— Валманн.

— Какая, к черту, разница!

— Вы их прикрываете. Сутенеров. Реальных заправил.

— Я никого не прикрываю. Но я и не питаю особых надежд на исправление мира. Именно поэтому я и не работаю в полиции. — Она криво усмехнулась.

Валманн вытащил фотографию Эви.

— А вот эта. Вы ее знаете?

— Надо же! У тебя их что, много?

— Только две, пока.

Она взглянула на маленькую фотографию и слегка прищурилась.

— И эту тоже никогда не видела.

На этот раз пауза была несколько длиннее, и одной рукой она поправила непослушные волосы.

— Я думаю, что это неправда.

— Думайте, что хотите.

— У нас, полицейских, чутье на тех, кто хитрит и обманывает.

— А зачем мне хитрить? Ведь она еще совсем подросток…

— Вот именно. Они самые уязвимые, фру?..

— Карусель. Биргитта Карусель, если вы настаиваете.

— Эта система действует и по-другому, и вы это знаете, Биргитта. Беспомощных, избитых девушек продают из одной страны в другую как рабов. Кемпинг на границе очень хорошо подходит для перевалочного пункта. Их перевозят из борделя в массажный салон или от клиента к клиенту, как скот. Они не знают языка. У них нет документов. Они пленницы. Многие из них несовершеннолетние. И некоторым из них вы могли бы помочь, дав мне кое-какие сведения. Прежде чем с ними случится то же самое, что с этой…

Он не стал указывать на фотографию мертвой девушки. Это было излишне. Взгляд женщины за прилавком был прикован к фотографии как магнитная стрелка к полюсу, ее челюсти шевелились, но не раздавалось ни звука. Она совсем забыла про вязание, которое свисало с колен.

— Если бы вы назвали мне какое-то имя, номер машины, что угодно, что указывало бы на этих… чертовых… — У него задрожал голос, именно в тот момент, когда надо было настоять, как-то уговорить ее.

— Номер восемнадцать, — быстро сказала Биргитта Карусель.

— Что?

— Вагончик номер восемнадцать, последний в ряду у самого леса. Он сдан в аренду на несколько лет. Там идет трафик.

Валманн медленно перевел дух.

— А кто его снимает?

— Этого я не могу сказать.

— Выкладывайте, фру Карусель. Вы ведь знаете, я вернусь с официальным ордером и заставлю вас сказать фамилию. Мы только потеряем время.

Она медленно кивнула и сжала губы, уставившись на фотографии девушек так внимательно, как будто искала ключ для решения кроссворда.

— Херманссон, — сказала она. — Проживает в Эребру. У него большой автосалон. Вот все, что я знаю.

— Херманссон… — Хоть бы она не заметила, что у него дух перехватило. Автосалон Херманссона. Наконец-то что-то ощутимое! Именно автосалон Херманссона заявил о краже номеров, обнаруженных на «вольво» с цыплятами. Здесь пересеклись следы наркотиков и трафика. Именно у Херманссона купил свой подержанный автомобиль Замир Малик. Тот, который был найден в кювете рядом с мертвой девушкой.

— А у него есть филиал в Торсби?

— У него здесь везде филиалы.

— А зачем он снимает здесь фургон?

— Он не для себя снимает, а сдает другим на краткий или длительный период. Больше я ничего не скажу. — Взгляд из-под очков был острым, но не таким непримиримым, как раньше.

— А можно мне войти в вагончик и посмотреть?

— Когда вернешься с ордером на обыск, — ответила мрачно Биргитта. — Не раньше. Сам понимаешь почему.

— А сейчас там есть кто-нибудь?

— Нет.

— Точно нет?

— Уж это я точно знаю, господин Валстрём.

— А когда там в последний раз кто-то останавливался?

— Последние обитатели съехали несколько дней назад.

— Иностранцы?

— Он — типичный скандинав.

— Молодой? С пирсингом на лице? И реденькой бородкой? И шапочкой, натянутой на лоб? — Валманн опять блефовал, но попробовать стоило.

— Точно не помню. — Нерешительное выражение на ее лицо говорило о том, что он попал в точку.

— А девушка?

— Она сидела в машине. Я ее не видела.

— А какая была машина? Вы не записали номер?

