— Возможно. А возможно, нет. Наверное, нет. Но ты не волнуйся, дорогой. Я не собираюсь заявляться к тебе домой со всем своим скарбом.

— Я это не к тому.

— К тому, к тому. И я ничуть не виню тебя. Ты здесь отлично устроился и меньше всего на свете мечтаешь о том, чтобы какая- нибудь истеричная домохозяйка свалилась тебе на голову вместе со всеми своими проблемами.

Она нежно дотронулась до его руки. Они сидели за маленьким кофейным столиком в столовой и ели пирог с лососем, купленный в супермаркете.

— Я не готов к серьезным взрослым отношениям, вот и все.

— Я здесь потому, что мне нравится проводить с тобой время, разговаривать, ходить в ресторанчики. Я не пытаюсь поселиться в твоей квартире или загнать тебя в такое неудобное положение, чтобы ты боялся порвать со мной. — Она налила им еще по бокалу вина. — Наши отношения, без сомнения, кончатся, когда придет время.

— Ты необыкновенная женщина, Пенни, — сказал Ричард, не встречавший еще представительниц прекрасного пола, которые держались бы так спокойно и невозмутимо.

— А вот это верно, — ответила Пенни с улыбкой.

— Чем занимается твой муж, когда ты уходишь?

— Работает в кафе. Пробует новые рецепты-

Пенни не хотелось думать о Дэниеле. Ей хотелось наслаждаться их с Ричардом приятными вечерами. Тем более что им ведь придет конец, и скоро, — она так решила. С Ричардом здорово проводить время, но не было у нее к нему тех чувств, которые хотелось пережить, таких, о которых рассказывала Бренда. Однажды ей показалось, что она испытала это — в тот вечер, когда встретила Дэниела, и вот что из этого вышло!

— Как, ты сказала, называется твое кафе? — задумчиво спросил Ричард.

— Чайная «У Малдуна»

— На Малберри-стрит? — Он прекратил есть и озадаченно почесал затылок.

— Да. Правильно.

— Сколько времени вы там живете?

— Семнадцать лет. Но, Ричард, я не хочу говорить о…

— Подожди. Это очень странно. Мне кажется, я продал ему дом.

— Ты ошибаешься, — ответила Пенни беспечно. — Мы живем над кафе. И всегда жили.

— Да нет. Я уверен. Много лет назад. Четырнадцать, пятнадцать? Я продал ему дом на Магнолия-стрит. Подожди-ка… Точно ли на Магнолия-стрит?

— Значит, это был не он, — сказала Пенни и наколола на вилку еще один аппетитный кусочек пирога с лососем.

— Нет, он, — настаивал Ричард.

— Да перестань, Ричард! И вообще, как можно помнить о такой давнишней сделке!

— Я помню, Пенни, потому что он заплатил наличными. К тому же прилично сверх цены. Строго говоря, я не должен был заключать сделку, не проверив, откуда у него деньги. Но тогда я был слегка на мели. А он до смерти хотел купить этот дом.

Внезапно Пенни положила вилку, странное чувство охватило ее. Она встала и подошла к большому окну, откуда можно было посмотреть вниз и увидеть сияющие на реке огни.

— Магнолия-стрит не так далеко от того места, где мы живем. Ты, случайно, не знаешь номера этого дома, а? — тихо спросила она.

— Я могу справиться в своих записях. Я храню все записные книжки. Они как раз здесь, в квартире. Насколько я помню, дом этот — настоящая рухлядь. Не ремонтировался целую вечность. Он мог за те же деньги купить новый дом в пригороде. Я пытался втолковать ему…

Он пошел к письменному столу искать нужную запись. Пенни села в кожаное кресло и залпом выпила бокал вина. Если выяснится, что Дэниел приобрел дом на Магнолия-стрит, тогда как отказывался даже обсуждать покупку новой кухни для кафе, она точно расстанется с ним. Вышвырнет его из чайной и в тот же день позвонит строителям. Ух как она разозлилась. Все так и кипело у нее внутри.

— Вот, пожалуйста, — объявил Ричард торжествующим голосом. — Я всегда помню удачные сделки.

