— А я так не думаю. На пенсии нужно наслаждаться жизнью. Вы заработали это. Кроме того, я никудышный повар по сравнению с вами, Дейзи. И нельзя сравнивать мою мороженую треску с тем, чем кормят в греческих тавернах, там на острове. — Они все посмотрели на экран телевизора, где симпатичный молодой официант подавал смеющимся туристам разноцветный салат. — А вы оба раньше были такими активными и независимыми. Обидно смотреть.

— К чему ты клонишь, Сэди?

— А к тому, что, если вы уедете в Грецию, я позабочусь об Арнольде. Даю обещание. Он получит все, чего заслуживает.

И на этих словах Сэди вытерла глаза тыльной стороной ладони, демонстрируя старикам искренность своих чувств. Затем она

прибавила звук в телевизоре, чтобы передача о путешествиях завершила начатую ею работу.

Когда Арнольд вернулся из Парижа, его родители пребывали в отличном настроении. В холле стояло четыре новеньких чемодана, а на журнальном столике лежали туристические брошюры.

— Что происходит? — спросил он. — У нас гости?

— А, вот и ты. Как поездка? Надеюсь, ты не слишком скучал? Еда была ужасная? — Сэди складывала на кухне чайные полотенца.

— Нет, конечно нет. Да что тут у вас происходит? — Он начал терять терпение.

— Все эти их куриные потроха, улитки и всякая другая дрянь. Фу! — поморщилась Сэди. — Правда, что они делают сосиски из коровьих кишок?

— Я спросил, что здесь происходит?

— Ты имеешь в виду чемоданы?

— Да. Я имею в виду эти треклятые чемоданы.

— Морис и Дейзи собираются в небольшое путешествие, вдвоем, — объяснила Сэди. — В нашей俅семье ты не единственный путешественник. На следующей неделе они уезжают в Грецию.

— Куда-куда? Кто это затеял? Я категорически запрещаю подобную ерунду. Бог мой, да им за семьдесят!

— Дорогой, по современным меркам, они не так уж стары. Твои родители едут на следующей неделе в Грецию, и они в восторге от предстоящего путешествия.

— Они не справятся одни. Это просто смешно. Стоит мне уехать из дому на три дня, и все летит кувырком. Право, Сэди, ты меня разочаровала.

— Погоди, ты еще не знаешь всего. Их забирают в Белфасте, прямо от дома, и доставляют в отель в Греции, и в течение всего пути их будет сопровождать медсестра и несколько помощников. Они не будут одни. Питание включено, так что им не придется ни о чем заботиться, кроме как о собственном удовольствии. Не волнуйся. — Сэди улыбнулась мужу так, как улыбаются маленькому ребенку, разбившему коленки.

— Медсестра?! А сколько все это стоит? Мне вот что интересно! — опешил Арнольд.

— Какая разница? У них полно денег, — ответила Сэди. (Хотя, как она надеялась, такая ситуация продлится недолго.) — Да, кстати, — добавила она, — не мог бы ты выдать мне в конце месяца дополнительную сумму? Я бы хотела записаться в спортивный клуб, чтобы избавиться от брюшка. Теперь у меня появится время и на себя…

Арнольд несколько дней был не в духе. Морис и Дейзи отправились в свое путешествие в Грецию, и им там так понравилось, что они решили остаться еще на месяц. От них пришла открытка. Они жили в очень комфортабельном шале, завели множество друзей и начали осваиваться на острове. Морис утверждал, что боль в коленях стала намного тише. Дейзи увлеклась местной кухней. Словом, им начало казаться, что они могли бы жить вечно. Арнольд разозлился не на шутку.

А потом Сэди, прибираясь в сарае, положила на лужайку клюшки для гольфа, и среди бела дня их прихватил какой-то проходивший мимо ловкач.

— Я вышла из сарая, а их уже и след простыл, — объясняла она Арнольду, когда он пришел домой с работы.

Снова и снова Сэди повторяла, как страшно она виновата. Она поверить не могла, что можно быть такой клушей. Однако тем же вечером Арнольду послышалось, будто она хихикает за дверью ванной.

