Кончиками пальцев Саймон легко коснулся ее руки.

Его прикосновение обожгло Айви, все ее тело охватил пожар.

— Не совсем так, — солгала она. — Я только сказала, что имею право сама отвечать за свои действия.

Айви и сама не знала, почему откровенный разговор об их общении всего несколько часов назад заставил ее укрыться под маской благопристойности. Что это? Напоминание о ней прежней? Или реакция на сожаление, застывшее в его глазах? Кстати, именно его взгляд поколебал ее уверенность и смутил.

Она прибегла к чисто женской тактике — задрала вверх свой хорошенький носик.

— Я постараюсь, чтобы ничего подобного больше не повторилось.

— А тебе не будет больно, Айви?

Ее сердце замерло.

— Ты назвал меня Айви!

В его мягкой улыбке сквозило откровенное сожаление. Или угрызение совести?

— Это же твое имя.

— Да, но…

Там, у старого пруда, он объяснил, что значит для него Нед, и каждое его слово было для нее бесценным подарком.

Неужели он решил отобрать этот подарок? Так скоро? Неужели она снова станет Айви, которой нет доступа в университет, в лабораторию, в замечательную новую жизнь, которая ей так нравилась?

Став Айви, она должна будет отказаться от всего этого и немедленно покинуть Харроувуд. Хотя, будучи Айви — женщиной, — она сможет любить такого человека, как Саймон де Берг.

— Ты должна решить, — мягко, но настойчиво сказал маркиз, — кем будешь дальше — Айви или Недом.

Прижав письмо к груди, она отошла от стола и прислонилась к каменной балюстраде. Глядя на цветущие сады, струи фонтана, переливающиеся на солнце, она ответила:

— Жаль, что нельзя одновременно быть и Недом, и Айви.

Маркиз остановился за ее спиной, и на короткое мгновение его дыхание согрело ей шею и ухо.

— Мы оба знаем, что так не бывает. Нет смысла попусту сотрясать воздух. Прими на себя ответственность и реши.

Неожиданно Айви разозлилась. Как смеет он говорить об ответственности, когда со всей очевидностью хочет ее и в то же время не хочет, когда позволил себе стать жертвой собственной нерешительности, отказавшись быть хозяином своих желаний. Неожиданно ей захотелось вбить в его упрямую голову хотя бы немного здравого смысла. Она резко повернулась, но стоило ей увидеть его красивое грустное лицо, как ей еще больше захотелось его поцеловать.

К тому же она тоже не слишком успешно распоряжается своей жизнью. Она стремится к свободе… и хочет его. Общество никогда не позволит ей иметь и свободу, и мужа. Как жена, она сможет, с позволения мужа, конечно, помогать ему в работе в его домашней лаборатории, но за стенами дома о подобной деятельности не стоит и говорить. Женщина-ученый — это нелепость. На нее будут показывать пальцами, смеяться за спиной. А ее мужа в обществе станут называть дураком.

Айви снова отвернулась.

— Тогда пусть будет Нед.

Саймон встал рядом с ней у балюстрады.

— Как скажешь.

Ветер трепал тонкий листок бумаги. Маркиз взял письмо у Айви.

— Предупреждения твоей сестры беспокоят меня. Она пишет что-то конкретное? Почему вы должны соблюдать осторожность?

— Это ближе к концу. Она ссылается на некий тревожный инцидент в Бате и обещает объяснить все, когда вернется домой.

Глядя на письмо, Саймон прищурился, и Айви поняла, что без очков он разбирает текст с большим трудом.

— Этот человек, о котором она пишет, Анри де Вер… Ты его знаешь?

— Никогда не слышала о нем раньше. Сестра пишет, что он как-то связан с нашей семьей, но я не знаю как. Насколько мне известно, у нас нет родственников во Франции. — Айви пожала плечами. — Лорел ни разу не упоминала этого имени, когда вернулась из Бата в прошлый раз, и если в ее поведении мы замечали что-то странное, то списывали это на неожиданное бракосочетание. По-моему, если ее что-то тревожило, ёй следовало поделиться с нами, а не уклоняться от прямых разговоров. Я люблю головоломки, но терпеть не могу игр на угадывание.

Она забарабанила пальцами по перилам, вспоминая свою жизнь в последние месяцы.

