— Боюсь, ничего, имеющего отношение к преступлениям, так, мелочь всякая.

— Ну рассказывайте.

Томми поведал свою историю без всяких ненужных извинений за ее тривиальность. Айвор, он знал, не из тех, кто презирает тривиальность. Айвор, по сути дела, сразу же нащупал узловой момент, из-за которого Томми и пришел к нему.

— И ваша жена исчезла, говорите?

— Это на нее не похоже.

— Серьезное дело.

— Для меня серьезное — как пить дать.

— Могу себе представить. Вашу хозяйку я встречал всего один раз. Она умна.

— Если она за что-то берется, — заявил Томми, — то идет как терьер по следу.

— В полицию вы не обращались?

— Нет.

— А почему?

— Ну мне трудно поверить, что с ней что-нибудь случилось. С Таппенс всегда все в порядке. Просто она бросается за любым зайцем, какого только увидит. Возможно, у нее просто не было времени связаться со мной.

— Мм… Мне это очень не нравится. Ищет дом, говорите? Это и впрямь может оказаться интересным. Дело в том, что мы иногда выходим на торговцев недвижимостью.

— Торговцев недвижимостью?! — Томми, казалось, удивлен.

— Да. Милых, обыкновенных, ничем не примечательных агентов по торговле недвижимостью в небольших провинциальных городках, причем все они не очень далеко от Лондона. Фирма Эклза ведет много дел с этими агентами — и для них. Иногда он выступает в роли стряпчего со стороны покупателей, а иногда со стороны продающих, и он также подряжает различные агентства по продаже недвижимости от имени клиентов. И мы порой задумывались: почему? Все это вроде бы не очень прибыльно, вы понимаете…

— Но вы полагаете, что за этим что-то кроется?

— Ну, может быть, вы помните крупное ограбление Лондонского Южного банка несколько лет назад? Так вот, там фигурировал дом в сельской местности — одиноко стоящий дом. Он служил ворам местом сбора. Там они были не особенно заметны, но именно там они прятали наворованное. Люди в округе стали рассказывать о них всякие истории и гадать, что это за личности, которые приезжают и уезжают в довольно необычное время. Посреди ночи приезжали и уезжали всевозможные машины. А люди в сельской местности весьма любопытны в отношении соседей. Само собой, полиция совершила налет на этот дом, захватила часть награбленного добра, а также трех человек, одного из которых опознали.

— Ну и это никуда вас не вывело?

— Нет, право. Мужчины отказывались говорить, их хорошо представляли и защищали, они получили долгие сроки тюрьмы, а через полтора года все оказались на свободе. Вызволили их очень смело.

— Я вроде бы припоминаю, что читал об этом. Один исчез прямо из уголовного суда, куда его привели два охранника.

— Совершенно верно. Все было продумано до тонкостей, на их побег потратили уйму денег. Мы, однако, считаем, что человек, стоявший в ответе за работу штаба, понял, что допустил ошибку, когда один и тот же дом использовался в течение слишком долгого времени, и им заинтересовались местные жители. Кто-то, вероятно, решил, что было бы лучше, если бы сообщники жили, скажем, в тридцати домах в разных местах. Приезжают люди и снимают дом, скажем, мать с дочерью, вдова или, скажем, ушедший на пенсию армейский офицер с женой. Милые такие люди. Они делают в доме кое-какой ремонт, приглашают местного строителя и улучшают канализационную систему, а то и какую-нибудь лондонскую фирму для отделки. А годика через полтора, в силу каких-то обстоятельств, жильцы продают дом и уезжают на местожительство за границу. Нечто вроде этого. Все весьма естественно. Пока они арендовали дом, он, возможно, использовался в довольно необычных целях! Но никто ничего подобного не подозревает. К ним приезжают друзья — не слишком часто. Всего лишь время от времени. А как-нибудь вечером устраивается, скажем, нечто вроде годовщины для парочки средних лет; или вечеринка по случаю чьего-то совершеннолетия. Приезжает и уезжает много машин. Скажем, за полгода совершено пять крупных краж, но добыча каждый раз проходит через пять разных домов в разных же частях сельской местности. Пока, дорогой мой Томми, это всего лишь предположение, но мы над ним работаем. Предположим, ваша старушка дарит картину с изображением дома, а это оказывается важный дом. И предположим, что это и есть тот дом, который ваша хозяйка где-то видела и бросилась разыскивать. А еще предположим, что кто-то не хотел бы, чтобы этим домом интересовались… Вы знаете, тут вполне может быть какая-то связь.

