Только не оглядываться…

Он приковал взгляд к дороге, чтобы самому не съехать со своей развалюхой в кювет, а разглядеть, не едет ли кто навстречу. Кто-то, кто мог бы впоследствии сказать, что видел его здесь. На месте столкновения. Несчастного случая. Только не смотреть в стекло заднего вида. Это точно была она, теперь он был уверен. Тошнотворный, мягкий удар о машину — он это придумал или это было на самом деле? Он сбил ее или только хотел это сделать? Он только задел ее, только слегка зацепил? Был ли у него умысел или это несчастный случай? Занос на опасном повороте? Он не знал ответов и не хотел их знать.

Власта!

Возможно, сейчас она лежит там на дороге, с переломами…

Пусть лежит! Эти мысли, которые он насильно втискивал в свою голову, мучили его, он чувствовал это так же явственно, как и скрежет зубов. Пусть эта шлюха лежит там. О ней есть кому позаботиться. О таких, как она, всегда есть кому позаботиться.

Он проехал поворот, и дорога еще раз повернула. Теперь он осмелился обернуться. Они исчезли из вида — она и ее машина. Остались только дорога и лес. В снегопаде невозможно было разглядеть даже самые смутные очертания. Он видел только свет фар на макушках деревьев и огни гостиницы. И никаких беспомощных жертв на дороге, если жертва вообще была.

А если все же была?..

Так ей и надо! Надо взять себя в руки! Так и надо чертовой шлюхе и ее сутенеру. Сейчас он наверняка стоит и стряхивает снег со своих ботинок из крокодиловой кожи, ведь у этих парней денег как грязи. А легковерные дурочки работают на них, занимаясь проституцией. Черт-те что! Он ударил кулаком по рулю. Его спокойствие и безразличие ко всему улетучились. Он резко протрезвел и уже протянул руку к бутылке, но остановился. Если он сам слетит в кювет или его остановят за вождение в нетрезвом виде сейчас, вечером, в этом районе, то ему несдобровать. Но чувствовал он себя паршиво, его била дрожь, и он все-таки достал из пакета бутылку и зажал ее между ног, чтобы открутить крышку. Твое здоровье! К мочкам ушей прилила кровь. Он заслужил это. Ему это было нужно. Твое здоровье, Арне! Со своей стороны он разобрался с ситуацией, а какие будут последствия для других, его уже не касается. Он заметил свет фар приближающейся к нему машины. Сбавил скорость и закрыл бутылку. Спокойно. Главное — ехать размеренно и ровно. Неподалеку он увидел съезд на лесную дорогу, свернул, немного проехав, выключил фары. Спустя полминуты мимо него в снежном облаке проехал встречный автомобиль.

Уже было почти шесть часов, когда Юнфинн Валманн сел в машину, держа курс на юг по трассе Е6. Обратная дорога в час пик, да еще по такой погоде заняла много времени. Составление рапорта он предоставил Рюстену, но все равно нужно было многое проверить и сделать несколько телефонных звонков. Обеспечить наличие техника, когда «вольво» будут буксировать с места происшествия, и так далее. На все это нужно время. Он даже не позвонил, чтобы сказать, что опоздает, поэтому уже за рулем набрал ее номер. Лучше поздно, чем никогда. Гудок в трубке отдавался мягким механическим звуком. Наконец она ответила.

— Привет, это я, — сказал он.

— О, привет…

— Надеюсь, я не вытащил тебя из ванны? — Он старался, чтобы голос звучал легко и непринужденно. И вообще, стремился вести себя легко и непринужденно.

— Нет, я на работе.

— Все еще на работе?

— Да, но уже собираюсь идти.

— Значит, ничего, если я немного опоздаю.

— Опоздаешь?

— Да, одно дурацкое дело заняло практически всю вторую половину дня. Буду на месте около девяти. Напомни рассказать тебе о цыплятах.

— Цыплятах?

— Это совсем по твоей части. Больше пока ничего не спрашивай.

— Ладно.

Он не знал, как дальше будут развиваться их отношения. Они уже пережили первую стадию, когда каждая интонация, каждый нюанс — все было важно и тщательно анализировалось. Во всяком случае, он надеялся, что это уже в прошлом. Он не был любителем телефонных разговоров.

