— Бежим.

И быстро пошел первым, изредка оглядываясь на лежавшего парня. Миновав пустырь, остановились возле занесенной снегом голубятни и изучили содержимое сумочки. Улов был не ахти, но все же: помимо документов две тысячи рублей. Аккуратная пачечка сотенных бумажек лежала в конверте. Видимо, человек их от кого-то получил или, наоборот, кому-то нес возвращать долг. Ну да ладно, обойдется, не такие уж большие деньги. В следующий раз не будет ходить где попало.

Друзья тут же решили устроить пир. Зашли в первый попавшийся магазин и накупили неимоверное количество еды и питья. Все были нервно возбуждены. Виктор даже не заметил, что их обслуживала знакомая продавщица. Да и какая знакомая: он иногда заходит в этот магазин, мало ли кто там обслуживает. А девчонке запомнился этот парень — у него такие симпатичные ямочки на щеках.

В отличие от Дергача, не желающего выполнять чьи-либо указания, Борис Синьков спокойно относился к тому факту, что на его жизнь влияет разнообразное начальство. Более того, он находил в этом определенные преимущества: не нужно напрягаться, можно меньше трепать нервы. Что тебе скажут, то и делаешь. Пусть у них голова болит. Просто нужно относиться к начальству таким образом, чтобы тебе давали приятные задания. Правда, они тоже иной раз до добра не доводят.

В свое время Борис, будучи учеником слесаря, получил от наставника задание — ремонтировать снегоходы «Буран». За это ему причиталась треть от стоимости выполненных работ. Однако Борис проявил самостоятельность — никакого ремонта не производил, а просто продавал владельцам запчасти. Вдобавок он вносил в квитанции не. только стоимость запчастей, но и стоимость якобы выполненных работ. Осудили его по статье «хищение» и приговорили к полутора годам исправительных работ с удержанием 20 процентов заработка в доход государства. Больше всего Синь-ков переживал из-за того, что подвел наставника, которого за такого воспитанника шпыняли все кому не лень.

Свое хорошее отношение к начальству Борис особенно не демонстрировал, но и не скрывал нарочито, а при случае даже подчеркивал. Ты к ним относишься по-человечески — и они с тобой будут обращаться по-человечески. Как аукнется, так и откликнется. Он даже с Дергачем не пререкался, когда они орудовали вместе, хотя какой из Сереги начальник. А перебравшись в Москву, где после окончания курсов стал работать охранником, являл собой хрестоматийный образец подчиненного — такой он был безотказный и дисциплинированный. Причем особенно его никто не муштровал, собственным умом дошел. Сначала Синь-ков работал в универсаме, а потом перешел в фирму, где платили существенно больше. К тому же из-за хороших отношений с начальством у него быстро наметился карьерный рост. Способствовал этому один полутрагический случай.

У фирмы имелись казенные машины, которые по выходным простаивали вхолостую. Иногда сотрудники могли попросить их для личных нужд: кого-то встретить в аэропорту или на вокзале, проводить, перевезти вещи на дачу. Естественно, разрешение давал генеральный директор. Однажды летом Борис тоже попросил машину — нужно было пустить девушке пыль в глаза. Взял обычную «Ладу», девятой модели. У фирмы есть и иномарки, две «ауди», но сотрудникам дают только «Ладу». Борис на совесть покатался все воскресенье — Клязьминское водохранилище, Коломенское, кафе на Маяковке, а когда в понедельник утром ехал на работу и почти прибыл, до нужного поворота оставалось с полкилометра, на шоссе Энтузиастов в него на полном ходу врезалась «Нива», стукнула его, когда он пережидал перед светофором красный свет. Разгневанный Борис выскочил из машины и подбежал к виновнику, чтобы накостылять тому, но с ужасом увидел за рулем начальника охраны Захара Захаровича — своего непосредственного шефа.

