— Почему ты решила, что он знает?

— Но он же утверждает, в том месте что-то есть. Говорит, был там, только не в физическом состоянии.

— Правильно. — Банадундра улыбнулся еще шире. — Его душа слетала туда. С каких это пор существование души — научный факт?

— Транксийские ученые не опубликуют экспериментальных данных, пока не будут полностью уверены в них. Никто не знаком с выводами этой научной группы, не появлялись сообщения о них и в периодической печати. Единственное и притом предварительное сообщение было отправлено в научный департамент Церкви. Теперь скажи, откуда собеседник отца Бейтлеура, кем бы он ни был, узнал о феномене?

Банадундра начал проявлять нетерпение. У него и без того дел полно, а тут…

— Понятия не имею, Мизел, но если он и в самом деле знает что-то, я скорее поверю в его знакомство с транксийскими учеными, чем в путешествие за два миллиона световых лет в виде астральной проекции или чего-то в этом роде. Оставь такие истории для бульварных газетенок.

— В бульварных газетенках редко прочтешь дискуссию о природе субатомной материи. Шикар, ты когда-нибудь слышал об «Обществе усовершенствования»?

Банадундра удивленно посмотрел на собеседницу.

— Слышал. Изверги-евгенисты, с ними было покончено несколько лет назад. Все в нашем департаменте помнят эту историю. Ну и что?

Мать Сандра постучала пальцем по экрану.

— Помнишь теракт экологических радикалов в колонии на планете Длинный Тоннель?

Банадундра медленно кивнул:

— В общих чертах. С ними разобрались, как положено, так ведь? Я не очень внимательно слежу за колониальной политикой.

— Если установленные компьютером соответствия верны, этот молодой человек тоже там был. По окончании заварухи одна женщина, генный инженер, по требованию местных властей написала отчет. Там упоминается молодой человек, по приметам очень похожий на собеседника отца Бейтлеура.

— Ты совсем запутала меня, Мизел.

— Подожди, это еще не все. Последние из известных членов «Общества усовершенствования» были уничтожены на планете Мотылек.

— Никогда там не был. Только слышал, что это интересное местечко.

— С меня семь потов сошло, пока я связала одно с другим. Не очень-то это просто, если учесть, каких размеров достигло Содружество. В архивах нашлись сведения о молодом человеке по имени Филип Линкс. Зафиксированы денежные переводы через торговый концерн под названием Дом Малайки, есть еще кое-какая служебная информация. Немного.

— И какие же выводы ты сделала?

Она взволнованно подалась вперед:

— Что у нас есть, Шики? Молодой человек, который находился на Мотыльке или по крайней мере поблизости, когда последним усовершенствователям пришел конец.

Племянница одного из них работала на Длинном Тоннеле и, возможно, там встретилась с этим молодым человеком. А теперь он объявляется на Самстеде. Я не искала сведений о его перелетах — я же не детектив — но путешествия в космосе стоят дорого. Закономерен вопрос, как ему удалось раздобыть такие деньги в столь юном возрасте? Любопытно, что его расходы на Мотыльке были невелики. Можно сказать, он вел там нищенскую жизнь.

— Ты намекаешь, что он пытается продолжить дело «Общества»?

— Нет, для этого он слишком молод. Но если тут вообще есть какая-то связь, думаю, стоило бы ее отследить. Нам нанес визит симпатичный молодой человек с туманным прошлым, и от этого человека тянется тонкая, но яркая ниточка к «Обществу», и он необъяснимым образом связан с пока неизвестным общественности астрономическим открытием.

Банадундра состроил гримасу:

— Если ты сможешь слепить изо всего этого что-то осмысленное, я сам выдвину твою кандидатуру на премию Обуда.

Она ласково провела рукой по его щеке.

— Не надо мне никакой премии. Ты моя премия, Шикар. И я хочу, чтобы ты помог мне получить доступ к истории «Общества».

На его темном лице пролегли хмурые складки:

— Ты же знаешь, эти сведения засекречены, к ним нужен специальный допуск. Ни твой, ни мой ранг его не дают.