— Знаешь, — произнесла она после короткой паузы, — это не так уж плохо. Я сама хотела предложить немного изменить наши планы.

— Да?

— Меня же временно перевели из Карлстада в Арвику. Меня и еще одного коллегу. Мы могли бы встретиться здесь. Конечно, не Карлстад, но зато это удобнее.

— Арвика? О’кей. Отлично. Так мы даже сможем сэкономить час времени.

— Точно. Встретимся в отеле «Оскар». Очень уютное местечко с хорошим рестораном.

— Отель «Оскар», — повторил он.

— Прямо в центре, ни за что не пропустишь. Эту неделю я живу здесь.

— Так мы остановимся у тебя?

— Ну да. Или ты имеешь что-то против? — Он так соскучился по этому теплому нежному голосу.

— В данный момент ничего такого в голову не приходит… — Он был бы рад как-то иначе выразить свою радость, но не придумал ничего лучше, чем спросить: — У вас там снег идет?

— Да, только начал.

— Здесь тоже. Чертовски сложно ехать.

— Значит, мы договариваемся на восемь — половину девятого? — Анита перевела разговор с погоды на другую тему в своей обычной решительной манере, к которой он никак не мог привыкнуть.

— Если я не свалюсь в кювет.

— А вот это уже лишнее, Юнфинн, — добавила она уже другим голосом, словно настраивая его на предстоящую поездку в Землю обетованную.

— Можешь на меня рассчитывать, — ответил он, заворачивая на съезд у Станге.

Шоссе 24. Он только что проехал крутой поворот у озера Харашёен и теперь ехал прямо по пустынной местности в направлении Одала. Здесь можно было бы немного превысить, если бы не снег, который мешал ехать и значительно ухудшал видимость. Отвратительная погода. Хорошо, что практически нет машин.

Он с нетерпением ждал встречи с Анитой. Планы были не такими уж плохими. Он безумно скучал по ней в течение недели, но за время их короткого общения они уже пережили вместе несколько эпизодов, показавших, что двум полицейским, «имеющим личные отношения», работать в одном месте не совсем идеально. Именно так сформулировала это Йертруд Моене, начальник управления полиции Хамара, сообщая о переводе Аниты в контору ленсмана в Эйдскуг.

Для многих перевод из Хамара в Эйдскуг означал бы понижение, но новая модель организации предполагала, что все полицейские Хедмарка подчинялись административному центру в Хамаре независимо от того, где находилось их отделение. Кроме того, полиция Эйдскуга была известна своей эффективной работой. Хотя Эйдскуг казался маленьким сонным царством в ничем не примечательной бедной местности на границе со Швецией, он оказался на передовой в борьбе с приграничной преступностью. А приграничная преступность представляла для Аниты Хегг особый интерес. В прошлом месяце она вообще работала в Вэрмланде в Швеции в связи с совместным проектом, который на тот момент был еще на уровне создания общего шведско-норвежского банка идей по борьбе с преступностью по обе стороны границы. Как, например, в случае с замороженными цыплятами. Это как раз дело для Аниты Хегг. Он размышлял о том, что она наверняка может дать ему пару хороших советов, но тут же загрустил, подумав о том, какая его ждет адская работа по поимке этих типов, которые перевезли через границу груз из смеси мороженых куриных тушек и наркотиков. А может, все было наоборот: наркоторговец вез под прикрытием контрабандный груз мороженых цыплят. В любом случае этих ребят сейчас уже и след простыл, а Валманн остался у разбитого «вольво» с несколькими граммами наркотиков, и Бог знает, что еще найдут специалисты.

Он не заметил машину в кювете и фигуру на дороге, пока не приблизился к повороту, и вынужден был резко затормозить, так что его машину занесло, она развернулась поперек дороги и встала. Он сразу же увидел, что это женщина, а когда вышел из машины и подошел к ней, понял, что она мертва. Ее покрывал тонкий слой снега, как будто кто-то решил похоронить эту щуплую фигурку. Снег на коже уже не таял, и на нем образовалась тонкая корочка льда. Выражение лица какое-то нереальное, даже мечтательное. Темные волосы, развевающиеся вокруг ее воскового лица, оттеняли его бледность, а струйка крови, тянущаяся от виска к подбородку, выглядела неестественно яркой и красной.