Питер заметил, что при этих словах все переглянулись.

— Да, я это слышал, — сказал Питер, — именно эти слова. Но я не знаю, что они означают.

— Сабтат? — повторил начальник городской полиции, рослый мужчина с тёмными усами, который жевал табак.

— Это, кажется, значит «саботаж», не так ли?

— Да, — подтвердил человек с крысиным лицом.

— Ты не знаешь, что у них в комнате могло иметь отношение к саботажу?

Питер подумал.

— Не знаю, — отвечал он.

Несколько минут начальники совещались.

Начальник полиции сказал, что при обыске взяли все вещи Мак-Кормика и, может быть, в них найдется ключ к этой загадке. Гаффи подошел к телефону и назвал знакомый Питеру номер штаб-квартиры Индустриальных рабочих мира.

— Это вы, Эл? — спросил он. — Мы хотим выяснить, нет ли чего-нибудь в комнате, что имело бы отношение к саботажу. Вам ничего такого не попадалось — ну какой-нибудь там инструмент, картинка, или запись, или ещё что-нибудь.

Очевидно ответ был отрицательный, потому что Гаффи добавил:

— Поищите и если что-нибудь найдется, позвоните сейчас же ко мне в кабинет начальника. Это может навести на след.

Он повесил трубку и повернулся к Питеру.

— Слушай, Гадж, — сказал он, — это вся твоя история? Тебе больше нечего нам сказать?

— Да, сэр.

— Ну, тогда перестань валять дурака. Мы понимаем, что ты сам все это состряпал, и не потерпим, чтобы ты нас водил за нос.

Питер онемел от ужаса и уставился на Гаффи, а Гаффи подошёл вплотную к Питеру— брови у него были гневно нахмурены, он сжимал кулаки. Слабея от ужаса, Питер припомнил сцены после взрыва на Параде готовности. Неужели всё это опять повторится?

— Мы выведем тебя на чистую воду, Гадж, — продолжал начальник сыска. — Ты мелешь всю эту ерунду об Ангелле — о его разговоре с Джерри Раддом, о карманах, набитых бомбами, и прочее, а он все это отрицает.

— Но боже м… м… мой! Мистер Гаффи, — пробормотал Питер. — Как же ему это не отрицать!

Питер прямо не поверил своим ушам: как это они могут серьёзно относиться к показаниям динамитчика, да ещё приводить его слова!

— Да, Гадж, — отвечал ГафсЬи, — теперь я скажу тебе всю правду, — ведь всё равно рано или поздно ты узнал бы об этом, — Ангелл наш агент, и мы ещё в прошлом году подослали его к этим смутьянам.

Земля ушла из-под ног Питера, а сам он полетел вверх тормашками в бездонную пропасть ужаса и отчаяния. Джо Ангелл тайный агент, как и он сам! Голубоглазый Ангелл, который разглагольствовал о динамите и убийствах на всех собраниях радикалов и приводил в смущение самых отъявленных революционеров смелостью своих призывов, Ангелл — шпион, а Питер подстроил ему эту провокацию!

Итак, Питер погиб! Его опять засадят в эту проклятую «яму»! И теперь уж его замучают до смерти! В ушах у него отдавались вопли мириадов погибших душ и раскаты труб, возвещающих Страшный суд. Но среди этого смятения и шума Питер расслышал голос Нелл, настойчиво ему шептавший: «Держись, Питер, держись!»

Он шагнул к своему обвинителю.

— Свидетель бог, — произнес он, всплеснув руками, — я ничего больше не знаю, мистер Гаффи! Так все оно и было, и если Джо Ангелл это отрицает, значит он лжёт.

— Но зачем ему лгать?

— Право, не знаю. Откуда мне знать?

Вот тут-то и пригодился Питеру его долголетний опыт на поприще интриг. Хотя у Питера тряслись все поджилки и сердце замирало от ужаса, — его подсознание продолжало работать, изобретая всё новые хитрости.

— Почему вы знаете, может быть Ангелл затевал против вас какую-нибудь провокацию? Может быть, у него был какой-то свой план, а я возьми и смешай все его карты! И вот вся эта история выплыла наружу раньше времени. Но, клянусь, я выложил вам правду, всю как есть.

Смертельный страх подсказал Питеру такие убедительные доводы, что Гаффи невольно призадумался и начал колебаться. Питер прочел это в глазах у сыщика.

