Она не подала виду. Майкл бросил на ходу:

— Если понадоблюсь, я в соседней комнате. Через полчасика мы могли бы спуститься и выпить кофе.

Он открыл дверь. Сестры-близнецы проводили его взглядом. Но еще до того, как за ним закрылась дверь, позабыв о нем, они повернулись друг к другу.

Они смотрели друг на друга и не могли насмотреться. Каждая видела лицо, которое научилась узнавать раньше, чем собственное отражение в зеркале, лицо человека, которого знала лучше, чем саму себя.

Словно очнувшись, Сара протянула к ней руки. Кейт замерла в нерешительности. Нехотя, точно во сне, она ответила на объятия. Стоя так близко, ощущая ее дыхание, Кейт чувствовала себя неуклюже, скованно, двигаясь словно по принуждению. Сара промурлыкала ей что-то нежное и ласковое, так тихо, что, кроме Кейт, никто не мог услышать слов, предназначенных для нее. Кейт со вздохом усталости потерявшегося, но неожиданно найденного ребенка склонила голову на плечо сестры. Ее руки скользнули вокруг широкого кожаного ремня, плотно сжимающего узкую талию Сары, соединив ее с той, которую она когда-то любила, о которой заботилась.

— Детка моя. — Сара закрыла глаза. — Моя любимая. Маленькая моя.

Сквозь открытое окно было слышно, как звуки молитвы набирали высоту, летели ввысь, страдающие, задушевные, восторженные.

— Радуйся, Дева Мария!

— Прислушайся, — сказала Сара. — Они уже обошли грот. Отсюда хорошо видно.

— Я пыталась, но так ничего и не увидела.

Кейт разомкнула объятия. Сара подошла к окну, пристально всматриваясь в черноту.

— Точно! — воскликнула она. — Посмотри туда, поверх крыш, там, где освещена базилика! — Ее голос, обычно такой ровный, дрожал от возбуждения. — Я вижу свечи, реки света, вышедшие из берегов. Кейт!

Кейт с неохотой подошла к окну. В данный момент ее мало интересовала процессия. Внимание ее было сосредоточено на этой встрече, она была сейчас главной. Ей хотелось поскорей все уладить и начать новую, настоящую жизнь. И совсем не хотелось, чтобы ее отвлекали.

Маловероятно, чтобы та Сара, которую она помнила, вдруг особенно заинтересовалась процессией, но подобные перемены в поведении сестры не вызывали удивления. Кейт с легкостью восприняла ее. Так было всегда: копировать поведение друг друга было для них так же естественно, как поменяться игрушками.

Кейт вглядывалась во мрак.

— Кроме зарева в небе, мне ничего не видно.

Сара взяла ее за руку и ступила на балкон, увлекая за собой растерянную сестру.

— Иди сюда, посмотри в проем между домами. Видишь? Миллионы свечей.

Кейт не решалась пойти следом. Сара сжала ее руку и потянула вперед.

— Ну же, Кейт, не будь дурочкой. Фантастический вид! Все ярко светится, переливается золотом. — Она привстала на цыпочки и перегнулась через перила. Лицо ее преобразилось, глаза горели волнением. — Похоже на фейерверк! Нет, даже на пожар!

Последнее слово привело Кейт в чувство. Она инстинктивно отступила назад. Но Сара не собиралась отпускать ее руку. Наоборот, она крепко стиснула ее, было не так-то просто освободиться.

— Ты что, пусти меня, — резко сказала Кейт, но Сара и ухом не повела. Ее пальцы впились в кожу, причиняя Кейт боль. Кейт пыталась вырвать руку.

Они снова были маленькими девочками, время словно обратилось вспять. Сколько им было — четыре, пять или шесть лет? Обычное дело. Другая Сара — совсем не та, которую она так любила, — задирала ее, обижала, заставляла совершать глупые поступки. Мама за это била ее ремнем. Жестоко, до слез. И тогда Сара жалела и утешала ее.

После суда Кейт, обращаясь памятью к прошлому, часто думала об этом. Она поняла, насколько коварна была Сара, насколько хитро пользовалась своей негласной властью, заставляя нуждаться в себе. То же самое происходит и сейчас, и, кажется, не имеет никакого значения то, что теперь они обе — взрослые женщины. От старой обиды и гнева у Кейт все сжалось внутри, душу и тело охватило цепенящее состояние беспомощности.

