— Да, но…

— Больше не могу говорить, они могут ускользнуть, нельзя терять ни секунды. Ждите у телефона, и пусть ребята будут наготове. Слышите?

— Да, но слушай! Ты уверен, что не ошибся?

— Да, да, вполне уверен! — возбужденно кричал Питер в трубку. — Они раздобыли динамит! У них есть все, что нужно. Речь идет о каком-то Нельсе.

— Нельсе? А как фамилия?

— Они хотят его убить. Я бегу. Торопитесь. До свидания! — И Питер повесил трубку. Он вошёл в свою новую роль и так волновался, что выбежал из аптеки, точно ему и впрямь нужно было догонять заговорщиков, уносящих бомбу.

Нелл поджидала его, и они опять бродили по улицам. Потом в небольшом скверике сели на скамейку, так как Питер едва держался на ногах. Нелл обошла весь сквер и, удостоверившись, что там нет ни души, вернулась, чтобы прорепетировать с Питером следующую сцену. Он должен хорошо подготовиться, потому что в скором времени ему придется действовать одному, без поддержки Нелл, и надо твердо стоять на ногах. Питер знал это, и ноги у него так и подкашивались. Ему хотелось пойти на попятную, сказать Нелл, что он не в силах продолжать; его подмывало признаться во всем Мак-Гивни, Нелл догадавалась о том, что у него на душе, и решила избавить его от унижения: притворилась, что ни о чём не догадывается. Она села рядом с ним на скамейку, положила ладонь на его руку, продолжая с ним разговаривать, и вскоре Питер весь отдался её чарам. Он осмелился её обнять, и это блаженное чувство ещё усилилось; Нелл не сопротивлялась и, кажется, впервые шла ему навстречу. Питер почувствовал себя героем — он начал смелое, отчаянное предприятие, он доведет это дело до конца, как настоящий мужчина и завоюет сердце Нелл.

— Наша страна ведет войну! — воскликнула она. — А эти черти стоят у неё на пути!

Теперь Питер готов был восстать против всего света. Он сам бросит бомбу с динамитом в финансового короля Американского города! И в таком настроении он оставался до самого утра; сидя на скамейке, он сжимал девушку в объятиях и мечтал, чтобы она побольше уделяла ему внимания и поменьше заставляла его репетировать свою роль.

Забрезжил рассвет, запели птицы. Солнце заиграло на сером от усталости лице Питера, а ирландские яблочки на щеках Нелл сильно поблёкли. Но вот настало время действовать, и Питер отправился наблюдать за домом Мак-Кормика; он должен был получить письмо с нарочным в семь часов.

Письмо было доставлено вовремя, и Питер видел, как Мак-Кормик вышел из дома и зашагал по направлению к студиям. Час встречи ещё не наступил, и Питер решил, что Мак зайдет куда-нибудь позавтракать; и в самом деле, Мак заглянул в закусочную, а Питер поспешил к ближайшему автомату и позвонил своему хозяину.

— Мистер Мак-Гивни, — сказал он, — я потерял их прошлой ночью, но сейчас я опять напал на след. Они решили ничего не предпринимать до сегодняшнего дня. У них сегодня утром будет совещание, и можно будет застукать их.

— Где? — спросил Мак-Гивни,

— Комната номер семнадцать в студиях, но пусть ваши агенты ничего не начинают, пока я не удостоверюсь, что все в сборе, — Слушай, Питер Гадж! — воскликнул Мак-Гивни. — А ты меня не водишь за нос?

— Боже мой! — отозвался Питер. — За кого вы меня принимаете? Говорю вам, у них пропасть динамита.

— Что они сделали с ним?

— Часть у них в штаб-квартире. Об остальном я не знаю. Они его куда-то носили, а я потерял их вчера ночью. Но я ушел записку у себя в кармане — они приглашают меня принять участие.

— Боже мой! — воскликнул человек с крысиным лицом.

— Мы их накроем с поличным, поверьте мне! Ваши люди готовы?

— Да.

— Ну, тогда пусть ждут на углу Седьмой и Вашингтон-стрит, и вы туда же приезжайте. Являйтесь как можно скорее.

— Скоро увидимся, — последовал ответ; Питер повесил трубку и бросился к условленному месту. Он так нервничал, что ему пришлось сесть на ступеньки какого-то дома. Время шло, а Мак-Гивни всё не было, и страшные мысли стали одолевать Питера. Может быть, Мак-Гивни не понял его! Или сломалась машина! Или его телефон как на зло испортился в критический момент! Мак-Гивни и его молодцы явятся слишком поздно — капкан будет пуст и зверь ускользнёт.

