Обоюдная страстность заменила обреченным узникам утраченную свободу, отсутствие света и радужной перспективы.
А потом медленно, постепенно и вкрадчиво начал мерцать робкий огонек любви, пока едва различимый…
Но пещерное время безостановочно и неумолимо.
Вот и съедена почти вся тушенка.
Вот и выпита почти вся вода.
Вот и сказаны почти все слова, кроме самых главных.
Глава 2
Формула любви
Одна пещера на двоих, один спальник и один мрак, соединяющий крепче любых обязательств и клятв.
Малышка давно уснула.
Но Малыш никак не мог перебороть тревожную бессонницу.
Почему этот мир так несправедлив?
Малышка дышала размеренно и свободно, ей было хорошо среди ускользающих, но прелестных сновидений. Там наверняка имелось и жгучее солнце, и полная луна, и электрическое освещение от хрустального бра до уличного фонаря.
Почему истинное счастье должно обязательно закончиться кошмаром?
Малыш постарался найти успокаивающие аргументы.
Осталась последняя банка свинины и последняя бутылка воды.
Дальнейшее — это муки голода и пытки жаждой.
Будь он по-прежнему один, мысли о близком и мучительном финале не тревожили бы его так сильно.
Рано или поздно умрут все.
Даже Солнце неизбежно погаснет.
Надо принять смерть как подобает мужчине.
Эти веские доводы годились для одиночного летального исхода.
Но сейчас Малышу совсем не хотелось отправляться транзитом туда, откуда никто не возвращается. Ему не хотелось терять то, что он обрел ненароком в лабиринте ревности.
А обрел Малыш ни много, ни мало, а настоящую любовь.
Любовь без малейшей фальши, без какого-либо меркантильного расчета и житейской глупости.
И это гарантировали безжалостная пещера, закончившиеся продукты и время, проведенное в этом аду без света, без надежды, без шансов на продолжение их совместной с Малышкой жизни там, наверху, среди людей, не ценящих ни свежего воздуха, ни смены дня и ночи, ни какофонии звуков…
Кто бы мог подумать, что безумие супруги-вампирши, питавшейся его безответной, так и не раскрывшейся полностью, так и не расцветшей любовью, превратит смертельный лабиринт в приют нечаянного счастья?
Хотя формула пещерной любви создавалась совсем не по сложившимся там, наверху, законам, а вопреки им.
Обычный порядок — встретил, познакомился, пригляделся, влюбился — был нарушен.
У подземного рандеву свои правила.
Малыш не всматривался в черты ее лица и не приценивался к стройности ног, высоте груди и крутости бедер — вечный мрак позволял только реагировать на голос, в котором угадывалось разочарованная и обиженная юность то ли девушки, так и не ставшей полноценной женщиной, то ли женщины, все еще прикидывающейся наивной и ранимой.
Обычно мужчина перед решающим объяснением невольно мысленно раздевает единственную и желанную.
Малыш же, наоборот, мысленно примерял различные наряды своей пещерной избраннице, воображая ее то в красно-черной шотландке, то в джинсовой мини-юбке с витым пояском, то в полупрозрачной блузке с просвечивающими бретельками…
У подземных отношений свои законы.
Пещерная обстановка как никакая другая располагает исключительно к естественности, с неизбежным отсутствием условностей.
Малышка отдалась ему сразу, без размышлений и ненужной рефлексии, понимая всем своим женским чутьем, что только таким способом ей удастся привязать к себе внезапно обретенного спутника.
На месте Малыша от такого предложения не отказался бы ни один мужчина. И Малыш не подкачал.
Всю злость на свою дуру супругу, всю ненависть на черную королеву, послужившую поводом для этой дикой ревности, всю ярость сопротивления принудительному отшельничеству пещерный узник преобразовал в тихую ласку.
Чтобы это дрожащее и всхлипывающее существо забыло хотя бы на мгновение о безжалостном солдафоне, обрекшем ее на изощренную казнь.
Чтобы нежность, до сих пор неведомая ей, затмила предощущение страшного финала.
