— Что происходит? — прошептала она.

— Слава богу! Слава богу! — ласково бормотал Дэниел.

— Мне страшно. Что происходит?

— Пожар. Чайная горит. Я с тобой. Это я, Дэниел.

Он сидел рядом на коленях и держал ее за руку.

— Дэниел? Что ты здесь делаешь?

— Я не мог уснуть…

— Боже, Дэниел, нам нужно спасать чайную. — Она попыталась встать.

— Не думай о чайной. Слава богу, сама жива осталась. Пенни, моя ненаглядная, подожди меня здесь. Огонь перекинулся на соседний дом…

— Только не это! Бренда! Дэниел, где Бренда?

— Побудь здесь, Пенни, а я посмотрю, что там…

Он вернулся через несколько секунд.

— Кажется, никто не пострадал, — с облегчением сообщил он. — Квартира Бренды выгорела почти дотла, но кто-то видел, как Бренда поздно вечером села в такси и уехала. Скорее всего назад она не вернулась. Соседи вызвали пожарных и «скорую». Пусть тебя осмотрят, и мы пойдем домой, ко мне на Магнолия-стрит.

— А как на это посмотрит вторая миссис Стэнли? — спросила Пенни и заплакала.

— Пенни, я говорю тебе правду. Тереза — моя мать. Я не рассказывал о ней, потому что мне было стыдно. Она ушла и оставила меня с Кэтлин, когда я был совсем маленький. Я купил ей дом в надежде, что она вернется. Чтобы она знала, где меня искать. Кэтлин — моя тетка, и я ее терпеть не мог.

— А где сейчас Тереза? И почему она бросила тебя?

— Она не могла справиться со всем одна. Она была сломлена. Наверное, она снова вышла замуж и не захотела, чтобы я ей мешал.

Пенни, пожалуйста, не нужно вот так на всем сразу ставить крест. Я не соображал, что делаю, я был не в себе. Я женился на тебе из-за кафе, из-за денег — это правда. Прости меня!

— Ты абсолютно ничего не чувствовал ко мне в день нашей свадьбы? В медовый месяц?

— Чувствовал. Вину.

— И все? Только вину?

— Ты нравилась мне. Ты была хорошенькой и молоденькой.

— А я-то! Если бы ты только знал, что я испытывала в тот день, Дэниел! — всхлипнула Пенни.

— Зато теперь я так люблю тебя, Пенни! Давно уже люблю. Я просто сам не понимал, как ты мне нужна. Если ты уйдешь от меня, я умру. Столько лет потеряно! Пожалуйста, разреши мне хоть что-то для тебя сделать. Я отдам тебе все, что у меня есть. Пожалуйста! Я забронировал для нас на все праздники номер в том замечательном отеле у моря. Мы можем начать все сначала.

Пенни слишком устала, чтобы думать. Она прижалась к Дэниелу, и вместе они смотрели, как догорает их драгоценная чайная. Кто-то из соседей дал ей одеяло, и она накинула его на плечи. Когда на Малберри-стрит с воем прибыла пожарная машина, от чайной уже ничего не осталось. Пожарные удостоверились, что в квартире Бренды никого не было. Пенни осторожно положили в машину «скорой помощи» и увезли для осмотра в госпиталь королевы Виктории. Дэниел поехал с ней. Когда полицейский сообщил ей, что здание придется снести, она ответила, что для нее главное — не разлучаться с мужем. Остальное не важно.

15 декабря 1999 г.

Дорогой Николас!

Все кончено. (Прости, писать на листке из блокнота не в моем стиле.)

Моя карьера художника, так и не выбравшись из болота разбитых надежд, приказала долго жить. Извини за патетический тон — весь день пью джин. Если честно, я и вчера весь день пила джин. Поэтому все и случилось! Забыла выключить этот проклятый обогреватель.

Квартира полностью выгорела. Неисправная электропроводка, так мне объяснили. Да еще столько скипидара в комнате. Мои картины были обречены. Их больше нет. Погибли, все до одной. Никто из жильцов не пострадал, но только потому, что в этот момент в доме никого не было. Я чуть их всех не погубит.