Прошло десять минут, четверть часа, двадцать минут. Наконец, появился автомобиль. Мак-Гивни вышел из него, и машина укатила. Питер переглянулся с Мак-Гивни и юркнул в тёмный подъезд. Мак-Гивни последовал за ним.

— Где они? — спросил он.

— Я… я не знаю! — зубы у Питера стучали. — Они у… условились прийти в в… восемь!

— Дай мне записку! — потребовал Мак-Гивни, и Питер вытащил одну из записок Нелл, которую нарочно оставил в кармане. Она гласила:

— И это ты нашёл у себя в кармане? — спросил тот.

— Д… Да, Сэр.

— И ты не знаешь, кто тебе сунул её?

— Н… нет, но я думаю, что Джо Ангелл. Мак-Гивни взглянул на часы.

— У нас ещё двадцать минут, — сказал он.

— А полицейские? — спросил Питер.

— Двенадцать человек. Что ты думаешь делать?

Запинаясь, Питер изложил свой план. Напротив входа в студию маленькая бакалейная лавка. Через минуту он войдёт в неё, как будто для того, чтобы перекусить, а тем временем будет наблюдать в окно и, как только все, будут в сборе, выйдет на улицу и подаст знак Мак-Гивни, который покамест спрячется в аптеке, что на углу. Мак-Гивни должен скрываться, потому что красные знают, что он один из агентов Гаффи.

Повторять не приходилось. Мак-Гивни готов был действовать, и Питер незаметно прошмыгнул в бакалейную лавку. Он купил галеты и сыр и уселся на ящик у окна, делая вид, что завтракает. Но руки у него так тряслись, что он едва мог справиться с едой, к тому же во рту у него пересохло от страха, а галеты и сыр не слишком подходящая еда в подобных случаях.

Он не сводил глаз с мрачного подъезда серого здания, и вскоре — ура! — увидел Мак-Кормика, шедшего по улице! Ирландец вошёл в дом, а через несколько минут прибыл матрос Гас. Не прошло и пяти минут, как появились Джо Ангелл и Гендерсон. Они шли быстрым шагом, о чем-то оживлённо беседуя, и Питеру казалось, что он слышит, как они обсуждают загадочные записки, кто их автор и что они означают?

Питер сходил с ума от волнения; он боялся, как бы в бакалейной не обратили на него внимания, и изо всех сил старался проглотить галеты и сыр, роняя крошки себе на колени и на пол. Стоит ли дожидаться Джерри Радда или. схватить тех, кто уже налицо? Питер встал и направился к двери, как вдруг увидел на улице свою последнюю жертву. Джерри шёл медленно, и Питер не мот дождаться, пока тот войдёт в здание. В этот момент по улице проходила машина, Питер выскочил наружу и бросился к аптеке. Не успел он до неё добраться, как Мак-Гивни увидел его и шмыгнул за угол.

Как только Питер увидел стремительно несущиеся по улице машины, битком набитые здоровенными полицейскими, он пустился наутёк. Свернув в переулок, он отбежал квартала на два; тут его нервы не выдержали, он сел на тумбу и зарыдал, — так рыдала маленькая Дженни, когда он признался, что не может на ней жениться! Прохожие останавливались и смотрели на него, а один сердобольный старый джентльмен подошёл и, потрепав его по плечу, спросил в чём дело. Не отнимая от глаз мокрые от слёз пальцы, Питер выдавил:

— У меня у… умерла м… м… мама!

Тогда его оставили в покое, он поднялся и поспешил уйти.

Питер не помнил себя от страха. Он знал, что ему придется объясняться с Мак-Гивни, и у него не было на это сил. Ему хотелось видеть Нелл, и Нелл, зная, что он захочет увидеть её, согласилась с ним встретиться в сквере в половине девятого. Она не велела ему ни с кем говорить до встречи с ней. Тем временем она вернулась домой, с помощью французских румян восстановила у себя на щеках ирландские розы, подкрепила свои силы кофе и сигаретами, и теперь поджидала Питера, безмятежно улыбаясь, свежая, как цветок, весёлая, как пташка, порхающая в парке в это летнее утро. Она спросила его спокойным тоном, как всё обошлось, и когда Питер, запинаясь, сказал, что не сможет объясняться с Мак-Гивни, она постаралась его ободрить. Она позволила ему её обнять среди белого дня; она шептала ему на ухо, что надо взять себя в руки и быть мужчиной, достойным её.