Решив немножко покопать в этом направлении, я взял книгу «Введение в психологию Юнга» и, раскрыв ее, разлегся на кровати. Из соседней комнаты доносилась довольно громкая классическая музыка. Я отыскал в оглавлении книги главу, посвященную архетипам, и начал читать:
Этот швейцарский психоаналитик открыл, что в бреде сумасшедших людей фигурируют примерно одни и те же образы, персонажи и символы. Поскольку многие из них не имеют отношения к окружающей этих людей реальной действительности, у Юнга возникла очень важная догадка. Проверив и убедившись, что эти элементы являются общими для всех культур и фольклоров – даже тех, между которыми никогда не имелось никаких контактов, – он назвал их архетипами.Таким образом, кроме индивидуального подсознания, у людей имеется также коллективное подсознание – универсальная галерея образов, персонажей и символов, даваемая нам от рождения. Архетипы укоренялись в памяти человечества на протяжении тысячелетий. Выражаясь словами профессора Э. X. Грекко, «они являются отражением мудрости, не ведомой человеку на уровне его сознания, но реально существующей в глубинах его трансперсональной души».
Едва я прочитал этот абзац, как погас свет, и затем за дверью моей комнаты послышался звук чьих-то шагов.
Подумав, что кто-то – может, обитатель соседней комнаты – выключил рубильник, я поднялся и стал искать в темноте фонарик, чувствуя, как у меня лихорадочно колотится сердце.
8
Я простоял примерно минуту – которая показалась мне целой вечностью – перед дверью своей комнаты, направив свет фонарика в пол. Вспомнив о том, чтопроизошло с седовласым дежурным администратором, я невольно ловил себя на мысли, что, возможно, могу оказаться следующим. В то же время мне было непонятно, с какой стати содержимое находящейся у меня шкатулки стало бы пробуждать в ком-то кровожадность – если, конечно, этому «кому-то» не попали в руки отрезанные от банкнот «треугольнички»…
Размышляя надо всем этим, я прислушивался, не раздадутся ли по ту сторону двери звуки каких-либо движений. Но я так ничего и не услышал. Если по ту сторону двери кто-то и был, то он стоял так же неподвижно, как и я.
Я резко распахнул дверь и выставил перед собой фонарь, чтобы напугать того, кто, возможно, вознамерился на меня напасть, однако я не увидел перед собой ничего, кроме пустого коридора. Я – при помощи света фонарика – поискал в темноте электрический рубильник, однако его нигде не было.
Немного посомневавшись, я тихонько постучал в дверь соседа – того, который только что слушал классическую музыку, – но мне никто не ответил. Наверное, после того как выключили свет, он вышел на улицу.
Устыдившись своей трусливости, я мысленно сказал себе, что не стану ложиться спать, когда на часах всего лишь пол-одиннадцатого вечера, а потому, надев пиджак, спустился на улицу, чтобы поглядеть, что там сейчас происходит.
Выйдя из подъезда, я, к своему удивлению, обнаружил, что не только дом, в котором я обосновался, но и вообще весь район погрузился в темноту. Прохожие на улицах освещали себе путь каждый своим фонариком. Я невольно удивился их предусмотрительности: свет ведь отключили совершенно неожиданно всего несколько минут назад, а они уже все идут с фонариками.
И вдруг я вспомнил слова, которые сказал толстяк, давая мне фонарик: «Он вам понадобится». О таких отключениях электричества здесь, похоже, все знали заранее. Зайдя в еще открытый продовольственный магазинчик, освещаемый газовым фонарем, я спросил у его хозяина, как долго не будет электричества.
– Может, час, а может, и два… Никто точно не знает. У нас, в Албании, электричество отключают по нескольку раз в сутки. Это обычное явление.
– Но как такое возможно? – удивился я.
– Дело в том, что наши электростанции не могут выработать необходимого количества электроэнергии, а потому случаются сбои. Если бы у меня не было дизель-генератора, я бы уже давно разорился. Почему, по-вашему, в Албании нет никакой промышленности? Все предприятия, которые здесь когда-то создавали, рано или поздно закрывались из-за отключений электричества. Из-за этого и из-за плохих дорог мы отстаем от других стран на целое столетие.
В этот момент в магазинчик зашли двое пожилых людей, и мой собеседник, прервав объяснения, отправился обслуживать клиентов.
