Ксения подняла на неё настороженный взгляд.

— Почему троих? Ты его виде…ла?

Сазонова не сдержалась и фыркнула.

— О Боже, Ксюша! Не видела! Откуда? Просто так сказала.

Степнова горестно кивнула и опустила глаза.

— Да…

Лена нахмурилась, глядя на неё, и решила немного поменять тему, увести разговор от Говорова.

— А с Димой ты поговори, — настоятельно посоветовала она. — Не стоит из него дурака делать.

— Я не делаю!

— Вот и не делай.

— Что я ему скажу?

— Что хочешь, то и скажи. Что думаешь. Как есть. Он мужик умный, поймёт. Если ваши с ним отношения тебя тяготят, тогда не обнадёживай его. Появится кто-нибудь ещё. И возможно он заставит тебя о Говорове забыть.

Ксения недоверчиво посмотрела, а потом слабо улыбнулась. И откинулась на подушки, воспользовавшись тем, что Лена встала. Сазонова поднялась, одёрнула жакет и сделала несколько шагов по комнате.

— И киснуть прекращай, а то и, правда, заболеешь. На работу завтра придёшь?

Степнова кивнула и выдавила из себя ещё одну улыбку. Но Лена и этим осталась довольна. Она кивнула.

— Вот и отлично. И не смотри ты на фотографию Говорова, ничего хорошего из этого не выйдет.

Ксения открыла рот, собираясь возразить, но Сазонова лишь отмахнулась.

— Не ври, я всё знаю. Дверь за мной закроешь?

В прихожей, наблюдая за тем, как Лена одевается, Ксения спросила:

— А на тебя саму твои советы действуют?

Лена весело поглядела на неё.

— А как же? Правда, не сразу, иногда приходится помучаться.

За дверью ожидал сюрприз. Куприянов как раз тянул руку к звонку, и Лена едва не налетела на гостя. Дима тут же отступил назад, а сама заглядывал за спину Сазоновой. Лена тоже на подругу обернулась, заметила нервный румянец, вспыхнувший на её щеках, и судорожно сцепленные руки. И посоветовала:

— Близко к нему не подходи, — ткнула пальцем в Куприянова. — И чихай в сторону.

Вышла из квартиры и не спеша пошла вниз по лестнице, а Дима переступил порог и прикрыл за собой дверь. Посмотрел на Ксению, а та опустила глаза в пол.

— Ксюш, — позвал он.

Она заставила себя поднять глаза и посмотреть на него. Взгляд вышел мученическим.

— Я заболела… Наверное, нагулялась вчера.

Куприянов молчал. Внимательно разглядывал её. В какой-то момент она не выдержала и ушла в комнату. Села на край дивана и приуныла.

Дима прошёл следом за Ксенией, хотел присесть на диван рядом с ней, но в последний момент опомнился и сел в кресло, в котором недавно сидела Сазонова.

Они неловко помолчали, Куприянов видел, что Ксения откровенно томится, глаза старательно отводит и тихонько вздыхает, не зная, что сказать.

— Не надо так расстраиваться, — попросил он. — Ничего ужасного не произошло.

— Да уж… — пробормотала Степнова. — Извини меня… я на самом деле не думала, что так получится.

Дима поморщился.

— Прекрати извиняться. За такое прощение не просят. Просто мы поторопились.

Она кивнула, по-прежнему глядя в сторону. Дима разглядывал её не меньше минуты, потом снова позвал:

— Ксюша… Мы поторопились или всё испортили?

Степнова заправила волосы за ухо, затем устало потёрла переносицу. Всё это для того, чтобы потянуть время и подобрать нужные слова. Она совсем не ожидала, что Дима явится к ней домой. Допускала, что он может волноваться, хотя больше склонялась к тому, что Куприянов на неё злится. Но он не злился, а от беспокойства оказывается и телефон обрывал в офисе, а теперь вот вместе со своим беспокойством к ней явился… Отношения выяснять. А у неё на это нет ни сил, ни желания. Но он смотрел на неё и ждал… Опять от неё чего-то ждал, а ей стыдно безумно, даже посмотреть на него стыдно.

— Я не знаю, Дима… Мне жутко неудобно перед тобой. Я вела себя, как… Я же сама понимаю, насколько это было глупо! — неожиданно для себя самой воскликнула Ксения. — Я не собиралась убегать, правда!..

Куприянов от её слов напрягся, скрипнул зубами, а после невесело усмехнулся.