— Можно ведь, по крайней мере, попытаться. Или, если не получится, обратиться к начальству. Доложить о том, что мне удалось узнать.

— И что мы скажем начальству? Что на свободе остался кто-то из усовершенствователей? Или что мы выясняем природу зла? Или что нас заинтересовала чисто астрономическая проблема? От того, что ты тут наговорила, сам дьявол спятит.

— Уверяю тебя, Шики, речь идет о сугубо физической проблеме. Философия имеет лишь косвенное отношение к тому, что меня интересует. Но не исключено, что именно философская составляющая окажется самой важной. Мне необходима твоя поддержка.

Он глубоко вздохнул:

— Ладно, Мизел. Просто думай, какое впечатление могут произвести твои слова. — После небольшой паузы он добавил: — Может, этот парнишка хочет основать новую религию. Такое случается время от времени.

— Не думаю. Я не вижу в его поведении никакого мессианства. Он слишком замкнут в себе. И религиозным в традиционном смысле этого слова не кажется. Думаю, он искренне верит, что соприкоснулся с каким-то сверхъестественным явлением. Вот мне и хотелось бы выяснить, это галлюцинации или нечто большее. По-моему, совпадений достаточно, чтобы заинтересовать наш департамент. И сам Филип Линкс, и сказанное им отцу Бейтлеуру стоят того, чтобы приглядеться к юноше. Может, с нашим скитальцем стоит поговорить кому-нибудь рангом повыше, чем рядовой провинциальный священник.

— Похоже, тебя это здорово зацепило, Мизел.

— Значит, ты постараешься получить доступ к этим сведениям? — спросила она.

Он вздохнул:

— Попробую. Не уверен, что получится, дорогая, но попытаюсь.

Она наклонилась, а он поднялся на цыпочки, чтобы поцеловать ее.

Поездка на коммерческом такси в шаттлпорт Талеона прошла без приключений. Небо затянули облака, воздух был влажным и теплым, пейзаж ласкал взор. Дар Флинкса то и дело просыпался, и тогда юношу беспокоили всплески чужих эмоций.

Просто у меня в голове опять короткое замыкание, подумал он, и бороться с этим бесполезно. Ничего нового — такое случалось с удручающей регулярностью.

Следуя указаниям Флинкса, такси дважды объехало порт. Хорошо, что оно было полностью автоматизировано и Флинксу не пришлось отвечать на вопросы недовольного водителя. Никаких признаков слежки он не заметил и почувствовал себя увереннее, хотя и понимал, что окончательные выводы делать рано.

Он остановил такси не рядом с посадочным полем, а как раз посередине пустыря между пассажирскими терминалами и складами грузов. Документы у него были в полном порядке, никто не спрашивал, куда он направляется, хотя Флинкс ловил любопытные взгляды. А все потому, что он был слишком молод, чтобы летать на собственном корабле. Скорее всего, его принимали за члена семьи каких-нибудь торговых или промышленных магнатов. Если бы сверхбдительный служащий потребовал объяснений, Флинкс упомянул бы Дом Малайки. Однако такие ситуации возникали крайне редко. С самого начала своего существования, еще на заре цивилизации, бюрократия не цеплялась к богатым и влиятельным, особенно если богатые и влиятельные вели себя так, будто точно знали, что делают.

Заняв пустой четырехместный «пузырь», Флинкс набрал нужные координаты и помчался по тоннелю. Этот тоннель тянулся под зеленой зоной, которая отделяла терминалы от взлетного поля, вынесенного на расстояние нескольких километров от порта.

Скорость в горизонтальном направлении замедлилась, «пузырь» скользнул в вертикальную шахту, двинулся вверх и остановился на открытой бетонированной площадке. Вокруг, в глубоких искусственных кратерах, стояли шаттлы самой разной величины.

Неповоротливое грузовое судно заглатывало транспортные контейнеры из шахт, расположенных по обеим сторонам от него. Неподалеку из шаттла высаживались пассажиры и устремлялись по надувному тоннелю к терминалу прибытия. Как только последний пассажир доберется до него, тоннель автоматически выпустит воздух, скатается в рулон и займет свое место в специальном бункере.