Это убеждение все-таки не избавило ее от мрачных мыслей и страха перед «дополнительным выяснением обстоятельств». Ее терзали скверные предчувствия. Каждый день она внимательно просматривала газету и прочитывала от корки до корки все публикации по делу о перестрелке, в которой погиб Рокко. Моретта боялась быть замешанной не столько из-за себя — так как считала себя в общем-то ни в чем не виноватой, — сколько из-за отца. Она не могла не думать о Бенито Моранди, о наивном простодушии сельского учителя начальных классов, о его бесконечной доброте, о порядочности, не изменявшей ему ни на минуту на протяжении всей жизни.
Она шла по улицам, и ей казалось, что за ней следят. Моретта не знала, кто идет за ней по пятам, полиция или ее собственная нечистая совесть. Наконец, по прошествии нескольких дней, ей удалось немного успокоиться и прийти в себя настолько, что она решила сходить в кино. В «Модерне» шел фильм с Полом Ньюменом, актером, который ей нравился. Нравились ей и картины, в которых он обычно снимался. Моретта пошла в кино в надежде немного отвлечься и хоть ненадолго оставить за порогом вечно терзавшие ее страхи. Она села в первом ряду, самом безопасном для одинокой женщины. Но как только свет в зале погас, в кресло рядом с ней уселся мужчина. Она оперлась на противоположный подлокотник, готовая встать и уйти, если он начнет приставать, но не успела даже двинуться с места. Мужчина наклонился к ней и прошептал ей на ухо:
— Я друг Рокко.
Моретта застыла от страха. Первые ряды были практически пусты, их тихий разговор никто бы не услышал.
— Какого Рокко? — Она попыталась вывернуться.
— Мы вас хорошо знаем, — сказал незнакомец не терпящим возражений тоном, — гораздо лучше, чем вы знали своего приятеля. Давайте не будем терять время.
Моретта замолчала, не отводя глаз от фигур, мелькавших на экране, но в действительности ничего не видя и не слыша. В ее ушах отдавались лишь холодные и острые, как нож, слова незнакомца. Она могла бы закричать, позвать на помощь, но страх парализовал все ее существо.
— А теперь выходите из кинотеатра, — приказал мужчина. — Поверните на улицу Риццоли, я пойду за вами. Я вам скажу, где мы сможем спокойно поговорить.
Моретта покорно, как автомат, стала выполнять приказание. Голос незнакомца, ровный и неумолимый, наводил на нее ужас, как наточенная бритва, приставленная к горлу. Она вышла, повернула на улицу Риццоли, потом незнакомец поравнялся с ней и взял ее под руку. Они перешли на другую сторону улицы. Стоял сентябрь, на небе медленно угасал последний свет. Улицы были непривычно пустынны: в этот час люди обычно ужинали. Мужчина открыл заднюю дверцу стоявшего у обочины автомобиля и заставил ее сесть, а потом сам занял место рядом с ней.
— Поехали, — приказал он водителю.
Моретта повернула голову, чтобы его разглядеть. Он был довольно молод и даже хорош собой, по виду — типичный южанин, черноволосый и черноглазый, с ослепительной и холодной улыбкой. Она ожидала увидеть квадратную челюсть, свирепый взгляд, злобно сжатые губы, но реальный облик похитителя показался ей еще более страшным. О водителе она могла судить только по мощному борцовскому затылку, переходившему прямо в плечи. Девушку била крупная дрожь.
— Куда вы меня везете? — спросила она, с трудом выговаривая слова.
— Остынь, — приказал незнакомец, внезапно переходя на «ты». — Нам просто надо кое-что обсудить.
Машина неторопливо продвигалась по направлению к ярмарочному комплексу.
— Я хочу домой, — запротестовала Моретта.
— Все хотят домой, — отозвался мужчина. — Мы не собираемся тебя держать, только отдай нам чемоданчик, ну, тот, что Рокко оставил тебе на хранение. И не ври, что он тебе ничего не давал, потому что я могу и осерчать. — Он говорил медленно, цедя сквозь зубы каждое слово. — Нам нужен этот чемоданчик, ясно? И чем скорее ты его отдашь, тем скорее попадешь домой. Смекаешь?
В первый момент Моретте пришло в голову придумать какую-нибудь отговорку. Если она будет все отрицать, ее, наверное, изобьют до полусмерти. Если скажет правду, ей скорее всего придется еще хуже. Выхода нет. Вранье и запирательство не помогут.
— Ну, так где чемоданчик? — торопил ее мужчина. — Он у тебя?
— Да, он у меня, — ответила девушка, — но он пуст.
— Пуст?
