Опять пошел мокрый снег. Проехав Конгсвингер, Валманн заметил, что кончается жидкость для очистки стекол и завернул на бензоколонку «Эссо». Сегодня вечером очереди не было ни на заправке, ни у киоска с сосисками. Других покупателей не было. Валманн оказался один на один с девушкой за прилавком. Той самой брюнеткой, которую он видел здесь в прошлое воскресенье. Когда он вошел, она вздрогнула от испуга. Вполне понятно. Странно, подумал он, что молодую девушку оставили одну дежурить так поздно вечером, когда кругом на дорогах черт знает что творится. Взять хотя бы то, что случилось несколько дней назад в нескольких милях отсюда.

Видимо, она как раз об этом и подумала. На ее лице не было прежней улыбки, а в голосе — бодрости и заигрывающих ноток. На его вопрос о жидкости для обмыва стекла, она только коротко кивнула в сторону выхода.

— Там, за дверью.

Ну конечно же. И как он сам не сообразил. Пластиковые бутылки обычно стояли штабелями у входа на любую бензоколонку.

— Пятьдесят четыре — девяносто.

Валманн заплатил и вспомнил, какая веселая и возбужденная атмосфера царила здесь в прошлое воскресенье, когда две девушки держали в руках целую очередь. Особенно блондинка с короткой стрижкой. Как же она флиртовала! Как с ним заигрывала. Он видел объяснение этому в избытке энергии и хорошего настроения, женском обаянии и молодости, и все это предназначалось для солидных и благодарных клиентов, включая его самого. А теперь он начал подумывать о том, не было ли у них других, более сильных стимуляторов для превращения этого безжизненного помещения бензоколонки, похожего на техасское бунгало, в сцену для импровизированного шоу на дороге. Ну конечно же. Теперь он почти не сомневался в том, что обе девушки слегка обкурились, прежде чем появились на работе в воскресенье. Ему были известны симптомы.

Но когда он вышел на улицу и начал заливать стеклоочиститель, пытаясь не пролить на двигатель, он все-таки усомнился. Он даже разозлился на самого себя, потому что ситуация и должность делали его подозрительным, а сама работа заставляла видеть в людях и их поведении самое худшее. Вместо того чтобы радоваться, что бывают такие бесстрашные девушки, у которых хватает мужества и умения, стоя за прилавком, парировать и отражать проявления мужского внимания в течение всего рабочего дня. А когда он случайно бросил взгляд в освещенное окно, расположенное за полкой с пластиковыми бутылями, то увидел ясные очертания затылка и спины того парня, которого он видел здесь в воскресенье. А когда девушка вошла в комнату и сразу же бросилась в его объятия, и оба силуэта в окне слились вместе, Валманн даже ощутил чувство стыда за то, что у него возникли такие мысли.

А все-таки та маленькая блондиночка была чертовски сексуальна. Он почувствовал это мочками своих ушей. Может быть, именно потому и отреагировал таким образом?

Телефон на тумбочке задребезжал. Валманну снился сон. Он бежал по темному лесу и пытался поймать кого-то, кто постоянно ускользал от него. Он часто видел этот сон, особенно когда расследование заходило в тупик. Он знал этот сон так хорошо, что мог комментировать его, продолжая погоню в лесу. Вдруг он увидел, что преследуемая им фигура лежит на земле. Он нагнулся над ней и как будто увидел самого себя во сне…

Валманн схватил трубку и сразу узнал ее голос. Он звонил Аните несколько раз в течение вечера, но ее мобильник был отключен. Он не знал, сердиться ему или волноваться. Они так быстро расстались в Омутфорсе. А с тех пор возникло столько вопросов, которые он хотел бы с ней обсудить. Несмотря на то что она занималась совсем другим делом.

Анита сказала, что отключила телефон из-за важного совещания после работы в «Белом лосе». Акция, связанная с контрабандой гашиша, должна была вот-вот начаться. Партия, отслеженная испанской полицией, проследовала из Испании через Нидерланды и сейчас находится в Копенгагене. Полиции удалось прослушать разговоры между двумя водителями, и не хватает только информации о месте назначения, но оно определенно находится в Норвегии. Автомобиль из цветочного центра в Конгсвингере, нагруженный катом, представляет в этой связи определенный интерес. Кто его там поставил? Может быть, его хотели использовать для перевозки через границу? Ведь цветы могли служить неплохим прикрытием…

Здесь Валманн прервал ее и спросил, не нашли ли в машине еще чего-нибудь, каких-то следов тех, кто в ней ехал — водителя и пассажира.