Все мои работы, все ценное, что у меня было, превратилось в пепел. Мое прекрасное, украшенное бисером платье из магазина «Монсун". Выходные туфли на шпильках.

Моя серебряная рамка для твоей фотографии. Которую ты так и не прислал. Все погибло. Конечно же, я не была застрахована. И теперь мне негде жить.

В галерее мне сказали, что я их очень, очень огорчила. Они же пригласили на открытие столько важных гостей. И даже наняли небольшую музыкальную группу, которая должна была исполнять баллады. И все закуски готовы — кому же их теперь есть?

Предложили связаться с ними, если я подготовлю еще одну выставку.

Но я потеряла вкус ко всему этому. Не хочу больше заниматься живописью. Моя душа молчит, мое сердце иссушено, а картины мои унеслись во вселенную — искорки памяти, убегающие за пределы космоса.

Я живу сейчас у мамы. Ниже указан номер ее телефона.

С любовью,

Бренда

Бренда пошла на почту отправить письмо, хотя она была так слаба от джина и краха своих надежд, что едва могла держаться вертикально.

Мама вела себя, конечно, изумительно, и отец внезапно явился с большим букетом алых роз для мамы и белых ромашек для своей несчастной дочери. Две сестры Бренды пришли в гости и принесли кое-какую одежду.

— Огонь не пощадил ничего, — снова и снова повторяла им Бренда. — Утром я приехала с фургоном, который наняла для картин, а вместо дома лишь черное пепелище.

В это невозможно было поверить. Никто не мог в это поверить.

— Совсем ничего не осталось?

— Один пепел.

— Как же ты теперь, детка? Куда подашься?

Отец предложил отвезти ее на праздники в Дублин, но Бренда отказалась.

— У меня сейчас кризис, папа, — прошептала она. — Я должна принять некоторые кардинальные решения. Но в любом случае спасибо. Я тебе очень благодарна за приглашение.

— Какие такие решения? — спрашивали ее потом все по очереди.

Но Бренду разве поймешь! Она постоянно бормотала что-то о дурных предзнаменованиях и собственном невезении и все допытывалась, почему пожар случился именно в ту ночь, а не в какую другую.

— Я собиралась прославиться, понимаете? Как Лайэм Нисон. Представляете, заказали группу исполнять баллады, прекрасные ирландские баллады? И какие-то особые закуски. Думаю, итальянские. Кто знает, может, даже Николас приехал бы. И поэтому я купила модное платье. И туфли на шпильках.

— Какой Николас? — спросила одна из сестер.

Миссис Браун показала ей глазами — ни о чем не спрашивай.

— И я хочу знать, может, в этом и была моя ошибка? Зачем я купила эти дурацкие туфли? Много о себе возомнила?

— Бренда, ты говоришь ерунду, — возмутилась вторая сестра.

— А может, это судьба? Думаю, да, судьба. Выставке просто не суждено было случиться. — Бренда печально покачала головой. — Понимаете, на многих своих картинах на заднем плане я рисовала разбитые окна с треснувшими стеклами. И я никогда не задумывалась, почему там трещины. Я просто так чувствовала. И когда я сегодня увидела квартиру, я поняла — вот же они трещины в стеклах. Это было предчувствие, понимаете?

— Бог мой, мам, тебе не кажется, что ей нужно вызвать врача? — спросили на этот раз обе сестры одновременно.

— Теперь я пойду в свою комнату писать письмо, — сказала Бренда и тихо вышла.

16 декабря 1999 г

Дорогой Николас!

Ты скорее всего уже догадался, что я люблю тебя.

Ничего не могу с этим поделать. Я влюбилась в тебя, когда услышала, как твой герой Сейлор поет своей возлюбленной Луле Фортун знаменитую «Люби меня нежно» Элвиса Пресли.

Я знаю, пресса представляет тебя плейбоем, но это неправда. Настоящей Николас нежный и добрый. И он ищет понимающего человека, которого сможет впустить в свою жизнь. И такой человек — я. Именно поэтому до тебя я ни разу не влюблялась в других мужчин. Именно поэтому и ты никак не мог устроить свою жизнь с другой. Судьба берегла нас друг для друга.

Пожалуйста, напиши мне.