Дэмон почему-то был уверен, что она говорит правду, правду до последнего слова.

— Продолжай, — коротко бросил он. Он затеял все это только ради того, чтобы оттолкнуть ее от себя, а не для того, чтобы побольше узнать о ней. И все же он хотел все знать. Он в этом нуждался.

У Рамоны не оставалось иного выхода, кроме как продолжать до конца. Он заставлял ее рассказывать то, во что она не хотела посвящать других. Что же есть в этом человеке такое, что побуждает ее открывать ему свои сокровенные, самые глубокие тайны своей души?

— В Оксфорде я все время обязана быть доктором Р. М. Кинг, — доходчиво объясняла она. — Там нельзя снимать маску. Стоит проявить свойственную ученым нерешительность, колебания — получай в спину нож. Всегда существуют аспиранты, которые хотят стать полноценными преподавателями. Всегда найдутся выпускники, которых так и подмывает опровергнуть кое-какие тезисы, изложенные в моих учебниках. Всегда есть желающие утопить тебя.

Она замолчала на минуту, не отдавая себе отчета, какими большими стали у нее глаза, какое печальное выражение загнанного зверя появилось в них.

Она смотрела на него, такого оживленного, дрожащего от нетерпения, такого желанного. Как ей хотелось прикоснуться к нему! Нет, не только. Ей хотелось большего. Сорвать с него эту проклятую рубашку, впиться ногтями в его кожу. Увидеть, как раскрываются его губы, как он стонет от охватившего его желания. Она глубоко вздохнула, стараясь отогнать вздорные мысли. Она теперь должна сконцентрироваться только на одном — вновь заручиться его доверием.

— Так вот, видишь, когда я в стороне от всего этого, то становлюсь просто Рамоной Мюррей, — объяснила она ему, и ложь стекала с ее языка, как разбавленный медом яд. — Вдруг на борту "Александрии" окажется бывший студент Оксфорда? Или какой-нибудь оксфордский академик, живущий на Барбадосе, захочет поговорить со мной на профессиональные темы? Ты себе не представляешь, сколько по всему миру разбросано выпускников Оксфордского университета! Только этого мне и не хватало — беседовать на профессиональные темы во время отпуска! Ты хоть это понимаешь?

Дэмон все смотрел на нее сверху вниз, а в голове у него творилась полная неразбериха. Он очень хотел ей верить. Страстно хотел.

— Все звучит вполне правдоподобно, — сказал он, вкладывая как можно больше сарказма в свои слова. — Но почему ты ни словом не обмолвилась об акциях?

Рамона не ожидала второй атаки. Неужели он знает и об акциях? Она уже устала от этой битвы. Все попытки перехитрить его оказались напрасными, они только измочаливают ее. Он так проницателен. И так, черт подери… сексуален.

— Ты имеешь в виду акции "Александрии"? — спросила она, стараясь заставить себя сконцентрироваться на самом важном. — Не знаю, право, смогу ли я все толково тебе объяснить. Я понятия не имею, почему Кейт приобрел так много ценных бумаг. Но ведь он был, в конце концов, брокером, играл на бирже. Полагаю, он считал, что акции "Александрии" — весьма выгодное вложение капитала.

Она внимательно посмотрела на Дэмона, но не заметила в нем и тени вины, одну только ревность. В этом не было никакого сомнения. Она испытывала острое, порочное удовольствие, удовольствие победительницы, видя, в каком он состоянии, и понимая, что она тому причиной. Какого черта она так радуется? Кейт, несчастный Кейт мертв. И этот проклятый Дэмон должен за все заплатить, его нужно заставить, отчаянно вопил ее внутренний голос. Он должен…

— Я и понятия не имела, что он приобрел так много акций… покуда не ознакомилась с его завещанием.

Они вышли из парка. Она беспомощно озиралась по сторонам, чувствуя, что силы оставляют ее. Держа Рамону крепко за руку, Дэмон пытался ее ободрить. Он хотел расстаться с ней. Вогнать между ними клин, который освободит его от этой женщины, от будоражащих чувств, которые она вызывает, освободит навсегда. Легко сказать! Он чувствовал, что его все сильнее тянет к Рамоне, что ее личность его все больше интригует.