В это время рядом с ними появился гаишник. Чистое наваждение! Когда надо, их не дождешься часами. А тут, как назло, он возник моментально. И нужно было видеть, с какой самоотверженностью Борис брал вину за столкновение на себя. Инспектор ГАИ, у которого сначала и тени сомнения не было в том, кто виноват, только диву давался. Синьков нес околесицу насчет того, что он дал задний ход, не включил аварийные огни, ошибся при переключении передачи, слишком сильно надавил на газ…

Короче говоря, всю вину за происшествие взвалил на себя. Разумеется, подобная самоотверженность влетела ему в копеечку, ремонтировал машину за свой счет. Зато начальник охраны по достоинству оценил преданность подчиненного. Борис стал его любимчиком. Тот при случае ему и лишние деньги выписывал, и устраивал льготный режим. Несколько раз брал с собой в загородную сауну. А там, за рюмкой, каких только откровений не наслушаешься! Узнал Борис, что добродушный на вид Захар Захарович охотно подрабатывает, выполняя заказы специфического свойства, а именно выколачивает деньги из должников. Например, некий тип обидел известного писателя: одолжил крупную сумму денег и долго не отдавал. Захар Захарович вышел на виновника. Первый раз побеседовал с ним по душам. Должник плакался, что просадил все деньги в казино. Мирный разговор не возымел последствий. Тогда Захар Захарович поговорил по-другому, да так, что тот уже рад продать и коллекцию картин, и квартиру, лишь бы ноги унести.

Видя его возможности, Синьков как-то днем зашел в кабинет к начальнику охраны и обратился к нему с предложением — по просьбе земляка разыскать и наказать Сереброва.

— Что он учудил? — поинтересовался Захар Захарович.

— Лет пять назад он, наверное, не один, а с кем-то, так избили моего товарища, что тот навсегда остался инвалидом. Ходить не может, передвигается в коляске.

— Просто так — взял и избил? Ни с того ни с сего?

— Вообще-то Сергей отобрал у него деньги. Но деньги небольшие. Можно было разобраться и не так кровожадно. А потом этот Серебров круто обошелся еще с одним человеком: разгромил у него студию звукозаписи.

— Тоже, наверное, были какие-то причины?

— Не знаю. Это выяснилось недавно, и бывший хозяин студии выделил деньги на то, чтобы ему отомстить.

Захар Захарович пожал плечами:

— По-моему, из пушки по воробьям. Ну, избил, ну, раскурочил студию. Что его теперь за это — убить?

— Не знаю, — замялся Борис. — Может, просто хорошенько отдубасить, чтобы в следующий раз неповадно было.

— Следующего раза, похоже, не будет. Вряд ли он тронет инвалида, а от студии уже ничего не осталось.

— Но если они просят…

— Заказывают, значит, — уточнил начальник охраны. Взяв со стола пластиковую бутылку минеральной воды, попил из горлышка. Вытерев губы тыльной стороной ладони, сказал: — Ладно, несчастный случай мы организуем. Пускай присылают аванс, а там видно будет. Кто платит, тот и заказывает музыку. По деньгам поймем, с каким исходом задание дадено. Тогда и примемся за работу.

С утра Романова находилась в пресс-центре ГУВД — ее просили помочь отредактировать для телевидения материал о деле, которое она досконально знала, — и теперь чувствовала себя неудобно перед Александром Борисовичем: говорила, что задержится на час, а проторчала там два с лишним. Поэтому в главке, не заходя в свой кабинет, сразу помчалась к шефу и у него сразу забыла про свое волнение: Турецкий был спокоен и деловит, на задержку не обратил внимания. Он понимал, что сегодняшний день является кульминационным в деле Сереброва, поэтому нельзя трепать нервы по пустякам. Сразу взял быка за рога, спросив:

— Кем работает этот Синьков?

— По словам Куницына, охранником.

— Может, он знает, чем фирма занимается?

— Он не знает. Это уж я узнала по номеру телефона. Называется «Холод лимитед».

— Молодец, Галочка. Значит, холодильное оборудование. — Александр Борисович подумал, закурил. — В принципе, ясно одно — на работе задерживать его нежелательно. Может, этот пермяк, кроме своих коллег, никого в Москве больше не знает и гонится за Серебровым именно с ними.