— Андрей, что ты говоришь?

— Правду. Я все эти месяцы жил с этим чувством вины. Я всё мог изменить тогда, даже в день свадьбы, но испугался… думал об этом. И испугался. Прости меня.

Говоров странно осел, Ксения не сразу поняла, что происходит, а он уже опустился на колени и уткнулся лицом в её живот. Ксения оторопела. Руки подняла, боясь к нему прикоснуться. Казалось, дотронется и произойдёт что-то страшное. И так уже… на грани реальности.

— Андрей, встань, — дрожащим голосом попросила она. — Встань!

Он бурно дышал, обжигая её живот горячим дыханием и молчал. Ксения смотрела на черноволосую макушку, потом осторожно прикоснулась к его волосам. Но тут же руку отдёрнула.

— Андрюш, встань. Я тебя очень прошу… Я сейчас с ума сойду!

Говоров медлил, Ксения подняла руку и вытерла слёзы. Потом с трудом расцепила его руки на своей талии. Снова смахнула слёзы.

— Андрей, пойдём спать. Я… правда, не могу говорить сейчас. Пойдём спать.

Всю ночь её мучил странный сон. Метель. Белая, суматошная, нескончаемая. Снег шёл, ветер завывал и кружил вокруг. Но самое странное, что холодно совсем не было, только дышалось тяжело, потому что этот дурацкий снег залепил горло и лёгкие.

Откуда он взялся, этот снег в её сне?

Во сне она засмеялась, не понимая, почему ей тепло и легко, когда вокруг снег. Даже горло отпустило, ногам было тепло. А на душе спокойно. Толком не понимала, что с ней происходит, но было ясно, что всё хорошо, всё наконец-то встало на свои места.

Только снег всё шёл. Кто-то очень упрямый его кидал сверху прямо на неё.

Стряхнула его с волос и вдруг проснулась. Моргнула и поняла, что на самом деле пытается стряхнуть что-то с себя. Посмотрела на белый потолок, продолжая сонно моргать.

Утро, поняла Ксения. Причём далеко не раннее, раз солнышко уже в окно заглядывает. На работу опоздала? Никуда не годное начало дня.

Но уже в следующую секунду мысли о работе её оставили.

Она лежала на боку, спиной прижимаясь к кому-то, кто обнимал её обеими руками и глубоко и беззвучно дышал. В некоторой панике ощупала чужие руки, моментально поняла, чьи они, и расслабленно вздохнула.

Вот почему было тепло. Потому что Андрей её обнимал.

Он дышал ей в шею тепло и щекотно, держал крепко, прижимая спиной к себе. И поэтому ей и было так спокойно в её снежном сне.

В детской отчётливо скрипнула кровать. Ванька всегда начинал вертеться, прежде чем окончательно проснуться. Ксения попыталась выбраться из-под тяжёлых рук Говорова, но куда там! Он лишь всхрапнул, уткнулся носом в её волосы и прижался ещё крепче. Её бросило в жар. Явственно чувствовала его возбуждение, а рука Андрея, как назло, пошла гулять по её телу.

Дверь детской открылась, и появился Ванька. Зевал, тёр глаза, которые никак не желали открываться. Прошлёпал босиком мимо их дивана, а потом Ксения услышала, как негромко хлопнула дверь ванной.

Попыталась спихнуть с себя ногу Говорова.

— Андрей, пусти меня, — громким шёпотом проговорила она. — Пусти!..

— Да, — пробормотал он сиплым со сна голосом. — Не сплю уже…

Тяжёлые руки напряглись, потом расслабились, и он отодвинулся, освобождая её, но когда Ксения уже собиралась встать с дивана, лихорадочно поправляя бретельки ночнушки, перехватил её, повернул и поцеловал.

У него было чистое дыхание, горячие, колючие щёки и крепкая шея. А руки сильные-сильные. В первое мгновение Ксения начала сопротивляться, брыкаться, но очень быстро перестала, потому что вдруг поняла, насколько глупо противиться ему. В голове забилась ужасная мысль, как безумно, невероятно она скучала по нему все эти месяцы. По его дыханию, рукам, ногам, поцелуям, напору, когда остановить его просто невозможно, по своему волнению и мгновенно вспыхивающему желанию. По всему, что получалось у неё только с ним, и чего уже так давно не было.

