Бранд одарил ее легкой улыбкой и направился к двери. Внезапно он передумал, и его гибкое тело потянулось к ней.

— Прежде чем уйти, я все же оставлю тебе кое-что, чтобы тебе было о чем подумать.

— О чем?

Она не доверяла ему, когда у него так сверкали глаза.

— Об этом.

Он притянул ее к себе.

Она все еще стояла с открытым ртом, и он закрыл его жадным поцелуем.

Изабелла даже не пыталась освободиться. Она не хотела. Хотя в глубине души она понимала, что Бранд всего лишь берет то, что по его мнению, она ему задолжала. Знакомое страстное томление завладело ею, ослабляя волю к сопротивлению. Она ответила на его поцелуй, отдавая ему любовь в ответ на его приговор и нежность — на возмездие… Постепенно его губы стали мягче. Наконец он отпустил ее. Со стоном и чертыханьем.

Едва дыша, она стояла посреди комнаты и прижимала кулачки к груди. Потом она, будто во сне, увидела, как Бранд пересекает комнату и опирается на косяк. Он наклонил голову, и она в замешательстве смотрела, как он дважды стукнулся о косяк. Но он ничего не сказал, и через несколько мгновений дверь за ним захлопнулась.

Изабелла еще долго стояла неподвижно, как ледяная статуя, не сводя глаз с двери, за которой исчез Бранд. Понемногу она стала оттаивать. Дотронулась до своих губ, вспомнив, как Бранд заявил, что оставит ей кое-что, чтобы ей было о чем подумать. Как будто ей нужно напоминать о нем. Зачем он поцеловал ее? В своем бизнесе он безжалостен, это правда, но на него не похоже просто так без всякой причины делать больно.

Она закрыла лицо руками и упала на диван, на котором прежде сидел Бранд и который еще сохранял тепло его тела. Ей захотелось поплакать, но слез не было. И какой смысл плакать? Она сама отказалась от Бранда и от брака без любви. Сама предпочла жить так, как все последние пять лет — без мужчины, но зато с дочерью, которая приносит в ее жизнь радость и смех. И если Бранд решит бороться с ней за Конни, как он намекал… Что ж, она не сдастся без борьбы.

Изабелла кивнула, как бы подтверждая свое решение, потом взяла ножницы и начала распарывать штопку на блузке. Закончив с этим, она повернулась к телевизору. Молодая пара страстно обнималась на ярко-зеленом ковре. Понаблюдав за нею, она выключила телевизор и пошла спать.

Лежа на холодных простынях, она ждала, когда они нагреются от ее тела, и вновь и вновь прокручивала в голове предложение Бранда. Может ли она… Хочет ли изменить свое решение? Нет.

Она никогда не будет жить с мужчиной, который ее не любит.

Даже если этот мужчина Брандон Райдер.

Звонил телефон. Изабелла выскочила из ванной комнаты, обмотав голову полотенцем. Еще не сняв трубку, он уже поняла, что это Бранд, и без слов отдала ее Конни.

Три дня она не разговаривала с Брандом, и у нее не было желания разговаривать с ним сейчас. Его поцелуй взволновал ее больше, чем она признавалась даже самой себе… И еще ее беспокоили его отношения с Конни.

— Мамочка! Папа хочет, чтобы я провела на Болотах следующий уик-энд. Можно? Можно, мамочка? — Конни повернулась к ней с сияющими глазами. — Приедет бабушка Мэйрид.

У Изабеллы душа ушла в пятки. Ну, как тут скажешь «нет»?

— Дай мне поговорить с отцом, — ответила она, осторожно, словно это невзорвавшаяся граната, беря трубку из рук прыгавшей от радости дочери.

— В чем дело? — поинтересовался Бранд. — Хочешь приехать с ней? На своих условиях?

Его голос звучал так, как будто еще немножко — и он сорвется. Она представила, как он скрипит зубами.

— Нет, — ответила она, держа трубку подальше от уха. — Дело в том, что я не хочу ехать.

Она не сказала, что не может даже и подумать о том, чтобы снова жить рядом с ним в доме, который мог бы быть ее домом… при других обстоятельствах. И не сказала, что не горит желанием новой встречи с Мэйрид. Она предполагала, что свекровь обзовет ее дурой за отказ от предложения Бранда. Мэйрид наверняка уверена, что секс может привести к любви. Но их не приведет.

