. И о чем он только думал?! Следовало взять такси. Скоро он будет миллионером. Так и вести себя надо соответственно.

Через пять минут Фэлкон вышел на Пятую авеню и направился через двор к зданию Южного Национального. Он не был здесь с тех пор, как Барксдейл вызвал его и поручил заняться подготовкой к приобретению «Пенн-мар». Приятно вернуться на круги своя. Какое-то время и дома поработать неплохо, но Фэлкон не собирался превращать это в привычку. По крайней мере до тех пор, пока домом не станет ферма в Вермонте.

– Мистер Фэлкон!

Уже проходя через вращающиеся двери, Фэлкон обернулся на голос. На четырехфутовом бордюре огромной цветочной оранжереи, окружавшей здание банка по всему периметру, сидела приятная на вид негритянка. Фэлкон снял солнечные очки и подошел к ней.

– Могу быть чем-нибудь полезен?

– Надеюсь. – Женщина с милой улыбкой соскользнула с бордюра, и на мгновение Фэлкон забыл о жаре.

– Чем именно? – улыбнулся он в ответ.

Женщина подошла к нему и непринужденно протянула руку. Пожимая ее, Фэлкон ощутил тонкий запах, защекотавший ему ноздри. То были не духи, а естественный, чистый и необычайно приятный запах.

– Меня зовут Кассандра Стоун. Я работаю в «Файнэншиал кроникл».

– Ух ты! – Фэлкон отдернул руку, словно его током ударило.

– Что это с вами? – удивилась Кассандра.

– Мама велела мне, – Фэлкон надел темные очки, – никогда не разговаривать с репортерами, особенно с такими красавицами, как вы.

– Но ваша матушка незнакома со мной.

– Скорее всего.

Глаза Фэлкона, спрятанные за очками, медленно скользили по ней. Шоколадная кожа, волнистые, до плеч, волосы. Лицо худое, с огромными темными глазами, обрамленными длинными загибающимися ресницами. Одета элегантно – светло-голубой свитер, белая блуза, плиссированные брюки, туфли на среднем каблуке. Фэлкон подумал, что за этим свободным и так идущим ей костюмом, скрывается, должно быть, отличное тело.

– Ну как, осмотр закончен? – вновь улыбнулась Кассандра. Ясно было, что такое с ней случается не впервой.

– Почти.

– Ну и как?

– Прекрасно. – Фэлкон пригладил волосы. – А обо мне что скажете? Как я вам?

Стоун задумчиво поджала губы.

– Вообще-то белые мужчины меня не интересуют, но какой-нибудь студенточке вы, наверное, понравились бы. Местами. – Она подмигнула ему.

– Большое спасибо. – Фэлкон сделал вид, что обиделся, но происходящее все больше и больше нравилось ему. С этой женщиной просто общаться, и трудно сказать почему, но она сразу вызывает доверие, недаром выбрала себе такую профессию. Пожалуй, всякого разговорит, подумал он. Фэлкон подался чуть назад и на сей раз крепко встряхнул ее руку. – Эндрю Фэлкон. Извините, если что-то не те так.

Стоун широко улыбнулась, высвободила руку и небрежно отмахнулась.

– Да бросьте вы. Мне даже нравятся такие вещи. Ведь большинство из тех, с кем приходится встречаться, на все пуговицы застегнуты.

– Представляю себе. – Фэлкон бросил взгляд на часы. – Итак, чем могу быть полезен?

– «Файнэншиал кроникл» собирается написать о вас. Первая полоса, левая колонка.

– С чего бы это?

– А разве не вы от имени Южного Национального занимаетесь компанией «Пенн-мар»? Разве не вы тот банкир, что консультирует «Винс и К°»?

– Допустим, – не сразу ответил Фэлкон.

– Слушайте, – засмеялась Стоун, – вы ведете себя так, будто сто раз смотрели «Всю президентскую рать». Не надо так бояться прессы, во всяком случае, меня. Это правда, в нашем деле полно агрессивной публики, но я не из таких.

– Откуда мне знать? – улыбнулся Фэлкон. – Может, как раз из таких, настоящая акула.

– Глубоко копать не буду и секреты выпытывать тоже не буду. Честное слово. Мне просто хочется написать о человеке, который только что провернул крупнейшую сделку в истории. Ну что тут такого? По-моему, наоборот, вам это должно быть приятно. Могу перечислить имена тех, о ком писала раньше. Если угодно, поговорите с ними, убедитесь, что никакого подвоха тут нет.

– Мне хотелось бы посмотреть текст и внести необходимые поправки перед тем, как он пойдет в печать.

– Вы же сами понимаете, что это невозможно.

Фэлкон задумчиво посмотрел на клочок неба, открывающийся над громадой здания Южного Национального. Первополосный материал в «Файнэншиал кроникл». Что может быть убедительнее в глазах Грэнвилла Уинтропа? Можно даже запрятать в интервью несколько намеков на Грэнвилла – Стоун не заметит. Фэлкон взглянул на нее:

– Хорошо, послезавтра.

– Где?

– В «Спаркс».

– Я закажу столик на двенадцать дня. – Кассандра повернулась и молча пошла прочь.

Фэлкон проводил ее взглядом до угла здания. У нее прекрасная походка.

Лежа под пальмами на пустынном пляже в Сен-Круа, Питер Лейн пытался успокоить расшалившиеся нервы. Ему было очень не по себе с того самого момента, как «Винс и К°» объявила о намерении приобрести «Пенн-мар» буквально через несколько дней после того, как он уговорил Фаринхолта вложить в нее двадцать тысяч долларов из президентских денег. Теперь он и шага не делает без того, чтобы не оглянуться. За последние две недели Сен-Круа – его третье убежище.

Лейн перевел взгляд на пальму, лениво шевелящую своими гигантскими листьями на полуденном ветерке. Не следовало ему слушать женщину, что так непринужденно заговорила с ним в ту пятницу в джорджтаунском «Ривер-клаб». Но она была такая красивая. И в конце концов, он и угостил ее выпивкой, как она просила, и от денег не смог отказаться, тем более, что очень нуждался тогда. А предложила она много. Да и отработать их казалось просто.

Выйдя в тот день из кабинета Фаринхолта, Лейн отправился из Вашингтона прямо в филадельфийский аэропорт. В свою скудно обставленную квартирку, расположенную в юго-восточной части города, вернуться он и не подумал – слишком рискованно. Не пройдет и десяти минут, как Фаринхолту станет ясно, что никаких бумаг у него нет. Естественно, он придет в ярость и пошлет кого-нибудь к нему домой. К счастью, Лейн на всякий случай подготовился к такой ситуации. Чемодан был упакован и положен в багажник «БМВ» еще две недели назад.