– А он не должен встречать нас на границе? – удивился Филатов.

– Нет, планы изменились, – ответил Рахманов, хитро прищурившись.

Филатову это не понравилось. Все-таки до конца ему не доверяют, а этот Али очень опасный противник. Обвести его вокруг пальца не так уж просто. Поэтому придется делать все в два раза осторожнее и постоянно быть начеку.

Через пару дней рано утром два груженых бортовых «Урала» и три машины УАЗ с сопровождением присоединились к армейской колонне, двигавшейся к грузинской границе. На них были армейские номера местной комендатуры, люди были одеты в форму федеральных войск. Сопроводительные листы, предписания, накладные, пропуска все было в порядке.

По документам машины перевозили консервы для распределения по блокпостам, но ящики в кузовах скрывали совсем другую начинку. Кроме того, «Уралы» имели двойное дно, где и были спрятаны ПЗРК, а в одном из них прятались еще и боевики.

Провожая колонну, Рахманов успел переговорить со старшим офицером, капитаном службы тыла, небольшого роста, круглым, но подвижным человечком. Филатов окрестил его про себя Колобком. Он отлично сыграл роль служаки, которому все надоело и хочется заработать себе на старость отменно. Периодически Колобок обнимал за шею Филатова и со словами: «А помнишь, Юрок...» – начинал рассказывать какую-нибудь байку, хотя видел «своего боевого товарища» впервые в жизни. Филатов даже испугался, что тот переиграет, но Рахманов в итоге остался доволен.

Филатов сидел в «уазике» вместе с Али. Тот периодически кидал на него цепкий взгляд. Юрий вел себя спокойно, но собранно, как и положено ему по роли в данной ситуации. Они должны видеть, что проводник уверен в себе, однако не преуменьшает опасности, которая подстерегает караван на всем пути следования.

Когда-то Северокавказский военный округ казался курортным раем для военнослужащих. Служили там по большому везению или по большому блату. Филатов смотрел в окно и пытался представить, как это было тогда. Местность была очень красивая. Вокруг простирались поля, сочетаясь с небольшими возвышенностями с изумрудной шелковистой травой, которую оттеняли темно-зеленые рощи. Быстрые реки несли воды такой чистоты, что казалось, на дне рассыпан жемчуг, который переливался на солнце всеми цветами радуги. Горы впереди, поросшие густым лесом, снежными шапками упирались в синее небо. Только лишь следы от пуль и осколков на деревенских домах, которые периодически мелькали за окном, да остова сгоревшей техники вдоль дороги напоминали о том, что случилось недавно в этом раю.

Впереди показался первый блокпост. Два пулеметных гнезда, три армейские палатки и два кунга, над одним из которых торчали антенны радиостанции, наспех сколоченная наблюдательная вышка и такой же шлагбаум – все это, в случае чего должно было противостоять внезапному нападению боевиков и стать преградой у них на пути. Перед глазами Филатова встали десятки сгоревших БМП и танков на улицах Грозного, и у него защемило сердце.

Колонна остановилась. Начался утомительный процесс проверки документов. Вдруг Филатов увидел, как офицер с двумя бойцами в сопровождении старшего колонны двинулись вдоль машин.

– Они что, будут проверять каждую машину? – тревожно спросил Али.

– Не знаю. Я у них не спрашивал, – раздраженно буркнул Филатов.

Он кожей почувствовал, как напрягся Али, сидевший сзади. Дело ясное: если что – Филатов первый получает пулю в затылок.

Действительно они проверяли весь груз. Минут через десять очередь дошла до них. Филатов вышел из «уазика». Али последовал за ним и встал сзади. Лицо у лейтенанта, смотревшего документы, было непроницаемо, как у всякого проверяющего. Накладные в порядке, путевой лист в порядке, документы на машины в порядке. И вот оно: «Откройте кузов», – голос звучал так властно, как будто говорил не лейтенант, а генерал-лейтенант.