— Ну?

Она с трудом сообразила, что Бранд задал ей вопрос.

— Ладно, — ответила она. — Договорились. Я полагаю, Конни может побыть у тебя и одна. Она уже познакомилась с Болотами, и пока твоя мать там…

— Прекрасно, — прервал ее Бранд. — У меня в субботу с утра встреча. Поэтому, если тебя не затруднит, привези ее сама.

— Нет, я…

Она замолчала, не в силах ничего придумать для отказа. Но ей не хотелось ехать к нему. Ей не хотелось видеть Мэйрид. Но правду говорить не стоило.

— Если хочешь, мы можем встретиться, — предложила она. — Например, в парке.

Бранд тяжело вздохнул.

— Ладно. У озера Минору около десяти. Я заберу Конни по дороге. Там мы не разминемся. Идет?

Тоже мне, идет! Парк-то ближе. Однако он говорил так, словно она была дебилкой, которая не в состоянии застегнуть на себе пуговицы. И она не стала с ним спорить.

— Ладно.

В субботу, благодаря ее недюжинному умению ориентироваться в незнакомом месте, они добрались до озера ровно в десять. Бранда нигде не было видно.

— Смотри, мамочка. Утки! — кричала Конни, бегая у самой кромки воды. — И… и…

— Голуби, — подсказала Изабелла, когда стайка птиц с переливающимися всеми цветами радуги грудками слетелась к ее ногам.

Но Конни уже мчалась к каменной дорожке, пытаясь догнать процессию диких уток. Изабелла поспешила за ней, жалея, что не может спокойно насладиться ароматом весенней зелени.

— Оставь в покое уток! — крикнула она. — Конни, посмотри лучше на водопад.

— Водопад?

Конни мгновенно забыла о птицах.

— Там. Наверху.

Изабелла показала на пелену изумрудно-зеленой воды, струящейся, словно волосы русалки, по каменной стене.

— Ой, как красиво. А что это за фиолетовые цветочки в траве? Как они называются?

— Крокусы. Они называются крокусы.

В тот день, когда Бранд привез ее в их первый и последний дом, тоже цвел крокус. Он специально показал его, чтобы ее порадовать. Изабелла прикрыла глаза рукой. Когда она отняла руку, Конни уже бежала по деревянному мостику.

— Осторожней! — крикнула Изабелла, когда непоседливая девчонка кинулась за другой стайкой уток, направлявшихся к воде. — Конни, ты упадешь в…

Слишком поздно. Конни, чуть не лопаясь от восторга, во что бы то ни стало желала поймать уток, которые опускались в озеро с негодующим кряканьем.

В последний момент Конни все-таки вспомнила, что она не утка, и попыталась остановиться. Но не тут-то было. По инерции она добежала до самого края берега и стала неумолимо сползать вниз по камням, все еще, правда, пытаясь сохранить равновесие.

Когда она тихо вскрикнула, Изабелла буквально слетела с мостика и попыталась удержать дочь, но промахнулась. Страх, которому она не могла позволить превратиться в панику, всего на секунду сковал ее тело. Она сбросила туфли и потянулась за набивным жакетом Конни. Тут, откуда ни возьмись, появилась мужская рука в черной кожаной перчатке и ухватила Конни за розовый воротник. Ее ножки остановились всего в нескольких дюймах от воды.

С облегчением вздохнув, Изабелла хотела обернуться, но при этом сама потеряла равновесие. Замахав руками, она тоже заскользила к воде.

Конни в безопасности. Это главное. Изабелла закрыла глаза, ожидая, что от холодной воды у нее перехватит дыхание.

Крепкая мужская рука обхватила ее за талию, и она вновь оказалась на дорожке.

Рука уверенно держала Изабеллу, а ее обладатель строго говорил Конни:

— Надо смотреть, куда идете, маленькая леди. Как ты думаешь, что сказала бы бабушка, если бы я привез домой вместо внучки пучок водорослей, общипанный кошкой? Что же касается вас, миссис Райдер…

Бранд. Она могла бы догадаться.

— Я хотела ее удержать, — сказала Изабелла, злясь на себя за то, что еще дрожит, хотя все уже позади.

— Видел. Это было великолепно. У тебя бы все получилось, если бы я не помешал.

Изабелла не верила своим ушам. Не может быть, чтобы он восхищался ею. И его глаза… они почти что улыбаются.