Дело в том, что для передачи Правила Четырёхзубчатого Нагваля и Объяснения Магов Карлос Кастанеда выбрал формулировки, если и не совсем идентичные, то очень похожие на те, которые использовал его учитель. Это важный момент, так как учитель Кастанеды, которого тот предпочитал называть Хуаном Матусом, был воистину великим воином. Поэтому у меня нет сомнений, что Хуан передал Кастанеде эти два раздела учения столь же безупречно, как и остальные. Однако в изложении Карлоса Кастанеды оба раздела даны не в полном объёме, а также содержат некоторые положения, которые сформулированы не только сбивчиво и запутанно, но и местами даже неточно. Причины этого понятны не до конца. И тем не менее подобные необъяснимые факты вызывают множество вопросов относительно точности изложения учения Толтеков Карлосом Кастанедой.

Примем во внимание тот факт, что Кастанеда получил эти два раздела учения, находясь в состоянии

повышенного осознания.

Может быть, он получил их в полном объёме, но затем просто не сумел полностью восстановить память? Или, может быть, Хуан, а возможно и сам Кастанеда, по каким-то причинам решил не передавать эти разделы в полном объёме? Если всё дело в том, что Кастанеда не сумел полностью вспомнить переданное ему, весьма велика вероятность, что даже то, что он сумел вспомнить, он вспомнил не совсем верно. Этим можно объяснить множество неточностей, содержащихся в его работах, а также чрезвычайно противоречивые формулировки, встречающиеся в некоторых местах. С другой стороны, если дело вовсе не в проблемах с восстановлением памяти, и разделы учения, о которых сейчас идёт речь, никогда не передавались в полном объёме ни Хуаном, ни Карлосом Кастанедой, тогда вопрос о неточностях и сбивчивых формулировках остаётся открытым. Если это формулировки самого Хуана, то не использовал ли он их целенаправленно, чтобы тем самым создать своеобразную дымовую завесу для Кастанеды, а соответственно, и для его читателей? Если это так, то зачем? Или же Кастанеда в действительности так и не постиг сути этих двух разделов учения и поэтому не смог точно передать их содержание?

Я никоим образом не делаю попытки ответить на эти вопросы, тем более, что они касаются людей, которые сейчас уже мертвы. Но по двум причинам я всё же решил поднять эту тему. Во-первых, чтобы показать легковерным читателям, что первые восемь книг Кастанеды, несмотря на всю их ценность, не являются тем, чем кажутся. И учение, представленное в этих книгах, не должно приниматься буквально. Во-вторых, я хотел бы обратить ваше внимание на то, что если соответствующие два раздела учения в моём изложении сравнить с тем, как они описаны в книгах Карлоса Кастанеды, станут очевидны многие различия. Если также учесть те огромные трудности, которые возникают при попытках выразить словами данные разделы учения, то читателям, пожелавшим сравнить мои работы с трудами Карлоса Кастанеды, должно быть ясно, какая ложится на них ответственность за то, чтобы отнестись к этим разделам учения с предельной осторожностью.

В заключение я хотел бы добавить, что словесная форма, которая выбрана мной с учётом целей этой книги, не вполне соответствует моей личной предрасположенности к мистицизму. Но она наиболее пригодна для передачи верного

ощущения

читателю, который не работает под руководством нагваля, и потому будет для него наиболее полезна. Однако, несмотря на это, я ещё раз настоятельно рекомендую при изучении предложенного материала принять на вооружение подход воина, то есть

верить, не веря,

и

принимать, не принимая.

Только в этом случае мои слова дадут необходимый импульс, который поможет читателю сместить фокус от понимания к

чувствованию.

Наиболее важно следовать этому совету при чтении Объяснения Магов. Ведь, несмотря на то, что, независимо от выбора конкретной словесной формы, этот раздел учения всегда преподносится как миф, серьёзному ученику нетрудно уловить ощущение заключённой в этом удивительнейшем мифе древней истины, которая наделяет жизнь не присущим ей ранее смыслом. Хотя со временем этот смысл проясняется,

звучание истины,

породившее его,

всегда таинственным образом остаётся за пределами человеческого понимания. Именно поэтому утверждают, что до тех пор, пока воин не станет мифом, истина останется неуловимой.