Они сели в первый подошедший к стоянке автобус и долго ехали молча — им обоим требовалось время, чтобы перевести дух. Рамона, разглядывая из окна пробегающий мимо пейзаж, тихо сказала:

— Кейт покончил жизнь самоубийством. До сих пор не могу понять почему? — Но теперь она знала. Только теперь догадалась. Он поступил так потому, что кто-то, поставив его в безвыходное положение, довел Кейта до отчаяния. И ей следует всегда помнить об этом. Всегда! Повернувшись, она посмотрела на Дэмона. На глаза ее навернулись слезы, но она этого не чувствовала. — Я взяла годичный отпуск и решила принять участие в первом плавании "Александрии". Мне казалось, что это поможет мне понять, почему Кейт сделал роковой шаг.

Длинным крепким пальцем Дэмон поднял ее подбородок, заставляя Рамону смотреть ему прямо в лицо.

— Ты на самом деле не знаешь, как все это объяснить? — тихо поинтересовался он, не скрывая своего поражения.

Она энергично закачала головой.

— Нет. Вот почему я задавала тебе столько вопросов обо всем на свете.

Дэмон тяжело вздохнул, понимая, что теряет всякую надежду.

— Расскажи мне о своем отце, Рамона, — не повышая голоса, попросил он. Сердце у него екнуло, ибо он заметил замешательство, промелькнувшее в ее глазах.

— О моем отце? — переспросила она. — О Джо Кинге?

— Разве у тебя есть еще один? — усмехнулся он. Дэмон напряженно ждал ответа. От того, что она сейчас скажет, зависит многое, по существу все, все, что теперь так важно в его жизни.

Рамона нахмурилась. Он явно поставил ее в тупик.

— Что я могу о нем сказать, я так мало знаю. Он бросил маму, когда я была еще младенцем. Почему ты им интересуешься?

Она вдруг вспомнила, что его собственный отец, Майкл, в те годы старался вытеснить Джо Кинга из бизнеса. Но какое это имеет отношение к сегодняшнему дню? Озадаченное выражение на ее хмуром лице трудно было объяснить актерским мастерством, и Дэмон снова начинал ей верить. Почувствовав от этого искреннее облегчение, он резко откинулся на спинку сиденья. Она у него отняла все силы.

Они оба очень удивились, когда все пассажиры стали выходить из автобуса.

— Все, приехали! — машинально заметила она.

Они присоединились к немногочисленным парочкам, направлявшимся в Цветочный парк. А когда вошли в раскинувшееся на восьми акрах царство цветущих кустов, от которых исходил тонкий приятный запах, он снова взял ее за руку. Их пальцы сплелись. В одно мгновение день обрел для них все свои сочные краски, все свое великолепие. Большие пахучие кусты были ей в новинку и просто поражали Рамону. Дэмон называл те сорта, которые ему были известны, — пушица, имбирная лилия, дождевик. От величественного вида на гору Хиллаби захватывало дух. В безлюдной густой рощице Дэмон мягко, не торопясь, обнял ее. Он колебался, опасаясь, что в любое мгновение его вновь охватят подозрения, заставят проявить настороженность, но ничего такого не происходило. Все было так естественно, так прекрасно. В ее голубых, широко раскрытых глазах светилась надежда. Наклонив голову, он увидел ее полураскрытые губы. Она часто дышала в нервном ожидании. Стоило ему только ее поцеловать, как все его мысли об акциях, о закулисных маневрах, об "Александрии" улетучились как дым. Он опустил ее на землю, на мягкий, пушистый мох. Их теперь никто не видел. Какое естественное укрытие для любовников! Руки его ласкали ее тело. Она только стонала, наслаждаясь его прикосновениями, его поцелуями, и по собственной воле раздвинула ноги. Кровь стучала у нее в висках, она чувствовала, что слабеет. Рука его добралась до внутренней стороны ее бедра с дивной белой кожей. Оторвавшись от губ, он страстно прильнул жарким ртом к ее шее, он покусывал ее, дразня и опускаясь все ниже и ниже. Он поцеловал через тонкую шелковую ткань ее соски, эти набухшие пуговички плоти, и она застонала от охватившего ее непреодолимого желания. На его ласки отвечало не только ее тело. Она всем своим существом устремилась к нему, словно цветок на заре, который раскрывает свои лепестки навстречу живительным лучам восходящего солнца. Ей хотелось плакать и одновременно кричать, кричать, оповещая всех о своей бьющей через край радости.