— Почему ты об этом спрашиваешь? — поинтересовалась Анита.

— Потому что начинаю понимать, что все взаимосвязано, — сказал Валманн и попытался очнуться от сна. Часы на тумбочке показывали пол второго. — В таком большом фургоне можно перевозить что хочешь — например, людей. Девушек.

— Ты опять о своем? — пробормотала Анита, однако без удивления в голосе.

Он рассказал ей о своей встрече с Кайсой Ярлсби, о ее дочке, домогательствах, ее исчезновении, о старшем брате, находившемся в бегах, который каким-то образом был связан с «вольво». А ведь в кабине этой машины — по словам самой Аниты — нашли женские волосы и следы полового акта. Перед ним опять возникло белое как полотно лицо убитой неопознанной девушки. Должно быть, именно ее он и видел во сне. Удар в висок, запекшаяся кровь на снегу. Удар в висок, запекшаяся кровь на воротнике…

— С ума сойти, — воскликнула Анита. — У тебя получается колоссальная уголовная афера.

— Да оно само собой складывается, — ответил он. — Я только сначала не рассмотрел все как следует. Картина получается довольно скверная.

— Я могла бы добавить, — сказала она. — На втором этаже в «Белом лосе» тоже кое-что происходило. Одна из комнат выглядела как настоящий бордель.

— Ну вот видишь!

— Полегче, Юнфинн. Ведь никому не возбраняется немножко поразвлечься, даже в чинной и степенной Швеции.

— Вечеринка с изнасилованием… — Валманн обращался скорее к себе самому, нежели к Аните. — Они собирают группу корешей и напускают на девушек, чтобы уничтожить остатки чувства собственного достоинства…

— Но ведь мы же не знаем, что здесь происходило именно это, — прервала его Анита. — Все, что найдено, будет тщательно изучено.

— Но ведь полиция сейчас занята исключительно контрабандой гашиша?

— Сейчас да. Это тоже не ерунда. Прослушивание показало, что речь идет о двух автомобилях — по семьдесят килограммов в каждом. Тимонен считает, что они сейчас выждут и поедут через границу ближе к выходным. А пока мы отслеживаем все возможные контакты. Он наверняка и тебе позвонит.

— Очевидно.

Валманн никак не мог понять, хорошо это или плохо. Ему было как-то не по себе в присутствии Тимонена, он терял уверенность, начинал сомневаться в своем опыте и оценках; однако в то же время этот человек притягивал его, и он был бы не прочь иметь его в друзьях. Валманн зажмурил глаза, чтобы стереть все впечатления ушедшего дня.

— Скажи мне, что ты лежишь на одеяле без пижамы, — попросил он.

Он услышал, как она перевела дух, а затем ответила:

— Ты хочешь, чтобы я это сделала, сейчас?

— Нет, не надо… — Он сдался. Уступил. Он легко уступал. Он даже устал уступать. И решил, что сейчас не уступит. — А впрочем, почему бы и нет, Анита?

— Почему бы и нет?.. — мягко ответила она. — Но разреши мне лежать под одеялом. Сверху холодно…

— Разрешаю.

— Так как тебя здесь нет…

— Я здесь…

— Я это чувствую… Так хорошо, когда ты здесь…

Через некоторое время он уснул от изнеможения, думая о том, что заснуть после такого разговора и в такой час совершенно невозможно.

Когда Арне Ватне проснулся на следующее утро, он чувствовал себя прескверно, — он был весь в поту, а голова раскалывалась с похмелья. Он вспомнил Алку. Чем больше он думал о ней, тем сильнее была тоска. Он скучал по ней так сильно, что голова раскалывалась, а глаза почти что вылезали из орбит. Ему не нужна была романтика — бокал вина и горящие свечи, — он страстно желал ее тела. Он уже научился хотеть этого. И все же он не переставал удивляться ей. Она не похожа на шлюху, думал он. Надо будет прокатиться сегодня вечером в «Фагерфьелль».