Он сообщил Патрисии, что Сэди записалась в спортивный клуб и ходит туда каждый день.

— Но не похудела пока ни на грамм. По- моему, стала еще внушительнее.

Роман Ричарда и Пенни развивался к удовольствию обоих партнеров. Ричард понятия не имел, что он был первым и единственным любовником Пенни за все годы ее замужества, хотя и находил ее чрезвычайно неопытной. Она всегда предоставляла ему руководить процессом, когда они любили друг друга на его низкой, «дизайнерской» кровати. Ричард считал, что она обладает врожденным благородством. И еще загадочностью. Одевалась и раздевалась Пенни всегда в ванной при спальне. Она ничуть не напоминала его предыдущих любовниц, которые скидывали и натягивали нижнее белье прямо у него на глазах. Она была благовоспитанна. Ему нравилось это качество в женщинах. Каждый раз, когда они ложились в постель, она казалась польщенной и довольной. Засыпали они обычно, держась за руки.

В другой жизни Ричард мог бы сделать Пенни предложение. Он относился к ней с большой нежностью. Не исключено даже, что он все больше в нее влюблялся. Он говорил ей, какая она милая и обворожительная, но внимательно следил за тем, чтобы не произнести слова любовь. Это означало бы связать себя обязательствами, а связывать себя было не в его стиле. Если когда-нибудь он и пойдет к алтарю, то его избранницей будет только очень состоятельная женщина. Не вечно же ему дома продавать!

А пока его и так все устраивало: Пенни была идеальной любовницей. Она смеялась его шуткам и никогда не допытывалась о его личной жизни, или где живут его родители, или когда они снова встретятся. Она сама принимала меры, чтобы не забеременеть, и не читала нотаций об ответственности мужчины. В постели она была ласкова, терпелива, расслабленна — тихонько гладила его по мускулистой спине и нежно-нежно целовала. А еще она не шумела. Не выкрикивала его имя и не царапала ногтями спину, как та девица из Н орт-Дауна, с которой он встречался два года назад. Поэтому Ричард уважал Пенни. Эмансипированные женщины иногда действовали на него как холодный душ, особенно если требовали от него чего-нибудь эдакого. У него не было времени на эротические фильмы, стриптиз-клубы, холостяцкие вечеринки, попойки или секс-игрушки. Ричард Аллен был старомодным любовником.

Пенни тоже получала удовольствие от их интимных встреч в его изысканной квартире. Ричард всегда был такой внимательный, такой привлекательный и с ролью своей справлялся отлично. Они ходили в театр, катались вдоль берега и обедали в деревенских пабах. Иногда платил Ричард, иногда Пенни. Их отношения стоили тех усилий, которые она тратила на макияж и одежду. Она с радостью проводила с ним время, но это было совсем не похоже на страстные свидания, какие обычно показывают в кино.

Бренда Браун часто повторяла, что отдала бы все на свете за один нежный поцелуй Николаса Кейджа и потом умерла бы с улыбкой на устах. Ничего подобного Пенни к Ричарду не испытывала. Возможно, та любовь, о которой она мечтала, только в кино и бывает.

Иногда Пенни оставалась в квартире Ричарда до утра, а иногда в полночь возвращалась на такси домой. Она врала Дэниелу. Она не знала другого способа смягчить боль, которую причиняла ему. Конечно, он что-то подозревал, но доказать ничего не мог.

Водители такси знали Пенни и предполагали, что у нее роман. Но она была славная, да и клиент порядочный — всегда щедро давала на чай. Они не задавали вопросов, когда везли ее в дорогой район у реки или отвозили обратно.

— А твой муж не интересуется, где ты? — спросил Ричард на третий месяц их знакомства.

— Если и интересуется, то виду не подает.

— Правда? Ни о чем не спрашивает?

— Нет. Мы сейчас почти не разговариваем друг с другом. Честно говоря, это уже скорее отношения деловых партнеров. Когда мне нужно, я снимаю деньги с нашего общего счета и просто сообщаю, что ухожу на время.

— И он позволяет тебе тратить ваши деньги?

— Он недоволен, но терпит.

— Ты собираешься уйти от него? — занервничал Ричард.