Глава 1. Прояснение Пути Воина

ЛЕВОСТОРОННЕЕ УЧЕНИЕ ПО ОТНОШЕНИЮ К ПРАВОСТОРОННЕМУ ЯВЛЯЕТСЯ ТЕМ ЖЕ, ЧЕМ ЖИЗНЬ ЯВЛЯЕТСЯ ПО ОТНОШЕНИЮ К ФОРМЕ. ЖИЗНЬ НЕ ЯВЛЯЕТСЯ ФОРМОЙ, ХОТЯ ФОРМА И ПРЕДСТАВЛЯЕТ СОБОЙ ПРОЯВЛЕНИЕ ЖИЗНИ, ПОЗВОЛЯЯ ЕЙ ВЫРАЖАТЬ СЕБЯ В КАЧЕСТВЕ ЖИЗНИ В СФЕРЕ ПРОЯВЛЕНИЯ. ТАК ЖЕ И ПРАВОСТОРОННЕЕ УЧЕНИЕ ЯВЛЯЕТСЯ ПРОЯВЛЕНИЕМ ИРРАЦИОНАЛЬНОГО И ПОЗВОЛЯЕТ ИРРАЦИОНАЛЬНОМУ ИЛИ ЛЕВОСТОРОННЕМУ УЧЕНИЮ ВЫРАЖАТЬ СЕБЯ ПОСРЕДСТВОМ ФОРМЫ - ПРАВОСТОРОННЕГО УЧЕНИЯ. СЛЕДОВАТЕЛЬНО, ЛЕВОСТОРОННЕЕ УЧЕНИЕ ПРЕДСТАВЛЯЕТ СОБОЙ НАГВАЛЬ, ТОГДА КАК ПРАВОСТОРОННЕЕ - ТОНАЛЬ.

Чтобы постичь подлинную суть знания, которое несёт в себе учение Толтеков, прежде всего надо понимать, что учение само по себе, несмотря на всю его ценность, является лишь внешней

формой,

телом, и относится к так называемому

правостороннему учению.

Следует осознавать и то, что, как любое тело, эта форма поддерживается и остаётся живой благодаря внутренней

силе,

источником которой является некая сознательная сущность или даже группа сущностей. Это означает, что любая форма есть не что иное, как

выражение

жизни, и служит своему замыслу лишь до тех пор, пока наполнена пребывающей жизнью и ею используется, ведь когда жизнь отзывает свою

силу,

форма становится безжизненной и начинает угасать. В отношении природного царства этот феномен достаточно привычен и хорошо известен. Но не удивительно ли, что столь же привычно и естественно для человеческих существ не задаваться вопросами по поводу очевидных фактов? И ученики здесь едва ли являются исключением.

Каждый ученик на Пути Воина долго идёт к пониманию того, что, хотя именно форма учения придаёт Пути Воина его

ценность,

лишь го, что сокрыто за этой формой, наполняет Путь жизнью и наделяет его

силой.

Однако на этом этапе ученик непременно попадает в ловушку, которой становятся для него концепции

ценности и силы.

В результате он вынужден сражаться, чтобы усвоить, что в той же мере, как

ценность

зависит от внешней формы, то есть от

правостороннего учения,

так и

сила

зависит от

сознательной [1]жизни.

Подобное замешательство вызвано тем, что на этой стадии ученику всё ещё тяжело не отождествлять жизнь с формой. Такое отождествление ведёт к ошибочному представлению, что именно обретаемая на Пути Воина

сила

имеет первостепенную важность. Попадая в плен своего понимания, ученик оказывается опутанным по рукам и ногам собственной убеждённостью в том, что погоня за

силой

для личной выгоды - единственная стоящая вещь в жизни. Хоть и верно, что единственной работой, которую следует выполнить, является работа над собой и что, развивая себя, мы автоматически развиваем и окружающих, не менее верно и то, что все мы частицы Единой Жизни и, таким образом, подчинены

замыслу

этой жизни. Однако на этом этапе ученику крайне тяжело осознать, что жизнь может иметь

замысел,

выходящий за рамки его чрезвычайно ограниченного понимания, и что жизнь имеет

смысл

намного более глубокий, чем те ценности, которые связывает с ней ученик. Итак, с одной стороны, когда ученик безупречно живёт

правосторонним учением,

он продвигается вперёд на Пути Воина и обретает силу и успех. Но, с другой стороны, до тех пор, пока ученик не осознает, что это всего лишь средства, при помощи которых он может попытаться охватить замысел и смысл этой величественной жизни, частицей которой является каждый из нас, он неизбежно будет оставаться рабом своего собственного понимания того, что считает

левосторонним учением.

И, соответственно, он будет по-прежнему терпеть неудачу за неудачей, когда дело касается истинного учения.