— Послушайте, — сказала Биргитта, сделав ударение на этом слове. — Когда полиция проведет еще одну акцию, которая ни к чему не приведет, я по-прежнему буду сидеть здесь в моей каморке и принимать постояльцев. А кто знает, что за люди могут оказаться здесь ночью, с кем они разговаривают, о чем размышляют и зачем приезжают? Лучше всего вести себя так, чтобы никто не мог придраться. А это значит не особо дружить с копами. Сечешь? Поимей это в виду, Валстрём.

— Валманн. — Он взял фотографии и засунул их в карман. — Спасибо за помощь.

— Всегда рада помочь, — ответила Биргитта Карусель, наклоняясь за упавшим вязанием. И Валманн снова уловил иронию в ее голосе.

Приближаясь к Скарнесу, он вдруг вспомнил, что не обедал. Ситуация опять повторялась, и он подумал, что становится постоянным клиентом в Магноре. Когда он заехал на бензоколонку «Эссо» и остановился, у него дрожали руки. Сейчас он был готов съесть что угодно, даже шоколад, которого никогда и в рот не брал.

У прилавка стояло несколько покупателей. Сегодня работала новая девушка. Она обслуживала быстро и ловко, засовывала сосиски гриль в булочку, так что блестящая от жира тонкая полоска бекона, в которую они были завернуты, не выпадала, засовывала булочки в бумажные пакеты, пробивала чеки и считывала банковские карточки, одновременно справляясь с кофеваркой, работавшей в шести режимах.

— Еще что-нибудь? — спросила она Валманна, когда тот застыл с чашкой кофе и булочкой в коричневом пакетике, делая вид, что рассматривает покетбуки на стенде у прилавка.

— Я хотел спросить про твою напарницу, — ответил он смущенно. — Здесь работала другая девушка, когда я заезжал на прошлой неделе… — Эта блондиночка не выходила у него из головы. Ее бесстрашное заигрывание оставило след где-то в районе сердца неделю тому назад.

— А что ты хотел? — Ему показалось, что у нее в голосе мелькнул маленький скепсис. Но он сам виноват: мнется тут и спрашивает про незнакомую девушку.

— Да нет, — поспешил ответить он. — Она была такая любезная… — Ну хватит же чушь молоть, подумал он, а то будешь посмешищем для всего магазина.

— Она здесь временно работает, — ответила девушка. — А сегодня она попросила ее заменить. Она уехала. По семейным делам. Ей что-нибудь передать?

Валманн покачал головой и отошел от прилавка.

Какие красивые у нас девушки, подумал он. Всем улыбаются. Неудивительно, что многие попадают в неприятности… Его взгляд снова заскользил по стенду с покетбуками. С обложек на него смотрели еще несколько красивых девушек, изображенных в страшных кровавых сценах. Хорошее чтиво перед сном. Он никогда не был книгочеем и, уж во всяком случаем, любителем покупать книги в киоске. А детективов боялся как чумы. Он никогда не мог понять пристрастия людей читать про убийства. Зато какой выбор! Целый стенд. Особенно много книг некоего Хеннинга Манкелла.

Вот оно что! Его словно стукнуло! Ведь тот швед с бородкой и шапочкой назвался Хеннингом Манкеллом. Однако ничуть не походил на писателя. Скорее на героя детективного романа.

Черт побери!

Он выскочил из магазина, как будто бы испугался, что по его лицу видно, какую он сморозил глупость.

Какой ужасный промах! Если бы он сохранил хоть малейшее присутствие духа, то мог бы забрать этого бандита за ложные сведения и обман полиции. А потом подержать его немного, пока не удалось бы приклеить ему что-нибудь конкретное. Мог бы избавить бедную девушку от дальнейших издевательств, хоть какая-то была бы польза! Все эти мысли проносились в голове Валманна, пока он жал на газ в своем «мондео» и несся мимо пустошей к бледному лунному серпу, появившемуся над лесистым склоном на западе.

Арне Ватне отработал две двойных смены и переночевал в гостинице «Вингер-Хотель». Никаких кемпингов «Фагерфьелль». Когда он вернулся домой в пятницу вечером, наружная дверь была не заперта, на полу в коридоре лежала чья-то красная кожаная куртка, посреди гостиной валялся перевернутый стул, а в ванной на шкафчике были следы крови. На кухне мойка была полна грязной посуды, а под столом валялась коробка из-под пиццы. И никаких следов Анне и того или тех, кто был вместе с ней.