Чтобы вдохновенная, наконец-то разбуженная страсть подарила ей реальное, ни с чем не сравнимое блаженство.
О любви Малыш до поры не думал.
Любовь — это не физиология, это свойство души, которая гораздо сложней, непонятней и тоньше врожденных инстинктов и приобретенных бытовых привычек.
Но постепенно и незаметно в атмосфере отчаяния и безнадежности, в раскаянии и недоумении, в глупых и недоступных мечтаниях вдруг спонтанно и практически одновременно зародилось то, что человечество до сих пор не может ни понять, ни объяснить.
Когда влюбляешься — это прекрасно.
Когда тебе отвечают — это непередаваемо прекрасно.
Энергии выделяется в тысячи раз больше, чем при взрыве сверхновой звезды.
А вот мгновения, когда рванет, — не предугадать…
Малыш осторожно поцеловал Малышку.
И сколько людей уходят в иной мир, так и не испытав этой страстной мощи.
Малыш от неразрешимой формулы любви снова вернулся к проблеме неминуемой гибели.
Последняя банка, разделенная на двоих, — это так мало.
Последние глотки воды — это так горько.
Но ведь смерть рано или поздно дается каждому, а вот любовь!
Любовь взаимная, любовь искренняя… Любовь, которая почти напрочь исчезла из мира сомнительных удовольствий и обманчивых целей.
И вот Малыш обрел это редчайшее сокровище, пусть и накануне трагической гибели, но обрел…
Вслушиваясь в ровное, спокойное и размеренное дыхание возлюбленной, он незаметно и сам провалился в короткий сон без привычных кошмаров, но и без утешительных иллюзий.
Глава 3
Последняя ложка
Пленники лабиринта ревности проснулись одновременно.
Нацеловавшись, они лежали, прижимаясь друг к другу.
Но все равно ее локоть почти задевал шершавый бугор на стене. А его пятки упирались в косой уступ.
— Малышка?
— Что, Малыш?
— Я, кажется, влюбился.
— В кого это?
— Наверное, в тебя — больше не в кого.
— Я заметила, но не поверила.
— Почему?
— Ну ты же меня даже не видел.
— Подумаешь.
— Но ведь известно, что мужчины любят глазами.
— Открою тебе страшную мужскую тайну. Мы еще любим и наощупь. А у тебя, поверь, есть что потрогать.
— Допустим.
— Нет, она еще и сомневается!
— Но мы, Малыш, знакомы хоть и чрезвычайно близко, но так недолго…
— Это как повернуть. У меня лично такое ощущение, что время в этой непроницаемой темноте, в этом коварном лабиринте просто-напросто спрессовалось. А приближение неминуемого печального финала обострило все чувства до предела.
— Обострило, — подтвердила Малышка. — Даже слишком.
— Поэтому, находясь в твердой памяти и ясном сознании, я заявляю о своей исключительной любви к тебе.
— Я тоже тебя люблю, — сказала Малышка тихо. — Люблю.
— Тогда разрешите, мадам, предложить вам руку и сердце.
— Но формально ни ты, ни я не разведены.
— Ничего, смерть оформит оба развода без юридической волокиты. Малышка моя, мы с тобой обручены тьмой надежней любых колец и традиционных мероприятий.
— Что ж, предлагаю отметить наше скромное, но, увы, кромешное бракосочетание.
Малыш долго шарил по опустевшему спальнику.
В итоге — последняя банка и последняя бутылка.
Подземная свадьба без гостей и подарков весьма походила на поминки по безвременно усопшим молодым.
Малыш открыл последнюю банку.
— Надеюсь, обойдемся без тостов.
Ложка ей.
Ложка себе.
Ложка ей.
Ложка себе.
Все поровну.
Малыш понимал, что не может лишать себя последних калорий. Без него Малышка будет точно обречена, и ее гибель над его трупом будет самым ужасным событием, какое только можно представить.
Ложка ей.
Ложка себе.
А так — они еще подержатся хотя бы трое суток.
Вдруг осознает неправедность своей мести Аида.
Вдруг что-то истинное забрезжит в воспаленном воображении старшего сержанта.