— Ты не собиралась убегать, — повторил он и даже головой качнул. — Значит, ты готовилась. Уговаривала себя?

Она похолодела. Ну вот, она опять его обидела. Не хотела, но ляпнула глупость, и Дима смотрит на неё теперь с горечью и осуждением.

Куприянов сжал руки в замок и уставился на них. Потом поднялся и подошёл к Ксении. Присел на корточки и попытался заглянуть в её лицо.

— Давай начнём с того, что мы с тобой друг другу ничего не обещали. И ты честно с самого начала меня предупредила… Поэтому у меня нет права на тебя обижаться. А по поводу вчерашнего… Думаю, у тебя были для этого веские причины. Это ведь так? — Она посмотрела на него, а уголки губ поползли вниз. — Ничего страшного не случилось, — попытался Дима её успокоить. — И, наверное, ты поступила правильно. Лучше, чем раскаялась бы потом. Так что, прекращай страдать, слышишь?

Ксения слабо улыбнулась, а сама таращилась куда-то за его плечо, чтобы глазами с Куприяновым не встречаться. А он вдруг поднял руку и прикоснулся пальцем к её подбородку.

— Ксюша. Я приехал не для того, чтобы что-то выяснять, выпытывать у тебя, я просто за тебя беспокоился. И ещё я думаю… что тебе будет легче, если мы сделаем паузу.

— Паузу?

Он ободряюще улыбнулся.

— Ну да. Давай дружно сделаем шаг назад, и не будем вспоминать про вчерашний вечер. Ты всё спокойно обдумаешь, примешь решение, и мы с тобой поговорим. Думаю, так будет правильно.

— Почему ты всё это делаешь, Дим?

Он вроде удивился её вопросу.

— Потому что ты на самом деле мне нравишься и у меня ещё есть надежда. Ведь есть?

— Ты хороший, Дима…

Куприянов закатил глаза.

— Только не говори мне это!

— Почему?

— Потому что такое говорят в благодарность, а я ещё надеюсь на что-то большее. — Он взял Ксению за руку и потёр большим пальцем её запястье. — Всё хорошо будет, я уверен. Но ты сама должна принять решение, понимаешь? Сама. Это самое важное… чтобы сама. Иначе ничего не получится. Друзья?

Дима протянул ей руку для рукопожатия, а Ксения несколько секунд бестолково на неё таращилась, не зная, как поступить. Принять его предложение? Забыть вчерашний провал и позор? Вот так просто? Поглядела на Куприянова, с сомнением. Встретила искренний взгляд и всё-таки почувствовала облегчение. Что он не злится, что не презирает и не смеётся, не возмущён её глупым бегством… и даёт ей шанс успокоиться.

Осторожно подала его большую ладонь. Кивнула.

— Друзья.

Он опустил голову и легко прикоснулся губами к её руке. Но тут же отстранился.

— Отлично. И пообещай мне, что не будешь больше расстраиваться, на тебе лица просто нет.

Он поднялся. Оглянулся, словно искал что-то, а потом строго спросил:

— Ты сегодня ела? Хочешь, бутерброд тебе сделаю?

Он скрылся на кухне, а Ксения, наконец, перевела дыхание. Вздохнула глубоко и облизала пересохшие от волнения губы.

Дима всё правильно понял, ей нужна была эта пауза. Без чувства вины и долга, чтобы всё снова разложить по полочкам и от этого почувствовать успокоение. А сама бы она Куприянова попросить об этом не решилась, побоялась бы ещё сильнее его обидеть. А он вот сам догадался и всё понял… потому что он хороший.

Это, наверное, не просто — быть хорошим.

— Ксюша! — позвал Куприянов её с кухни.

— Я иду, — отозвалась она. Поднялась, оправила халат, пригладила волосы, а потом опасливо оглянулась. Услышала, что Дима на кухне посудой гремит, и тогда быстро вытащила из-под одеяла журнал, с обложки которого улыбался Говоров. Подошла к стенке и, приподнявшись на цыпочках, сунула журнал в верхний ящик.

Глубоко вздохнула, успокаивая дыхание, и отправилась на кухню.

Он улыбался такой знакомой улыбкой, легко и непринуждённо, совсем как на обложке того самого журнала, который Ксения прятала в бельевом шкафу. Задорно, ослепительно и заученно. Вокруг него толпились люди, журналисты, то и дело сверкали вспышки фотокамер, а Говоров был спокоен, даже рассмеялся в ответ на какой-то вопрос девушки-корреспондента, которая совала ему под нос диктофон.