Катька Силуянова, сестра Геныча, не обращала на Сергея особого внимания. Между ними пять лет разницы, она школьница, он взрослый, к тому же внешне ничего особенного собой не представляет: вихрастый блондин с крупными чертами лица. Катьке нравились более утонченные мужчины, и попадаются они не только в кино. Сейчас у нее было много таких знакомых. Сама она высокая, крупная, грудастая, так и пышет здоровьем. От мужиков у нее отбоя нет. Если бы Сергей был здоров, она бы о нем и думать забыла. Поскольку же товарищ брата сидит в инвалидной коляске, а она этому мужчине очень симпатична, то иногда навещала его вместе с Генычем. Приготовит что-нибудь вкусное, посидите ними за столом, послушает их разговоры, кое-что в голове застрянет. Запомнила, в частности, что избиение Дергача организовал некто Андрей Серебров, бывший студент Института культуры. Сергей бы рад его разыскать, чтобы отомстить, да тот сейчас далеко, в Москве. Можно найти людей, которые проучат его, только тем платить нужно, причем немало. У Дергача таких денег нет.

Специально Катька этой проблемой не занималась. У нее нынче и других с лихвой хватает. В этом году она заканчивала институт, вернее, университет, как он сейчас называется. Педагогический университет. Распределения нет, нужно подыскивать работу по специальности. Она — будущий преподаватель истории в средней школе. Это — по диплому. На самом деле она специалист широкого профиля, способна заниматься многими работами, связанными с архивами, книгами, журналами. Сейчас все девчонки и ребята с их курса интересуются, где есть возможность устроиться, обмениваются новостями. Катька тоже спрашивает всех подряд. Поговорила и с приятельницей Настей, которая окончила Институт культуры. Та сказала, что сейчас работает в фирме по распространению газет и журналов, они же стали сами издавать какие-то еженедельные сборники кроссвордов и сканвордов. Дело оказалось прибыльным, будут расширяться, выпускать новые. Пусть Катька сходит и поговорит с их директором.

— Справлюсь ли я с вашей работой?

— Господи! — с актерским пафосом воскликнула Настя. — О чем ты говоришь?! Ведь все сканворды рассчитаны на полных дебилов. Разве нормальный человек станет разгадывать такую чушь собачью! Их даже составляют на компьютере, поэтому одни и те же слова кочуют. С такой работой справится любой придурок. Главное — чтобы в определении было не больше двадцати семи букв, больше в клеточку не помещается, и все. Остальное никого не колышет.

— А что собой представляет директор?

— Ничего особенного. Молодой парень, неженатый. Запиши телефон. Зовут его Станислав Львович Ледовских.

Катя позвонила этому директору, тот назначил ей время, когда можно прийти.

Перед визитом Катя и в парикмахерской побывала, и у маникюрши. Костюм подобрала такой, что закачаешься — итальянский, темно-серый с вишневыми разводами.

Станислав Львович был с ней предельно любезен. При ее появлении встал, и, поздоровавшись за руку, усадил в кресло. Сел на стуле рядом, расспрашивал о ее учебе. У него была очень располагающая улыбка.

Они поговорили несколько минут, когда Станислав Львович, глядя на нее своими масляными глазками, сокрушенно вздохнул:

— Вы знаете, Катя, я перед вами очень виноват. Сам назначил встречу на это время и сам же вынужден сейчас уезжать. Такая собачья работа — срочно вызвали в городскую администрацию. Неудобно получается, причинил вам беспокойство. Если вы не против, я, когда освобожусь, позвоню вам, заеду, и мы где-нибудь посидим. Я подробнее расскажу о специфике будущей работы, возможно, она вас заинтересует. Все равно здесь толком разговаривать невозможно, каждую минуту будут отрывать.

Катя была не столь наивна, как можно подумать по ее простодушному виду, ей не раз приходилось сталкиваться с маленькими мужскими хитростями. Покинув офис, она зашла за угол ближайшего жилого дома и оттуда поглядывала на подъезд фирмы, перед которым в два ряда выстроились машины. Простояла так пятнадцать минут — Ледовских не выходил. За это время сто раз можно было рассказать о специфике работы. Значит, ни в какую администрацию он не поехал, а хочет просто встретиться с ней вечером. Очень хорошо. У нее тоже есть интерес — сейчас приличную работу найти трудно.