— Возможно, это объясняет Эдцельсонов.

— Кого?

— Супружескую пару, которая живет с нами и заботится о наших нуждах. Их нанял муж Лорел. Но они не обычные слуги.

Саймон повернулся к ней и облокотился о перила.

— В чем это выражается?

— Они с нами очень добры, но однажды мистер Эддельсон одним ударом разбил нос какому-то мужчине, едва не столкнувшему Уиллоу под проезжавший экипаж. А миссис Эддельсон умеет метать ножи.

Брови Саймона почти сошлись на переносице.

— Очевидно, ваша сестра утаила от вас часть информации.

— Да, похоже на то.

— Ты собираешься сообщить ей, где находишься?

— Конечно, нет. Она потребует, чтобы я немедленно вернулась домой.

— Я вовсе не уверен, что тебе не следует так поступить.

Айви не понравилось выражение лица маркиза. Это было знакомое выражение лица любого мужчины, убежденного, что он имеет право принимать решение за женщину не только не посоветовавшись с ней, но и не убедившись, что решение ее устраивает.

— Если чего-то следует опасаться, — быстро сказала она, — здесь я уж точно в безопасности. Никто, кроме Уиллоу, Холли и королевы, не знает, что на самом деле я не в Суррее, где навещаю дом, в котором выросла.

— Хм. Возможно, ты и права.

— Я знаю, что права.

— Думаю, мне следует впредь не спускать с тебя глаз.

— Я не ребенок! — возмутилась Айви.

— Я заметил. — Услышав грустные нотки в его голосе, Айви почувствовала уже знакомый трепет. — Пошли. Надо работать, — сказал он, на этот раз немного бодрее.

После этого разговора Айви почувствовала себя не в своей тарелке. Ей совершенно не нравилась идея о том, что за ней должен кто-то приглядывать, и она не понимала, почему маркиз, так же как и Лорел, уверен, что она должна немедленно сделать стойку, как дрессированная собачка.

Разве она сама лишена мозгов? Не способна мыслить здраво? Почему с ее мнением никто не считается?

— В воскресенье люди не работают, — проворчала она.

Маркиз окинул ее хмурым взглядом.

— Очень хорошо. Не стану тебя неволить. Если передумаешь, я наверху — в лаборатории.

Он оставил ее крайне недовольной и втайне возмущенной тем, что он так легко принял ее отказ работать в воскресенье. Начни он ее уговаривать, она бы точно передумала. И спокойно работала бы рядом с ним, а не думала, чем занять оставшуюся часть дня.

Айви вышла в сад, но не нашла ничего интересного в осенних цветах. Что за удовольствие праздно шататься по саду, когда можно было в это время помогать Саймону в его увлекательнейших опытах?! Они запустили генератор, но ей еще предстояло выяснить, с какой целью. Как и Лорел, Саймон предпочитал хранить тайны. Он доверял ей, но, вероятно, считал способной усваивать лишь крохи информации за один раз.

— Тайны, осторожность, нетерпение, — пробормотала она, обращаясь к шуршащей листве. — Он всегда был таким, Аурелия? Неужели он никогда не принимал легкомысленных или спонтанных решений?

Как будто в ответ на ее вопрос, в башне Харроувуда раздался взрыв. И Айви со всех ног понеслась к дому.

Саймон дал себе клятву не проводить в одиночку опытов с электромагнитами после того, как едва не взорвал лабораторию и себя вместе с ней.

Предложив Неду поработать, он и не собирался заниматься подобными экспериментами. Он хотел продолжить расчеты и внести некоторые поправки, которые бы сделали выходную мощность генератора более устойчивой и предсказуемой.

Потому что, когда Нед стал работать вместе с ним, безопасность стала главной заботой маркиза. Однако, поднимаясь по ступенькам, он отбросил мысли об осторожности.

Несмотря на присутствие Неда, Саймон оставался очень одиноким. Аурелия покинула его навсегда, сестра и бывший лучший друг тоже были для него потеряны, не как Аурелия, но в каком-то смысле даже более окончательно и бесповоротно, потому что их решение было сознательным.

Что касается Неда, в его жизни и в лаборатории он останется ненадолго. Как только они найдут Гвендолин и вернут собственность королевы, Нед избавится от мужского костюма, и в Лондон к сестрам вернется мисс Айви Садерленд.