Что такое?
Неужели Бриг?..
Деррик, видимо, настиг его. И сейчас он лежит, смертельно раненный, истекающий кровью. А виновата во всем она. Потому что не сумела убедить его послушаться ее, не спасла, не защитила.
— Прошу тебя, Господи, не допусти, — шептала она, надевая уздечку на Реммингтона и выводя его из конюшни.
Сирены все еще выли, когда она вышла на лужайку перед конюшней и жеребец, натягивая поводок, потянул ее в сторону.
Седлать его нет времени, подумала Кэссиди, подбегая к забору, чтобы сесть на него без седла. Дождь хлестал ее по лицу, когда она, усевшись верхом, дернула поводья. Реммингтон встал на дыбы и сбросил ее, точно пустой мешок. Голая земля неслась ей навстречу. Она вытянула руку, чтобы смягчить падение. Боль пронзила сначала руку. Потом она ударилась головой о твердую землю.
Со стоном она пошевелилась, и дикая боль в запястье заставила ее до крови закусить губу. С трудом переведя дыхание, она все же попыталась сесть.
Реммингтон поскакал в дальний конец загона, всхрапывая, лягаясь. Именно в этот момент она впервые почувствовала запах… Нет, сначала лишь намек на запах дыма. Видимо, дождь заглушал его. Она принюхалась. Пожар!
Превозмогая боль, Кэссиди повернулась, чтобы посмотреть на дом. Но там никого не было, да никто и не стал бы разводить огонь в камине в эти последние жаркие дни лета. Однако запах гари чувствовался все сильнее. С трудом поднявшись, она осмотрела фасад дома, но не увидела ни искры, ни дыма, ни пламени. Ни малейшего признака пожара.
Боль с новой силой пронизала ее руку, когда она прислонилась к забору.
И все-таки поблизости что-то горело. Страх начал заползать ей в душу. У нее не было сил вновь сесть на Реммингтона. Осторожно поддерживая травмированную руку, она с трудом поднималась на холм. Никогда еще дорога от конюшни к дому не казалась ей такой долгой. Но она не смела отступить. Навязчивая идея неотступно преследовала ее: Бриг в опасности, она должна помочь ему!
На крыльце Кэссиди остановилась, чтобы окинуть взглядом обширные владения своего отца. Отсюда, с вершины холма, она могла бросить взгляд поверх елей, туда, где над городом разливалось оранжевое зарево. Она вздрогнула, увидев вдали языки пламени, огромную стену пламени, от которой искры вздымались высоко в небо. Бриг!
Она чувствовала, что он в опасности — большей, чем ей казалось вначале. Возможно, ранен. Возможно, произошла авария возле газовой станции или пули из ружья Деррика попали в бак с горючим — в мотоцикл Брига, или в припаркованную машину, или…
Плохо сознавая свои действия, она бросилась назад, к хозяйственным постройкам. Боль в руке притупилась, уступая место страху — ужасному, заставляющему похолодеть все внутри. Он сковал ее душу и тело. Подбежав к конюшне, она постаралась изгнать калейдоскоп образов с участием Брига из своего сознания. Не надо думать, что он лежит раненый, без сознания, а языки пламени пляшут у самого его лица. О Боже! Она возносила молитву за молитвой, пока открывала дверь конюшни и, спотыкаясь и плача, бежала по темному проходу между стойлами.
Лошади всхрапывали и беспокойно переступали с ноги на ногу. Она набрала пригоршню овса здоровой рукой и выбежала наружу, втягивая голову в плечи от дождя. У меня нет времени, твердила она себе, подкрадываясь к жеребцу, который, казалось, задался целью не даться ей в руки.
— Не дури, — умоляла она. — Ради Бога, Реммингтон, не дури.— Она протянула ему угощение. Овес сыпался между пальцев, и капризный жеребец, беспокойно прядя ушами, робко шагнул навстречу, потянулся за овсом, касаясь мягкими губами ее ладони, и она воспользовалась моментом. С быстротой молнии Кэссиди ухватилась за поводья, кое-как взобралась на его скользкую от дождя спину и крепко ухватилась за гриву. — Вперед! — крикнула она.
Реммингтон рванулся по дороге, разбрызгивая грязь, расплескивая лужи, с такой скоростью, словно сам дьявол висел у него на хвосте.
