– Согласно Апокалипсису святого Иоанна, спасутся сто сорок четыре тысячи человек, – с иронией в голосе сказал я. – А сколько людей спасется согласно Апокалипсису Ханнеса?

И только тут до меня дошло, что у лидера «Возрождения», по-видимому, точно такое же имя, как и у святого Иоанна, но только в его исландском варианте: в исландском языке, догадался я, Ханнес являлось упрощенной формой имени Йоханнес, то есть Иоанн.

– Гораздо меньше, чем то число, которое ты только что произнес, – абсолютно спокойно сказал мой собеседник. – Кстати, чтобы постепенно заселить Землю, начиная с матери-Африки, хватит и двух сотен пар молодых и здоровых мужчин и женщин, готовых исповедовать единственную настоящую религию, суть которой – преклонение перед нашей планетой.

– Однако, прежде чем начнется это возрождение,нужно еще выполнить грязную работу по уничтожению нескольких миллиардов человек.

– В этом-то и заключается суть вопроса, потому что, чтобы построить новый дом на месте дома, превратившегося в развалины, нужно сначала эти развалины полностью снести. К счастью, нам на помощь может прийти нанобиология. Знаешь, почему разработанное в двадцатом веке биологическое оружие не могло уничтожить человека как биологический вид?

Я стал молча ждать, когда он сам ответит на свой собственный вопрос. Ханнес, похоже, был рад возможности пуститься в разглагольствования по поводу своего грандиозного замысла. У меня даже начало складываться впечатление, что он затащил меня сюда только для того, чтобы у него появился в моем лице новый слушатель.

– Проблема с уничтожением человека как биологического вида заключается в том, что большинство вирусов передаются от одних людей другим только на определенной стадии развития болезни, – продолжал Ханнес, закуривая уже третью сигарету. – Например, ты подхватил вирус гриппа, однако ты станешь заражать им окружающих только после того, как эта болезнь начнет у тебя проявляться. Это дает медицинским службам время на то, чтобы при возникновении новой пандемии придумать, как с ней бороться, поскольку одни люди заболевают раньше, а другие – позже.

– Не понимаю, к чему ты сейчас клонишь, – сказал я, вдруг осознав, что Ханнес – еще более чокнутый, чем я предполагал.

– Благодаря нанобиологии, позволяющей создавать новые штаммы вирусов и бактерий, мы преодолеем это ограничение. Идея заключается в том, чтобы создать смертельный вирус с очень длинным инкубационным периодом – например, продолжительностью в один год, – который бы передавался от одних людей другим очень быстро и абсолютно для них незаметно. Если мы выпустим такой вирус на футбольных стадионах, на станциях метро и других местах массового скопления людей, он позволит нам распространить эпидемию по всей территории всех пяти континентов еще до того, как эта эпидемия будет замечена. После того, когда инкубационный период закончится, у человечества уже не останется времени на то, чтобы создать эффективное лекарство, потому что все люди на земле уже будут заражены. Произойдет то, что произошло в романе «Война миров» с инопланетянами: вредоносный биологический вид будет стерт с лица земли, как говорится, без лишней пыли.

– В этом и заключается проект «Ирод»? – ошеломленно спросил я.

– Мы окрестили его так, потому что после завершения инкубационного периода смертельная болезнь вспыхивает главным образом тогда, когда у человека увеличивается температура тела, и поэтому дети, которые постоянно бегают и вообще ведут себя физически очень активно, погибнут первыми, у взрослых, когда они занимаются любовью, будет останавливаться сердце. В общем, люди начнут в массовом порядке умирать, пока из них не останется в живых уже почти никого… в 2013 году! Это будет пандемия, жертвами которой станут исключительно люди.

– Но, если тебе и в самом деле удастся создать такой вирус, каким образом ты собираешься спасти самого себя и избранных тобой людей?

– Очень просто: параллельно с вирусом «Ирод» мы создаем вакцину, доступ к которой будет только у избранных. У остального человечества не хватит времени на то, чтобы разработать спасительное лекарство – какие бы усилия оно для этого ни прилагало. Информация о генетическом коде этого вируса будет храниться в самом безопасном в мире месте.