— Все это слишком уж притянуто за уши.

— О да, я согласен. Но уж в такие мы живем времена… В нашем мире творится нечто невероятное.

Несколько устало Томми вышел из четвертого за день такси и осмотрелся. Таксист высадит его в небольшом cul-de-sac[12], который уютно вписывался в один из протуберанцев Хэмпстед-Хита[13]. Этот cul-de-sac, казалось, подвергался какой-то «художественной» обработке. Каждый дом был не похож ни на один другой. Тот, который искал Томми, состоял из большой студии с фонарями на крыше и приложения к ней (весьма похожего на флюс) из трех комнат. По стене дома взбегала приставная лестница, покрашенная в ярко-зеленый цвет. Томми открыл калитку, прошел по дорожке и, не увидев звонка, приложился к молотку. Не получив ответа, он подождал немного, потом снова взялся за молоток, на этот раз постучав несколько громче.

Дверь отворилась так неожиданно, что он чуть не опрокинулся назад. На пороге стояла женщина. С первого же взгляда у Томми создалось впечатление, что она — одна из самых некрасивых женщин, которых он когда-либо видел. На крупном и широком, похожем на оладью лице сидели два огромных глаза, двух, казалось, невыносимо разных цветов: один — зеленый, другой — карий; над благородным величественным лбом вставала, будто рощица, копна буйно разросшихся волос. Пурпурный комбинезон был заляпан глиной, и Томми обратил внимание, что рука, придерживавшая дверь, исключительно красива.

— О-о, — протянула она. У нее оказался глубокий и довольно приятный голос. — Что у вас? Я занята.

— Миссис Боскоуэн?

— Да. Что вам угодно?

— Моя фамилия Бересфорд. Не уделите ли вы мне немного времени?

— Не знаю. Право, неужели непременно надо было приходить сюда? Что у вас? Какая-нибудь картина? — Она скользнула взглядом по пакету у него под мышкой.

— Да. Речь идет об одной из картин вашего мужа.

— Вы хотите ее продать? У меня много его картин, больше я их не хочу покупать. Снесите ее в одну из галерей или куда-нибудь еще. Они уже пользуются спросом. Правда, вид у вас не такой, как будто вам непременно надо что-нибудь продать.

— О нет, я ничего не хочу продавать.

В разговоре с этой женщиной Томми испытывал необыкновенную трудность. Ее глаза, хоть и разного цвета, были на удивление красивы, и сейчас они смотрели у него над плечом вдоль улицы, как будто в далекой дали увидели что-то небывало интересное.

— Пожалуйста, позвольте мне войти, — попросил Томми. — Эта так трудно объяснить.

— Если вы художник, я не желаю говорить с вами, — заявила миссис Боскоуэн. — Я всегда нахожу художников страшно скучными.

— Я не художник.

— Ну по виду, безусловно, нет. — Ее глаза оглядели его с головы до пят. — Вы больше похожи на гражданского служащего, — с неодобрением сказала она.

— Могу я войти, миссис Боскоуэн?

— Я не уверена. Подождите.

Она довольно неожиданно закрыла дверь. Томми стоял и ждал. Минуты через четыре дверь отворилась снова.

— Ну что ж, — сказала она, — можете войти.

Она впустила его и провела по узкой лестнице в большую, просторную студию. В углу стояла какая-то фигура, рядом с ней лежали различные инструменты. Молотки и резцы. Стояла там также и глиняная голова. Кругом царил такой беспорядок, как будто по студии только что прошла банда хулиганов.