– Когда мы были здесь в последний раз, помнится, кто-то говорил об отравлении, – сказала Таппенс.
– А, это миссис Локкет… С нею такое каждый день случается. Только она не полицию требует, а доктора – совсем на врачах помешалась.
– А еще одна старушка, такая сморщенная, требовала какао…
– Наверное, миссис Муди. Бедняжка покинула нас.
– Вы имеете в виду, что она уехала?
– Нет. Тромб оторвался. Совершенно неожиданно, ни с того ни с сего. Очень привязалась к вашей тетушке, хотя мисс Фэншоу вниманием ее не баловала. А уж какая была говорливая, трещала как сорока…
– Миссис Ланкастер, как я слышала, уехала.
– Да, ее родственники забрали. Жалко, она и уезжать-то не хотела.
– Миссис Ланкастер рассказывала что-то о камине в гостиной. Это что за история?
– Она много всяких историй рассказывала – про то, что с нею случалось, какие секреты ей ведомы…
– Там было что-то про ребенка… то ли похищенного, то ли убитого…
– Чудно́е дело, чего только они себе не придумают. А идеи им чаще всего телевизор подает…
– Тяжело, наверное, работать с пожилыми людьми, тем более когда их столько? Вы, должно быть, устаете.
– Да нет. Мне старушки нравятся. Я потому и пошла по линии гериатрии.
– И давно здесь работаете?
– Полтора года. – Сестра О’Киф помолчала, потом добавила: – Но в следующем месяце ухожу.
– Вот как? И почему же?
Впервые за время разговора в поведении и тоне молодой женщины проявилась некоторая сдержанность.
– Ну, знаете, миссис Бересфорд, иногда человеку нужны перемены…
– Но заниматься вы будете тем же?
– Да, конечно. – Она взяла меховую накидку. – Еще раз большое вам спасибо. Мне будет приятно иметь что-то на память о мисс Фэншоу. Настоящая старая леди. Таких в наше время не много найдется.
Глава 5
Исчезновение старой леди
I
Вещи тетушки Ады прибыли в положенный срок. Письменный столик установили на отведенное для него место – к всеобщему восхищению. Рабочий столик вытеснил этажерку, которая перекочевала в темный уголок в прихожей. И, наконец, картина с бледно-розовым домиком и переброшенным через канал мостиком украсила стену над каминной полкой в спальне, где Таппенс могла видеть ее каждое утро, когда пила чай.
Поскольку совесть все еще тревожила ее немножко, Таппенс написала письмо, в котором объяснила, каким образом картина оказалась у нее, и добавила, что если миссис Ланкастер пожелает ее вернуть, ей нужно лишь только известить их об этом. Письмо она отправила миссис Ланкастер для передачи миссис Джонсон, в отель «Кливленд», Джордж-стрит, 31.
Ответа не последовало, а само письмо вернулось через неделю с припиской – «по указанному адресу не проживает».
– Вот же досада, – сказала Таппенс.
– Может, они останавливались там только на пару суток, – предположил Томми.
– Могли бы оставить адрес для пересылки корреспонденции.
– А ты написала «прошу переслать»?
– Да, написала… Вот что я сделаю. Позвоню и спрошу. Они ведь должны были оставить адрес в регистрационном журнале отеля.
– Я бы на твоем месте оставил все как есть, – сказал Томми. – Зачем суетиться? Старушка наверняка уже и думать забыла о картине.
– Я все-таки попробую.
Таппенс села за телефон, и ее тут же соединили с отелем «Кливленд». Через несколько минут она вошла в кабинет Томми.
– Странно – их там не было. Ни миссис Джонсон, ни миссис Ланкастер. И номер никто не резервировал. Вообще никаких следов того, что они там останавливались.
– Думаю, мисс Паккард ошиблась с названием отеля. Записала в спешке, а потом потеряла или запомнила неправильно… Такое, знаешь ли, случается нередко.
– Про «Солнечный гребень» такого не подумаешь. Мисс Паккард – женщина деловая.
– Возможно, они не заказали комнаты заранее, свободных номеров не осталось, и им пришлось обращаться в другое место. Ты же знаешь, как трудно устроиться в Лондоне. Не понимаю, зачем тебе все это нужно.