— Я выкинула содержимое в сортир, — призналась Моретта, решив говорить правду.
Ответ был жестоким и молниеносным. Тяжелая, узловатая рука обрушилась на ее лицо, из разбитой губы потекла струйка крови.
— Подлая вонючка, — прошипел бандит.
Острая боль пронзила ей ухо. Она провела по нему рукой: ладонь оказалась липкой от крови. Щека горела огнем, невыносимая боль расползалась от уха к левому глазу. Этот гад знал, куда бить, чтобы было больно.
— И ты думаешь, я поверю? — спросил он с угрозой.
— Это правда, — настаивала Моретта, глядя ему в глаза.
Он поверил ей. Ничего другого ему не оставалось.
— Ты хоть представляешь, сколько денег пустила коту под хвост?
— Понятия не имею. Я ничего не смыслю в наркотиках, — сказала девушка.
— Допустим. Но в деньгах-то ты кое-что смыслишь. Рокко дал тебе взаймы, — напомнил мужчина. Очевидно, он знал о ней все.
— Двадцать миллионов, — уточнила Моретта.
— Пятьдесят, — поправил он. — У нас твоя расписка под долговым обязательством.
— Какой же я была дурой! — воскликнула она в бессильной злобе на самое себя. Человек, которого она считала другом, надул ее самым постыдным, самым примитивным образом. В эту минуту весь ее страх вдруг исчез.
— Ладно, раз ты так говоришь, пусть будет пятьдесят, — вздохнула Моретта. — А теперь можешь выдать меня полиции, посадить в тюрьму, убить, в общем, делай что хочешь. Денег у меня все равно нет, проси, не проси.
— Заем, да плюс пропавший товар, на круг выходит, ты нам должна двести миллионов. И нам они нужны, ясно? — проговорил он неожиданно мягко.
— И что же я должна делать? — обреченно спросила она.
— В свое время узнаешь. Первым делом ты продашь свой бизнес на улице Оролоджо. Покупатель у нас есть. Твой косметический салон стоит двадцать миллионов. Они пойдут на уплату процентов по твоему долгу, — объяснил негодяй.
— Мой салон сегодня стоит в три раза дороже! — возмутилась Моретта. — И ты это знаешь. — Она начала плакать, понимая, что выбора у нее нет, что, связавшись с этими людьми, она увязла по горло.
Они выпустили ее из машины где-то на окраине. Перед тем как закрыть дверцу, мужчина произнес:
— Меня зовут Антонино. Запомни это имя.
Ей долго пришлось идти пешком, прежде чем встретилось такси, которое отвезло ее домой. Вечер Моретта провела в четырех стенах, прижимая к разбитой щеке пузырь со льдом, не в силах примириться с мыслью о том, что придется терпеть этот шантаж. Она понимала, что, обратившись в полицию, подпишет себе приговор. Поэтому ей пришла в голову идея спастись бегством. Она вернется в Каннучето, к отцу. Упаковав чемоданчик, Моретта вышла из дому прямо на рассвете. Такси как будто поджидало ее.
— На вокзал, — сказала девушка.
Расплатившись с шофером, она направилась к кассе. Очередь была небольшая, двое впереди нее, она стала третьей, еще кто-то подошел сзади. И этот четвертый сказал:
— Домой захотелось, птенчик? Какой смысл? Твой отец пребывает в добром здравии. А может, ты хочешь, чтобы он заболел? Или умер?
Моретта не стала даже оборачиваться, чтобы посмотреть в лицо говорившему. Она отошла от кассы, вышла из здания вокзала и пешком направилась домой. Оставался единственный выход: подняться на шестой этаж дома, где она жила, прыгнуть вниз и обрести покой. Однако, вернувшись к себе, бедняжка почувствовала, что ей не хватает мужества выполнить этот план.
За несколько быстро промелькнувших недель она поменяла профессию. Всегда рядом был кто-то, подсказывающий ей каждый следующий шаг. Кто-то помог открыть новое дело, кто-то снабдил ее деньгами.
В роскошном особняке на улице Независимости, неподалеку от Пьяцца-Маджоре, Моретта открыла агентство «Паблик Рилейшнз М». Это «М» было ее буквой: Моретта Моранди. У нее была небольшая и вполне солидная контора. Она обзавелась даже секретаршей, и та научила ее пользоваться картотекой, в которой содержались имена, адреса и характеристики множества девушек, работавших по вызову. В каждом «личном деле» имелась фотография. Моретта стала управляющей нового агентства. Ей подыскали и новое жилье: виллу в пригороде, сданную в аренду какой-то швейцарской компанией.