Водитель выполз из «Урала» и медленно начал ворочать задвижки. Если прикажут открыть ящик, то это конец. Филатов посчитывал в уме, успеет ли он опередить Али. Даже если успеет, то остается водитель, который всадит в него очередь. Кроме того, боевики, сидевшие в других машинах, откроют огонь. В любом случае этот лейтенант, капитан-Колобок и, скорее всего он, Филатов, – покойники. Сколько еще бойцов здесь полягут – неизвестно.

– Может нам ящичек тушенки отмилосердствуете, – прервал его размышления голос лейтенанта, – а то на тех постах «бойча» опухнет от такого количества жратвы, а мои орлы скоро портянки жевать начнут.

– Нельзя, лейтенант, у меня накладные, – важно заявил капитан таким тоном, как будто накладная являлась для него самым ценным документом в его биографии.

– Ладно, валите, крысы тыловые, – полупрезрительно буркнул лейтенант и вернул документы.

Дальше шло как по маслу. Блокпосты проходили свободно, машины не досматривали. Даже Али немного расслабился и повеселел. Теперь Юрий понял психологический ход военных разведчиков. Жесткая проверка на первом блокпосту, не давшая, правда, результатов, отводила в некоторой степени подозрение от Филатова, а быстрое прохождение остальных постов слегка притупило бдительность боевиков. Но в данной ситуации даже это «слегка» играет очень большую роль.

Возвышенности постепенно переросли в горы. Колонна двигалась по извилистому горному «серпантину». Движение замедлилось. Бойцы из боевого сопровождения внимательно всматривались в склоны гор, утопавшие в растительности. Сейчас для них не существовало ни красоты пейзажей, ни чистоты горного воздуха. Вся местность представлялась квадратами с указанием высот на штабной карте, и каждый квадрат нес в себе опасность. Леса превращались в «зеленку», таившую в себе угрозу засады, горная гряда не восхищала своей исполинской мощью и седой древностью, а настораживала удобством расположения там снайпера или гранатометчика.

– Скоро будет последний блокпост. Дальше мы пойдем одни. Военные уходят обратно, – обернувшись, сказал Филатов Али.

– Отлично, – Али достал из рюкзака сложенную карту. – Ты предлагал идти по этой дороге? – он прочертил ногтем дальнейший путь движения.

– Да, это кратчайший путь к точке перехода на границе, – Филатов насторожился, но старался не показывать этого.

– Я немного изменю планы. Мы обойдем эту дорогу чуть восточнее. Пойдем по одной «партизанской тропе». Я ее хорошо знаю, машины пройдут. Выиграем время и избежим неприятностей. Там нас никто тискать не будет, никто кроме меня этой дороги не знает, – в голосе Али слышалось торжество. Он пристально смотрел на Филатова, пытаясь угадать его реакцию.

«Вот это удар!» – пронеслось в голове. Филатов предполагал, что этот цэрэушник выкинет какую-нибудь гадость, но это был удар под дых. Филатов повернулся и стал смотреть на дорогу. Нервы были на пределе. Пальцы сжимали ручку на дверце кабины. Вся операция катилась к черту. Нужно что-то предпринять, немедленно что-то сделать. Возражать он не стал: это укрепило бы подозрения кадрового разведчика.

«Взорвать все к чертовой матери», – подумал Филатов. Самому тогда тоже конец, а умирать в начале дела не хотелось. К тому же, как взорвать. Попросить сделать привал и с гранатой в «Урале» таранить другой «Урал». Это хорошо для фильмов о войне, но не для этой реальности. Нужен другой выход, другой. Но в голову больше ничего не приходило. «Значит с гранатой под танк. Может еще повезет...» Ему стало грустно, в такой ситуации повезти не может.

Машины остановились. Это был последний блокпост на пути следования колонны. Здесь дежурили бойцы ОМОНа и внутренних войск – «вованы», как их в шутку называли армейцы. Возле КПП стоял милицейский подполковник и безучастно смотрел на проверку документов, раскуривая сигарету. Его лицо показалось Филатову знакомым. Где он мог видеть этого кавказца в милицейской форме. Он чуть не подпрыгнул на месте. Вспомнил! Краснодар, Управление МВД, когда его допрашивали по убийству Кучумова. Он видел подполковника мельком, заходящим в кабинет. Еще тогда появилась мысль, что, наверное, важный опер.