Таппенс ретировалась. Но скоро вернулась.
– Вот что я сделаю. Позвоню мисс Паккард и попрошу у нее адрес адвокатов, а потом…
– Каких адвокатов?
– Помнишь, она упоминала адвокатскую фирму, которая вела все дела миссис Ланкастер, потому что Джонсоны были за границей?
– …в случае возникновения непредвиденной ситуации политическая линия… – пробормотал себе под нос Томми, все силы которого уходили на подготовку речи к приближающейся конференции. – Как лучше: политическая линия или просто политика?
– Ты слышал, что я сказала?
– Да, замечательная мысль… великолепная… так и сделай…
Таппенс вышла, но тут же приоткрыла дверь и просунула голову.
– Пиши политика. А что ты такое сочиняешь?
– Речь, с которой я выступлю на конференции МССБ. И мне бы хотелось спокойно поработать.
– Извини.
Таппенс удалилась. Томми продолжал трудиться – писать и зачеркивать. По мере ускорения письма лицо его прояснялось, но в какой-то момент дверь снова открылась.
– Ну вот, – сказала Таппенс. – «Партингдейл, Харрис, Локридж и Партингдейл», Линкольн-террас, тридцать два, дабл-ю-си-два. Телефон: Холборн ноль пятьдесят один триста восемьдесят шесть. Операционист фирмы – мистер Экклз. – Она положила листок у локтя Томми. – Дальше – ты.
– Нет! – твердо сказал Томми.
– Да! Тетушка Ада – твоя тетушка.
– При чем тут тетушка Ада? Миссис Ланкастер никакая мне не тетушка.
– Адвокаты, – стояла на своем Таппенс. – Заниматься с адвокатами – мужская работа. Женщин они считают дурочками и внимания на них не обращают.
– Очень здравая точка зрения.
– Ну же, Томми, – помоги. Подойди к телефону и позвони, а я помогу тебе с речью.
Томми наградил жену свирепым взглядом, но из-за стола поднялся.
Вернувшись через некоторое время, он решительно объявил:
– Все, Таппенс. Дело закрыто.
– Ты дозвонился до мистера Экклза?
– Строго говоря, я дозвонился до мистера Уиллза, который и ишачит на эту «Партингфорд, Локджо и Харрисон». Информацией он владеет полностью. Все письма и сообщения проходили через хаммерсмитское отделение «Саутерн каунтиз бэнк». И вот там-то, Таппенс, след и теряется. Банки пересылают сообщения, но никаких адресов они никому не предоставляют – ни тебе, ни кому-то еще, кто бы ни спрашивал. У них свой кодекс правил, и они строго их придерживаются. Уста их запечатаны, как и у наших премьер-министров.
– Ладно, отправлю письмо в банк с просьбой переслать адресату.
– Отправь – и, ради всего святого, оставь меня в покое – иначе я никогда не закончу эту речь.
– Спасибо, дорогой. Не знаю, что бы я без тебя делала. – С этими словами Таппенс чмокнула мужа в макушку.
– Подлиза, – сказал Томми.
II
К закрытому делу вернулись только вечером следующего четверга, когда Томми вдруг спросил:
– Кстати, ты получила ответ на свое письмо миссис Джонсон, которое посылала через банк?
– Какое внимание, так мило с твоей стороны, – съязвила Таппенс. – Нет, не получила. – И задумчиво добавила: – Похоже, и не получу.
– Почему?
– Тебе ведь неинтересно, – холодно ответила Таппенс.
– Послушай, я знаю, что был занят. Это все МССБ. Слава богу, конференция бывает только раз в год.
– Она ведь начинается в понедельник, да? И продлится пять дней.
– Четыре.
– И вы все укатите в какой-нибудь секретный особняк за городом, будете произносить речи, читать документы и готовить молодежь к суперсекретным операциям в Европе и еще дальше… Забыла, что означает МССБ. Все эти нынешние аббревиатуры…
– Международный союз совместной безопасности.
– Ну и названьице! Что за нелепость… Надо полагать, там все напичкано «жучками», и самые секретные разговоры тут же становятся всеобщим достоянием.
– Весьма вероятно, – ухмыльнулся Томми.