Айви кивнула:

— Да, на ней корона и цветок лилии.

Эйдан обнял Айви за плечи. Почему-то это ее не успокоило.

— Не пугайся, но когда мы были в Бате, Лорел подверглась нападению француза.

Айви разинула рот, однако быстро справилась с собой и возмущенно спросила:

— Почему вы нам ничего не сказали?

— Потому что не хотели вас тревожить, пока нет никакой достоверной информации. Но теперь я понимаю, что это решение было ошибочным. Мы все должны быть настороже. Пока никакой ясности нет. Лилия вроде бы ассоциируется с незаконной ветвью семейства Валуа, корни которой уходят в шестнадцатый век. Ее представители жили на северо-востоке Франции.

Айви долго молчала, обдумывая услышанное.

— Ты считаешь, что мы потомки этой ветви?

— Пока ничего толком не известно. Но скажу больше: мы расспрашивали местных жителей, и нам поведали о кровавой вражде, которая закончилась страшным пожаром, уничтожившим поместье и семью.

— Боже правый! — Отвернувшись к окну, она долго смотрела в темнеющее небо. — Какую семью?

— Мы точно не выяснили.

Айви повернулась к Эйдану.

— Ты можешь рассказать мне о человеке, который напал на Лорел? Это тот самый де Вер, о котором мне писала Холли?

— Нет. Анри де Вер был двойным агентом, который работал на англичан во время войны. Сейчас он живет здесь, в Англии. Мы думаем, что он замешан в этом, но пока не можем выяснить, на чьей стороне. — Вздохнув, Эйдан привлек Айви к себе. — Лорел не рассмотрела убийцу, но он говорил с ней, вернее, кричал на нее по-французски. Похоже, он узнал ее или спутал с кем-то, на нее похожим. Он называл ее Саймоной де Валантен. Это имя тебе что-нибудь говорит?

— Саймона…

В этом имени было что-то тревожно знакомое. У Айви было чувство, словно память стоит на краю обрыва и вот-вот упадет, разлетится на тысячи осколков. Но ничего не произошло, осталось только смутное ощущение, от которого она никак не могла избавиться.

— Моего отца звали Родерик, мать — Сесилия. Я не знаю никого по имени Саймона.

Она задрожала.

— Не беспокойся. — Эйдан с любовью заглянул ей в глаза. — У меня есть хороший друг в министерстве иностранных дел, который продолжает наводить справки. Рано или поздно мы все узнаем. Но теперь ты понимаешь, почему тебе следует вернуться домой?

Айви и сама удивилась, как быстро нашла ответ:

— Нет. Всю жизнь дядя Эдвард держал нас взаперти в Торн-Гроув. Но как только Лорел стала действовать самостоятельно, начались неприятности.

— Совершенно верно. И поскольку я знаю все относительно камня, который ты пытаешься отыскать для королевы, — да, Холли и Уиллоу мне все рассказали, — ты можешь спокойно возвращаться домой. Я все сделаю сам.

Айви подняла глаза на человека, ставшего ей любящим братом.

— Ты меня не понял. Уединение не сделало нашу жизнь безопасной. Проблема не исчезла. Мы не можем прятаться всю оставшуюся жизнь. Во всяком случае, я не буду. Лорел выполнила миссию для королевы. Теперь моя очередь. А информация, которую ты мне только что сообщил, поможет мне быть еще осторожнее.

Она подняла руку, когда его физиономия исказилась гневом, а рот открылся для достойного ответа.

— Я продолжу свою миссию, Эйдан. Я достаточно взрослая и должна подчиняться королеве.

Он долго смотрел на нее молча, потом его губы дернулись, словно от боли.

— Черт побери, Айви, но ты же сестра Лорел, неужели не понятно?

Следующим вечером Айви отправилась в их с Саймоном комнаты, чтобы взять катушку проволоки, необходимую для демонстрации опытов, которая вот-вот должна была начаться.

Когда она возвращалась, на ее пути вдруг возникла тень. Айви решила, что это Эйдан, и приготовилась к очередному раунду споров. Вместо этого ее плечо сжали крепкие пальцы; причем так сильно, что руку пронзила острая боль.

Айви повернулась и с облегчением увидела знакомую улыбку и рябое лицо.

— Престон! — воскликнула она. — Наконец-то явился. А я уже решил, что ты передумал!