Каждое утро в одно и то же время Сэди выходила из дому. Она клала в сумку спортивный костюм и кроссовки, но так ни разу и не зашла в тренажерный зал. Она считала, что там грязно и неуютно, к тому же страшная духота и все как на подбор агрессивны. Она садилась в автобус и ехала в город, где прогуливалась по магазинам и покупала себе всякие мелочи. Новые шерстяные перчатки, или любовный роман, или нарядные, разрекламированные упаковки чипсов. В обеденное время она шла в чайную «У Малдуна» на Малберри-стрит. Она сидела за своим обычным столиком в совершенном одиночестве и с чистой совестью наслаждалась вкусной едой. В специальное, рождественское меню Дэниел ввел сэндвич на поджаренном хлебе с фаршированной индейкой, который пользовался большой популярностью. Не меньший спрос был и на его «рождественскую тарелку», которая включала в себя сладкий пирожок, кусок глазированного фруктового кекса и большую чашку кофе со свежими сливками.

Сэди прочесала все магазины города, в которых продаются подсвечники, пока не отыскала Патрисию. Коварная соблазнительница Арнольда с недовольным выражением на раскрашенном лице стояла за прилавком и обслуживала покупателей. Наверное, у них не хватает персонала, подумала Сэди. Она наблюдала, как Патрисия обругала испуганную молодую помощницу за то, что та приклеила неправильную цену на партию керамических цыплят. Сэди поглубже вдохнула, надела темные очки, схватила первую попавшуюся стеклянную вазу и встала в очередь к кассе.

— Тридцать девять девяносто девять! — рявкнула Патрисия. Никакого намека на «пожалуйста».

— Милая вазочка, — сказала Сэди.

— Да, да.

— Как раз то, что я искала.

Патрисия сунула вазу в пакет и протянула руку за деньгами.

— Простите, ради бога, но не могли бы вы завернуть ее в оберточную бумагу? Как бы мне не разбить ее в автобусе, — извиняющимся тоном попросила Сэди.

— Давайте, — ответила Патрисия и, вздохнув, взяла пакет.

— Огромное спасибо, — поблагодарила Сэди. — Понимаете, у меня на Рождество будет большой праздник. Надо же, на дворе уже ноябрь. Все родственники мужа соберутся у нас. Вот я и хочу, чтобы дом выглядел безупречно. Я заполню вазу ароматизированными сосновыми шишками и поставлю на журнальный столик. Как я люблю Рождество! А вы?

Кажется, вопрос Сэди вывел Патрисию из себя. Ее красные губы сжались в тонкую линию.

В тот день, когда Морис и Дейзи должны были прилететь в Белфаст, Арнольд взял на работе выходной и отмыл машину так, что она засияла. Их самолет прибывал в шесть вечера. Он надеялся, что дни безумств теперь позади.

— Чем скорее эти двое приедут и чем скорее жизнь в нашем доме вернется в свое привычное русло, тем лучше, — говорил Арнольд, полируя капот до зеркального блеска.

— Дорогой, зайди-ка в дом на минуточку, — позвала его Сэди с переднего крыльца. — Твой отец хочет поговорить с тобой по телефону.

У Арнольда побелело лицо, когда он услышал новости. Смертельно побелело. Морис и Дейзи вложили все свои сбережения в аренду небольшой квартирки на острове. Это дельце они обтяпали с местным бизнесменом, но, как уверял сына Морис, все по закону, чин-чином. Они поживут там с Дейзи «какое-то время» (под этим выражением Морис обычно подразумевал «пока не умрем»), а затем бизнесмен получит свою квартиру обратно. Конечно, деньги уже потрачены и назад их не вернешь, но у них не было другого способа получить роскошную квартиру, три стороны которой выходят окнами на море. Честно говоря, им это не по карману. Ну да не беда, у них ведь еще остались деньги от продажи старого дома, так что на жизнь хватит. Слава богу, они их не тронули, когда пять лет назад переехали к Арнольду и Сэди.

Морис сказал, что жить там можно очень дешево. Еда читай дармовая. А еще они обналичили свои страховки. Пошли в торговый центр и на распродаже накупили кучу летней одежды. Еще они завели новых друзей, и не только среди британцев и бывших ирландских эмигрантов, но и среди местных жителей. Все отлично между собой ладят, живут одной дружной семьей. Никакой национальной розни. Словом, в Белфаст они не вернутся. Никогда.