Раз уж весь квартал погрузился в темноту, то я, подумав, что блуждать впотьмах по улицам в поисках какого-нибудь ресторанчика может оказаться небезопасным, купил немного фруктов, чтобы поужинать прямо у себя в комнате. Подобный ужин, конечно, не вызывал у меня восторга, однако ничего более интересного я придумать не смог.
Когда я открыл входную дверь своего нового жилища, мне вдруг почему-то показалось, что в квартире кто-то есть. Переступив порог, я почувствовал сильный запах сигаретного дыма, отчего насторожился еще больше. И тут, как назло, иссякла батарейка фонарика, и он погас.
Я прислонился спиной к захлопнувшейся за мной входной двери, испуганно подумав, что, похоже, угодил в ловушку. Затем я медленно открыл дверь в комнату и увидел, что там, подтверждая мои подозрения, поблескивает в темноте оранжевый огонек сигареты, похожий на тусклую звездочку, которая вот-вот погаснет.
«Всё, ты труп», – мысленно сказал я себе, роняя пакет с фруктами на пол и глядя на этот огонек примерно так, как смотрит кролик на удава. Однако мысль о том, что сейчас наверняка прогремит выстрел, который положит конец моей жизни – а заодно и моим злоключениям, – почему-то подействовала на меня успокаивающе. Все мои мышцы самопроизвольно расслабились, словно бы готовясь навсегда распрощаться с напряжением этого земного мира. Я даже удивился, что отношусь к своей стремительно приближающейся кончине с подобным равнодушием.
– Ну, и чего ты ждешь? – спросил я у сидящего напротив меня в темноте человека.
– А чего ждешь ты? – послышался в ответ знакомый хрипловатый голос. – Что, даже и не собираешься меня поцеловать?
В этот момент зажегся свет, и передо мной, словно какое-то видение, появилась Эльза: она сидела на моей кровати и держала в правой руке докуренную уже почти до самого фильтра сигарету с ментолом. Одета она была в короткое облегающее черное платье, подчеркивающее очертания ее стройной фигуры.
– Не знаю, чем вызвано это недовольное выражение на твоем лице, – сказала Эльза. – Тебе не нравится, что я здесь накурила?
Я, глубоко вздохнув, ответил:
– Мне не нравится, что ты тайком пробралась сюда и напугала меня чуть не до смерти. Кстати, а как ты сюда проникла? При помощи отмычки?
– Я вообще-то сейчас занимаю соседнюю комнату. А дверь в свою комнату ты оставил незапертой, дурачок, – сказала Эльза, поднимаясь с кровати и с распростертыми руками подходя ко мне.
Она обняла меня, прильнув своим телом к моему, причем так сильно, что я почувствовал, что невольно начинаю возбуждаться. Прижавшись щекой к моей груди и закрыв глаза, она пробормотала:
– Я опасалась, что с тобой может что-нибудь произойти. Албания ведь очень странная страна.
– Даже более странная, чем ты, – сказал я, легонько отстраняя Эльзу от себя. – Кто тебя сюда прислал? И как ты меня нашла?
– Я приехала сама, на свой страх и риск. Мой отец никогда бы меня сюда не отпустил.
– И как давно ты уже находишься в Албании? – спросил я, не переставая удивляться.
– Я приехала только что. А найти тебя было нетрудно – я из мюнхенского аэропорта обзвонила все отели Тираны, указанные в путеводителе, и спросила, не останавливался ли ты в них. Их, кстати, не так уж и много.
– Это было большой глупостью, – сердито пробурчал я, садясь на кровать. Эльза, оставшись стоять посреди комнаты, удивленно посмотрела на меня. – Ты, можно сказать, поставила крест на моем инкогнито. Теперь сюда в любой момент могут нагрянуть…
– Никто сюда не нагрянет, – перебила меня – с улыбкой озорной девчонки – Эльза. – Думаешь, я искала тебя по твоей фамилии? Нет, я просто спрашивала по телефону у дежурного администратора того или иного отеля, не останавливался ли в их отеле американец – и давала описание твоей внешности. Единственным телефоном, по которому я вообще не дозвонилась, был телефон отеля «Эндри». Вот я и заявилась сюда – так, наудачу. И мне, надо сказать, повезло.