— Отойдите назад! Что вы делаете? Отойдите назад! — Брандмейстер был крайне раздражен. Он громко кричал, стараясь перекрыть треск горящего дерева, гул пламени и плеск воды, перекачиваемой огромными насосами и бьющей дугообразной струей по почерневшему остову старой мельницы. Черный дым клубился огромными, тяжелыми облаками, и жар обжигал толпу.
Люди кашляли, кричали, а огонь все бушевал, несмотря на усилия добровольной пожарной команды. Удушающий дым наполнял воздух, и языки пламени вырывались из-под обугленных стропил, корежа металлическую крышу в адском пекле.
Огонь поднимался все выше, пока наконец не сменился ветер. Только тогда вода смогла победить ревущего огненного зверя. Стоя рядом с незнакомыми людьми, Кэссиди смотрела на пожарных, беспощадно доводивших пламя до шипящих предсмертных судорог.
Она привязала Реммингтона к столбу, затем протиснулась через толпу людей поближе к адскому пламени. Сердце ее бешено стучало, страх сдавливал грудь. Но горела всего лишь старая мельница, не мотоцикл Брига, не машина ее матери, и ружье Деррика не имело к происшедшему ни малейшего отношения. Всего-навсего старая заброшенная мельница. Да, это историческое сооружение принадлежало ее отцу, его давно уже намечали обновить, хорошо, если оно сгорело пустым, подумала Кэссиди. Она стояла в толпе наблюдателей-горожан в спешно натянутых джинсах или наброшенных халатах, они выбежали из дома, чтобы помочь пожарным или просто поглазеть на адское пламя. Журналисты и репортеры местной студии телевидения проталкивались вперед, подбадривая пожарных, в то время как огонь со свистом вырывался из-под крыши почерневшего здания.
— Шеф Ленте, как вы думаете, что послужило причиной пожара?— Репортер пытался перекричать шум пожара и толпы.
— Рано говорить об этом.— Ленте закурил сигарету. Его лицо было в копоти и грязи, желтый плащ блестел от дождя.
— Поджог? — предположил другой репортер.
— Я же сказал, рано об этом говорить. А пока отойдите отсюда.
— Кто-нибудь находился на мельнице? — настаивал репортер, не обращая внимания на требование отойти подальше.
— А мы откуда знаем! Нам еще не удалось проникнуть внутрь. Черт побери, это ветхое строение горело, как спичечный коробок. Все прояснится в свое время.— Ленте повернулся к репортерам спиной.— Я сказал, уберите с дороги этот чертов пикап! — рявкнул он.— Боже правый, это вам не пикник!
Один из пожарных поговорил с владельцем автомобиля, блокировавшего проход, и пикап медленно откатил назад сквозь неохотно расступившуюся толпу.
— Знает ли Рекс Бьюкенен, что принадлежавшее ему здание сгорело?— не отставали журналисты.
— Мы переговорили с ним.
Кто-то рядом с Кэссиди злорадно хихикнул.
— Бьюсь об заклад, что они застали его в дымину пьяным на гулянке у судьи Колдуэлла…
Кэссиди отступила еще на шаг, надеясь, что ее не узнают.
— Подумаешь, старая мельница! Для него это не потеря! Все равно что дать доллар нищему на дороге,— сказал какой-то низкорослый рабочий.
— Разумеется, для него это пустяк! Он владеет половиной города, а за эту старую развалину, возможно, еще получит страховку…
Стоявшая рядом женщина в вылинявшем купальном халате и бигуди на голове глубокомысленно кивнула:
— Если есть возможность нажиться на этом пожаре, Рекс Бьюкенен ее не упустит. Может быть, он сам и устроил поджог.
Кэссиди отодвинулась, не желая слушать сплетни. Пробираясь через толпу, она не переставала завороженно смотреть на здание мельницы, от обугленных стен которой поднимался пар. Дождь не прекращался.
Три огромных насоса продолжали заливать водой почерневшие стены здания, хотя необходимости в этом уже почти не было.
Один из репортеров протолкался вперед, чуть не наступив Кэссиди на ноги.
— Пожалуйста, шеф, разрешите нам подойти поближе.
— Вот что, ребята, если вы не будете нам мешать, я представлю полный отчет часа через два. Но сейчас дайте нам закончить нашу работу, ладно?