Она погладила его по груди, по животу. Андрей застонал ей в губы и открыл глаза. В первый момент посмотрел как бы непонимающе, а потом во взгляде вспыхнула чертовщинка, и Говоров улыбнулся.

— Доброе утро.

Ксения от его взгляда внезапно стушевалась.

— Доброе… Отпусти, Ванька встал уже.

— Да? — посмотрел с сожалением. Помедлил, прежде чем отодвинуться. Ксения чувствовала его желание, но знала, что он сумеет с ним справиться. Пригладила волосы, испугавшись, что после сна они могут некрасиво топорщиться на макушке. Халат её нашёлся на кресле, под пиджаком Говорова, а Андрей тем временем с хрустом потянулся, взял в руку будильник и присвистнул.

— Проспали.

— Он почему-то не прозвонил, — посетовала Ксения.

— А ты его заводила? — усмехнулся Андрей и показательно щёлкнул переключателем. Она честно попыталась припомнить, заводила или нет, но не преуспела в этом. Такие незначительные детали вчерашнего вечера в памяти не отложились.

— Надо на работу позвонить, — всё-таки опомнилась она и снова взглянула на часы. Начало десятого. Ужас и кошмар.

В комнату вбежал Ванька, успевший к тому моменту окончательно проснуться и переполниться энергией. Запрыгнул к Андрею на диван и ткнул пальцем в свой лоб.

— Смотрите, какой синий у меня синяк! — радостно возвестил он.

Андрей рассмеялся и взял его двумя пальцами за подбородок.

— Дай посмотрю.

— Здорово, да, пап? — никак не мог успокоиться ребёнок.

— Да уж… — Говоров с сомнением покачал головой.

Ксения присела на край дивана и заставила сына повернуться к ней. Нахмурилась.

— Пожалуй, я тебя сегодня к бабушке с дедушкой отвезу, а не в садик.

Ванька расстроился.

— Ну вот! Я хотел синяк всем показать!

Андрей фыркнул. Снова притянул к себе ребёнка и поцеловал в макушку.

— Завтра покажешь.

— Он до завтра не пройдёт?

— Да он и за неделю не пройдёт, — заверил его Говоров.

Ванька заулыбался.

— Тогда ладно!

Ксения ушла в ванную, а Ванька ещё немного попрыгал на их диване, который заметно под ним постанывал, потом спрыгнул на пол и убежал к себе в комнату, а Андрей лёг, ещё разок потянулся, раскинул руки в стороны и улыбнулся. Сегодня он был спокоен и доволен жизнью. По утрам с ним такое бывало не часто. И на работу не хотелось, и вообще ничего не хотелось. Было удобно в этой маленькой квартирке, приятно лежать на старом, чужом диване, слышать, как в душе льётся вода и знать, что там Ксения Степнова и никто иной. Думать о том, что она сейчас выйдет из душа с влажными волосами, пахнущими цветочным шампунем, с розовыми щёчками, завёрнутая в махровый халат с рисунком в виде белых облачков, и всё станет ещё лучше и приятнее. А в соседней комнате буянит маленький атаман, который со вчерашнего дня зовёт его папой.

Всё настолько до невероятности хорошо, что кровь в венах бурлит.

Решил позвонить Денису, предупредить, что, скорее всего, сегодня в офисе не появится, даже телефон в руку взял, но мысли неожиданно скакнули совсем в другом направлении, и о звонке он позабыл. Вместо того, чтобы набрать номер, принялся вспоминать вчерашний вечер. Как Ксения ушла с кухни, оставив его одного, приходить в себя после несвойственных ему откровений и признаний. Он тогда с трудом поднялся с колен, пересел на табуретку у окна и сидел долго, как ему показалось, целую вечность. Слышал тихие Ксюшины шаги в комнате, она что-то делала, открывались и закрывались дверцы шкафов, а затем всё стихло. Андрей чутко прислушивался, пытался уловить хоть какой-нибудь звук, шорох, но было тихо.

И посмеялся над собой. Его ждёт женщина, которой он несколько минут назад признался в любви, честно, как никогда раньше, и она его не прогнала, не посмеялась, не вспомнила ни одной обиды, а он сидит здесь и отчаянно трусит. Боится, что придёт к ней, а она вдруг опомнится, и всё закончится. Что даже надежды не останется…

Но она его не выгнала. Когда он вошёл в комнату, она уже лежала в постели, на застеленном диване, закутавшись в одеяло, словно жутко замёрзла. А свет не выключила. Его ждала.