Сын дипломата не обладал ни тонкостью, ни изяществом, ни острым умом. Но его легкомысленная болтливость, незлобивость и готовность в любой момент прийти на помощь снискали ему любовь товарищей, и Айви в том числе. Глядя на нее, Аскот довольно загоготал.

— Что ты, Айверс, я бы ни за что на свете не пропустил это событие! Мне пришлось остаться… — Тут его счастливая улыбка померкла. — Я должен был закончить для мистера Куинси то, что не успел сделать Спенсер.

— Понимаю. — Айви похлопала его по плечу. Она не обладала силой Аскота, поэтому ее приветствие вышло не столь энергичным. — Хорошо, что ты наконец здесь. — Она улыбнулась, вспомнив договоренность с Джаспером использовать все предоставляемые консорциумом возможности в память о Спенсере. — Между прочим, ты вовремя. Сейчас увидишь нечто удивительное. Пойдем! Лорд Харроу ждет меня в бальном зале.

Престон пошел за ней, явно одолеваемый большими сомнениями.

— Ты не скажешь ему, как я тебя встретил?

Вспомнив о реакции Саймона на шутливое нападение Аскота во дворе колледжа, Айви широко улыбнулась:

— Полагаю, ему незачем знать обо всех моих делах.

— Итак, вы готовы войти в историю, друзья? — Алистэр Гранвилл стоял перед закрытой дверью бального зала. Хотя он обращался кдвум мужчинам, стоявшим прямо перед ним, его голос был слышен всем собравшимся — ученым, ассистентам, гостям.

Саймон покосился на Бена, который нервно переминался с ноги на ногу.

— Мой генератор может вызвать переполох, но изобретение этого человека когда-нибудь внесет революционные изменения в нашу жизнь.

Бен бросил взгляд на застывших в ожидании людей и пробурчал:

— Все-таки от меня не следует ждать слишком многого.

Сегодня Саймон намеревался впервые расчехлить свои генератор, а Бен — продемонстрировать его возможности. Алистэр распахнул двери бального зала и вошел первым. За ним шли Саймон и Бен, потом Джаспер Лоубри и Айви. Эйдан не отставал от нее ни на шаг, и Саймон даже спиной чувствовал его враждебность. Во многих отношениях Эйдан Филлипс напоминал Саймону его самого и его отношение к чувствам, возникшим между Колином и Гвендолин.

Граф разрешил Айви пока оставить все по-прежнему, но выдвинул условие, что он сам останется тоже и будет за ней следить. Если Саймону нужна была причина, чтобы сохранять дистанцию между ним и Айви, ее дал могущественный и подозрительный граф Барнсфорт. Что-то подсказывало Саймону, что этот человек не станет церемониться в выборе средств, если сочтет ситуацию опасной.

Оставшиеся члены консорциума, среди которых было два представителя Королевского общества, прибывших этим утром, толпой вошли в зал. Алистэр блестяще справлялся с ролью хозяина. За очень короткое время ему удалось обеспечить для каждого гостя удобный обзор. Негромко переговариваясь, люди ждали, пока Саймон, Айви и Джаспер снимали чехлы с оборудования.

По требованию Бена освещение в зале свели к минимуму — теперь горели свечи только в нескольких настенных канделябрах. Их свет отражался от металлических поверхностей аппаратуры. Голоса стали громче.

Отклики были не только восторженными. Саймон не раз слышал в зале слово «безумный». Игнорируя и положительные, и отрицательные комментарии, он продолжал подготовку. Бак был наполнен, угольная печь зажжена, медная дымовая труба выведена в открытое окно, чтобы выхлопные газы не заполнили помещение. Пламя разгорелось, прошли минуты, и вода закипела.

— Мистер Айверс, — негромко сказал Саймон.

Айви взяла обшитые пробкой перчатки, лежавшие у проводящих катушек генератора, передала одну пару Саймону, другую — Бену, третью — Джасперу. Последнюю она надела сама, подошла к тому месту, где труба подходила к генератору, и положила руку на рычаг.

— Мистер Риверс, — сказал Саймон, обращаясь и к Бену, и к зрителям, — мой генератор в вашем распоряжении.

Саймон стоял у печи, пока Бен и Джаспер распаковывали свое оборудование. Перед генератором был поставлен стол, на который Лоубри водрузил несколько сферических конструкций, каждая размером с человеческую голову. Стеклянные сферы были установлены на медных подставках и соединены между собой в замкнутую цепь.