– В пещере Кинопса?

– Она вполне может считаться подходящим местом, однако потребуется привести ее в надлежащий вид. Ты же уже знаешь, что мне нравится придавать налет старины проектам, нацеленным на будущее. Прошлое и будущее смыкаются друг с другом, образуя замкнутый круг. После того как исполнится «Предсказание 2013», Патмос станет вдвойне священным островом, куда представители нового человечества будут совершать паломничества.

Произнеся эти слова, Ханнес откинулся на спинку своего кресла – то ли с измученным, то ли с чрезмерно взволнованным видом.

– Не понимаю, зачем ты мне об этом рассказываешь, – покачал головой я, не зная, что обо всем этом и думать. – Если проект «Ирод» реально существует, то стоит только сообщить о нем прессе – и сюда, к вам, тут же нагрянут полицейские и военные.

– Никто прессе ничего не сообщит. Кто может это сделать?

– Например, я – после того как выберусь из этой обсерватории.

– Ты ошибаешься, Лео, если думаешь, что «Возрождение» – это путешествие туда и обратно. Обратного пути нет. Если кто-то добрался до Кинопса, то он остается с ним и его бесами навсегда.

Произнеся эти слова, Ханнес достал из кармана пистолет и, вытянув руку, с невозмутимым видом направил его ствол прямо мне в лоб. Внезапно нависшая надо мной угроза смерти почему-то привела меня в состояние полного спокойствия – как будто все, что сейчас будет говориться или делаться, уже не имело для меня никакого значения. Если у человека исчезло будущее, то бояться ему уже нечего.

– Что меня в тебе раздражает, Ханнес, – так это то, что ты, чтобы отправить меня сейчас на тот свет, заставил меня совершить такое длинное путешествие. Я предпочел бы, чтобы ты прикончил меня еще в Тиране – или даже раньше, если ты знал о том, что я уже нахожусь в пути. Разве ты не это с самого начала и собирался сделать? Уничтожить всех, кому стало известно об этом предсказании, – уничтожить их ради того, чтобы они не помешали его исполнению!

– Оставить в живых стоит лишь того, кто достоин нашего великого дела. Все остальные – пособники вредоносного человеческого рода. Хочешь узнать, почему я до сих пор оставил тебя в живых?

Задав этот вопрос, Ханнес, все еще держа в правой руке пистолет и целясь им мне в лоб, левой рукой надавил на рычажок своего настольного портсигара, чтобы пластмассовая птичка вынула из коробочки сигарету. Затем он – слащавым голосом – сказал:

– Не будешь ли ты так любезен прикурить мне сигарету? Мне в данной ситуации что-то не хочется ни опускать пистолет, ни отводить от тебя взгляд.

Было очевидно, что Ханнесу нравилось оттягивать в подобных случаях развязку. Поднимая со стола изготовленную в шестидесятых годах увесистую зажигалку, я мысленно спросил себя, а не смогу ли я, запустив ее в голову Ханнеса, оглушить его еще до того, как он успеет выстрелить.

– Поскольку ты мне симпатичен, я подарю тебе еще семь минут жизни, – заявил мне исландец. – Именно столько минут уйдет на то, чтобы выкурить эту сигарету. А пока я курю, можешь спрашивать меня о чем угодно. Затем я тебя пристрелю.

Я, быстренько взвесив свои шансы, решил, что уж лучше мне еще пожить на белом свете целых семь минут, чем пытаться сейчас внезапно напасть на Ханнеса, заранее зная, что подобная попытка обречена на провал: ствол пистолета ведь направлен прямехонько мне в лоб, а указательный палец исландец держит на спусковом крючке.

Ханнес выпустил изо рта большой клуб дыма и сказал:

– Я вообще-то планировал, что прикончу тебя в порту Скала – как только ты прибудешь на Патмос, – но Доуленд тебя на какое-то время спас.

– Что ты хочешь этим сказать? – спросил я, с завороженным видом наблюдая за тем, как сигарета становится все короче и короче.