— Нет, оставь меня! — Кейт протестующе всхлипнула. — Ты же знаешь, от высоты у меня кружится голова. Не надо.

Но не тут-то было. Сара и не думала ее отпускать. Она еще крепче сдавила ее запястье, стараясь вытянуть сестру на зловещий балкон. Кейт была не в силах отвести наполненный ужасом взгляд от мерцания уличных фонарей сквозь тяжелые завитки в кованой решетке балкона.

Минуту или две ничего не происходило, они стояли, держась друг за друга.

Кейт подняла голову и встретилась взглядом с красивыми золотистыми глазами своей сестры. То, что она прочла в них, заставило ее испуганно вскрикнуть.

Взгляд Сары был безумен. Что-то непоправимо сломалось в ней, какое-то неведомое отчаянное страдание лопнуло вылетевшей длинной пружиной, которую уже не починить. Дикая агония, исказившая ее лицо, вернула Кейт на много лет назад в полумрак комнаты, где ей однажды уже пришлось видеть такое же выражение лица сестры. Непроглядная тьма на улице, мертвый маленький мальчик, окровавленные руки Сары…

Кейт пронзительно закричала. Майкл уже бежал к ней, встревоженный ее первым криком, и, перепрыгнув через узкий коридор, рванул на себя дверную ручку. К счастью, он подоспел как раз вовремя, когда обе женщины стояли, сцепившись в неистовой схватке. Сара пыталась вытащить протестующую сестру на балкон.

— Что тут, черт побери…

Его возмущенный вопль придал Кейт сил, она сделала последний решающий рывок и освободилась от когтистых лап Сары, чудом удержавшись на ногах и едва не перелетев через балконную ограду. Несколько мгновений она стояла неподвижно, побледнев и задохнувшись от напряжения, и только потом ухватилась за Майкла.

Оказавшись одна на узком балконе, Сара старалась обрести равновесие. Майкл посмотрел в ее лицо, в ее глаза — глаза сумасшедшей, и притянул к себе Кейт.

В этот напряженный момент Сара перевела изумленный взгляд в пустоту комнаты и, не заметив низкой кадки с геранью, споткнулась. Пытаясь выпрямиться, она нечаянно наступила на край своего длинного платья. Ее нога, захваченная тканью, скользнула, и всем весом своего тела она навалилась на перила.

Свежеокрашенные прутья оказались проржавевшими от времени, так было указано позже в полицейском рапорте. Кто бы мог подумать?

Под внезапной тяжестью балконная решетка с треском переломилась и полетела вниз. Ничто не могло спасти Сару. Кейт закричала и бросилась к сестре, но было слишком поздно. Майкл также был бессилен ей помочь.

Падая, она отчаянно схватилась за стебли герани, выдирая их из цветочной кадки с корнями и землей.

Сара беззвучно проваливалась в темноту, широко раскрыв рот и глаза, цепляясь невидящим взглядом за сестру. Раздался ужасный, тяжелый удар о землю. Пролетев два этажа, она упала на острые прутья решетки у входа в отель.

Коронер сообщил, что смерть наступила мгновенно, ее глаза так и остались открытыми, словно удивленно наблюдая за происходящим.

Она лежала на спине, свободным черным одеянием напоминая огромную распластанную птицу, смертельно раненную огромными шипами.

Один из двадцати чугунных цветков флорентийского ириса, составлявших узор над решеткой, вонзился ей в спину. Его обломок вошел в ее тело в полдюйма от позвоночника и вышел у основания шеи. Другой проткнул левую ладонь, вскинутую в попытке предотвратить неизбежную смерть. Она была вся белая, только кровь тонкой струйкой алела у прикушенных губ да в правой руке был зажат темный стебель герани.

В бассейне не было посетителей, освещенная снизу вода подрагивала кристально чистой лазурью.

Кейт, отнюдь не новичок, плавала без устали. Вода была ее родной стихией. Майкл плыл по огороженной дорожке для профессиональных пловцов, его голова то исчезала, то появлялась вновь, с силой преодолевая сопротивление воды.

Кейт совершила один заплыв, затем еще два. Переключившись с брасса на кроль, она наслаждалась медлительными движениями взволнованной воды, обволакивающей плотным прикосновением тело, лицо, развевая волосы. Она не думала о будущем, она вообще ни о чем не думала, живя настоящим мгновением.