Станислав Львович позвонил около восьми часов и через три минуты заехал за ней.

— Поздно освободился, — сказал он, когда Катя села в машину. — Не успел даже заехать домой, деньги взять. Давайте подъедем ко мне. Я переоденусь, оставлю машину, и посидим в каком-нибудь ресторанчике рядом. А то ведь за рулем мне и пить нельзя.

«Потом скажет, что поесть можно у него, без всяких официантов», — подумала Катя.

У Ледовских была хорошая двухкомнатная квартира с хорошо обставленной кухней. Здесь имелось все, о чем только может мечтать современная хозяйка: комбайн, тостер, сушка, миксер, посуда с тефлоновым покрытием.

— Собственно говоря, почему мы не можем посидеть здесь? — спросил он. — У меня столько еды и питья, я обслужу вас лучше всякого официанта.

«Как же такой дурак может руководить крупной фирмой?! — подумала Катя. — Она же давно должна прогореть».

У Станислава Львовича помимо большого количества еды оказались и водка, и шампанское. Причем он пил вино, а Катя, которая терпеть не могла шампанское, пригубила водочку.

В какой-то момент Катя сделала вид, что боится капнуть майонезом на свой костюм. К тому времени они были хорошо разогреты, и Станислав Львович игриво предложил ей снять блузку, потом брюки, помог ей это сделать, после чего быстро разделся сам.

Нельзя сказать, что у Кати получилось настоящее приключение. То ли Станислав много выпил, то ли переволновался, но он оказался не в лучшей форме. Кате пришлось пустить в ход все свое умение, чтобы возбудить его. Конечно, она потом страстно шепнула, что ей с ним было на редкость хорошо, и Ледовских поверил, успокоился. Вернувшись из ванной, она юркнула к нему под бочок, игриво потерлась головой о его безволосую грудь.

— От кого ты узнала про нашу фирму? — спросил он.

— Настя Истомина сказала, моя подружка.

— Вы с ней учились в институте?

— Нет. Я педагогический кончала, а она — Институт культуры.

— Даже не говори при мне этих слов, — поморщился Станислав. — У меня с их институтом давние счеты. Один тамошний студент причинил мне много зла. Некто Андрей Серебров.

Катя оседлала директорский живот и, нагнув голову, пристально посмотрела в глаза:

— Я слышала про такого. Что он тебе сделал?

— У меня была студия звукозаписи. Он устроил в ней погром. Я такие большие деньги потерял!

— Надеюсь, ты ему отомстил?

— Не-а. Я узнал об этом только недавно, а его уже и след простыл. Даже не знаю, где он теперь живет.

— В Москве, — сказала Катя.

— Ну и что мы имеем с гуся? — Сняв очки, Александр Борисович потер переносицу. — Опередили они нас — будь здоров. Почему телефон не сразу поставили на «прослушку»?

— Благодаря тому, что лейтенант действовал строго по закону, — объяснил Яковлев. — Обратился в суд за разрешением на оперативную работу. Они же, не осознав всей важности момента, долго тянули.

Турецкий встал и раздраженно зашагал по кабинету. Челноком — три шага в одну сторону, три в другую. Сидящие по ту сторону стола Галина и Володя смотрели на него.

Свое недовольство он выразил скорее для проформы. Очевидно, все деловые разговоры Дергача со знакомыми велись давно, во всяком случае, еще до убийства Репиной. Поэтому сейчас милиционерам оставалось только наблюдать за последствиями, довольствоваться эхом прошедших переговоров. Спасибо, удалось понять, что Сереброва будет искать кто-то из находящихся в Москве людей, которые получили под это дело аванс. Звонивший Дергачу человек сказал, что все нормально. Сергей просил действовать побыстрее. Дословно самая важная фраза из короткого разговора звучала так: «Слупили с меня серьезный задаток, значит, нужно пошевеливаться». Сумма задатка неизвестна, поэтому трудно сказать, намерены они его убить или просто отколошматить до полусмерти.