— Ты видел этот чемодан? — спросил Гаффи.

— Не видал! — заявил Питер. — Я даже не знаю, был ли там чемодан. Помню только, как Ангелл сказал: «чемодан», а потом ещё: «динамит».

— А видел ты, чтобы кто-нибудь там писал?

— Нет, не видел, — отвечал Питер. — Но я видел своими глазами, как Гендерсон сидел за столом и просматривал какие-то бумаги, которые он вынул из кармана, а потом что-то порвал и швырнул в корзину.

Питер заметил, как его обвинители переглянулись, и понял, что начинает выплывать.

Минуту спустя произошёл эпизод, оказавшийся весьма ему на руку. Раздался телефонный звонок, начальник полиции что-то ответил и кивнул Гаффи, который подошёл и взял трубку.

— Книга? — взволнованно крикнул он. — Какой там ещё план?.. Прикажите кому-нибудь из ваших молодцов сесть в машину и привезти и книгу и план сюда, в бюро начальника, да поживей. Не теряйте ни минуты — дело чрезвычайно важное.

Тут Гаффи повернулся к товарищам.

— Он говорит, что нашёл в шкафу книгу о саботаже и в ней план какого-то дома. На книге стоит фамилия Мак-Кормика.

Раздались возбуждённые восклицания, и у Питера было время поразмыслить, прежде чем снова к нему обратились. Начальник полиции стал сам его допрашивать, а после него заместитель районного прокурора. Но Питер крепко стоял на своем.

— Боже мой! — воскликнул он. — Что же я, по-вашему, сошел с ума? Ну зачем бы мне понадобилось устраивать такую заваруху? Ну где я мог достать все эти вещи? Где я мог достать динамит?

Тут Питер прикусил язык, сообразив, что сделал ужасную оплошность. Ведь ему никто не говорил, что в чемодане действительно оказался динамит! Откуда же он знал, что там был динамит? Он ломал голову, придумывая какое-нибудь правдоподобное объяснение своим словам, но, как это ни странно, ни один из пяти человек не поймал его. Все они знали, что в чемодане был динамит, этот ужасный факт был им достоверно известен, и они совершенно упустили из виду, что ведь Питер-то никак не мог об этом знать. Иной раз человек может оказаться на самом краю гибели и всё-таки спастись!

Питер поспешил отойти подальше от этого скользкого места…

— А разве Джо Ангелл отрицает, что он шептался с Джерри Раддом?

— Он что-то не может этого припомнить, — отвечал Гаффи. — Быть может, ему и случалось разговаривать с этим типом с глазу на глаз, но без всякой определенной цели, не было и речи ни о каком заговоре.

— Значит, он отрицает, что речь шла о динамите?

— Если речь и заходила о динамите, то во время общих прений, но он ни с кем об этом не шептался.

— Но ведь я сам слышал! — воскликнул Питер, быстро сообразивший, куда надо гнуть. — Я твёрдо это помню! Это было как раз перед тем, как начали расходиться и кто-то уже потушил несколько ламп. Он стоял спиной ко мне, а я ещё подошел к книжному шкафу, возле которого он остановился.

Тут вмешался заместитель районного прокурора. Это был ещё совсем молодой человек, и провести его было легче, чем других.

— А вы уверены, что это был именно Джо Ангелл? — спросил он.

— Боже мой! Ну конечно, уверен! — ответил Питер. — Я никак не мог ошибиться… — Он понизил голос, и в его тоне послышалось удивление.

— Так вы говорите, они шептались? — Ну да, шептались.

— Но, может быть, это был кто-нибудь другой?

— Ну уж прямо не знаю, что вам сказать, — ответил Питер. — Я не сомневаюсь, что это был Джо Ангелл, но я стоял к нему спиной и разговаривал с Грэди, секретарем, а потом я повернулся и подошёл к книжному шкафу.

— А сколько человек было в комнате?

— Да человек двадцать.

— Лампы потушили раньше, чем вы повернулись или же после этого?

— Вот уж, право, не могу вспомнить, — пожалуй, после этого. — И вдруг бедняга Питер воскликнул в полной растерянности: — Ну и дурак же я был! Мне бы надо было заговорить с этим малым и удостовериться, что это Джо Ангелл, прежде чем я отошёл к шкафу, но я был совершенно уверен, что это он. Мне и в голову не приходило, что это может быть кто-нибудь другой.