Музыканты отнеслись к ее появлению с полнейшим безразличием. Они-то прекрасно знали, что подобные романы с наивными провинциалками Игорь заводит в каждом городе. Подобно десяткам других поклонниц, Наташа внимала его проникновенным рассказам о неудавшейся семейной жизни; о том, что практически он с женой давно не живет, осталось официально оформить развод; о том, как ему осточертела болезненная страсть жены таскать его на всякого рода многолюдные презентации, в то время когда ему по душе простой домашний уют в обществе хорошо понимающей его женщины — скромной, некапризной, бесконечно далекой от ресторанных тусовок.

Слушая произносимые в ночной тиши слова, Наташа уже видела себя москвичкой, живущей рядом с этим неординарным человеком, сопровождающей его в поездках по стране, самоотверженно помогающей ему переносить тяготы гастрольной жизни.

Игорь клялся в любви и верности, обещал ей регулярно звонить, помогать чем сможет. Но прошла неделя, другая — от милого дружка ни ответа, ни привета. Мелочные нехорошие подозрения пробудились в душе Натальи. Ей не хотелось считать себя одураченной, она пыталась бороться с мрачными мыслями, отмести прочь. Однако прогнанные сегодня, назавтра они вновь выползали, словно змеи из-под камней, и было заметно, насколько они стали сильнее, увеличились в размерах.

В первые дни после разлуки присутствие Андрея раздражало Наташу. Она старалась не показывать виду, но иногда нет-нет да и прорывались в ее голосе недовольные, даже истерические нотки, чего раньше за ней не водилось. Андрей терялся в догадках — почему вдруг с ней произошла такая метаморфоза? Решил — усталость накопилась. Тяжело ведь проводить каникулы, сутками напролет помогая ухаживать за новорожденным.

Через несколько дней Наташа предложила ему послушать свои новые песни. Андрей удивился — он был уверен, что из-за вороха семейных забот ей сейчас не до творчества. И уж совсем был поражен, услышав содержание песен.

По сути дела, каждая из них представляла собой часть одного любовного монолога, обращенного женщиной к человеку, ставшему ее первой настоящей любовью. Героиня восторгалась уникальностью своего избранника, его великодушием и красотой. Уверяла, что иные люди, к сожалению, могут прожить жизнь, никогда не встретив любви, и если это редкое счастье случилось, нужно всячески оберегать его как самое драгоценное, что есть на свете.

— Кому ты посвятила эти песни? — полушутливо спросил Андрей, втайне надеясь, что сейчас последует ответ: «Конечно, тебе». Однако Наташа так же полушутливо сказала, что не пришло еще время обнародовать имя этого человека, и перевела разговор на другую тему.

Прошла неделя, прежде чем разговор о новых песнях возобновился. Все это время друзья не встречались, но, даже при разговорах по телефону, чувствовалось, как непривычно нервно вела себя Наташа. Андрей опять же отнес такое состояние на счет домашних неурядиц. Ее родители собирались в отпуск и перед отъездом вполне могли не поладить с дочерью. И у матери, и у отца была назойливая привычка давать по любому поводу советы. Они касались всего, начиная от чистки зубов и кончая выбором одежды. Бесконечные подсказки раздражали Наташу, она огрызалась, говорила, что ей уже не пять лет и сама знает, как поступать. Дочь отругивалась, но родители не могли изменить свою манеру воспитания. Наверное, перед отъездом они замучили бедную Наташу наставлениями. Вот уедут, она вздохнет посвободнее и вновь станет такой же спокойной, какой была всегда.

Когда, проводив родителей, Наташа вернулась с вокзала домой, на душе у нее было неспокойно. В пустой квартире она чувствовала себя неприкаянной. Из близких подруг в Перми никого не осталось, разъехались на каникулы. Она позвонила Андрею. Тот сказал, что хотел бы еще раз послушать ее последние песни.

— Они тебе до такой степени понравились?

— Да. До сих пор звучат в голове.

— Заходи ко мне. В тот раз я пела их под гитару. А сегодня хочу играть на пианино.

Андрею нравилась эта уютная комната, где на стене висели портреты Наташиных кумиров, оперных колоратурных сопрано Неждановой, Максаковой, Катульской.

Сначала Наташа спела те же четыре песни. Потом добавила пятую, которую раньше Андрей не слышал, она появилась в последние дни. Это была завершающая песня любовного цикла. В ней героиня уже не верила в долгую любовь, а считала, что на смену одной должна прийти другая, и та, новая, будет служить лекарством от прежней.

У Андрея появилась большая уверенность услышать желаемый ответ, и он опять спросил:

— Интересно все-таки знать, кому посвящены эти песни?

— Ты не допускаешь мысли, что все относятся к разным людям?

Он отрицательно покачал головой:

— К одному.

Наташа молча сидела у рояля. Приблизившись, Андрей внимательно посмотрел ей в глаза. Она порывисто обняла его и прошептала:

— Сейчас я ненадолго выпущу тебя из своих объятий — чтобы ты потушил свет.

Как это ни покажется странным, хороших знакомых у Дергача в Москве оказалось больше, чем в Перми. Причем знакомые были однотипные — многие приятели при случае уезжали в столицу, заканчивали курсы и устраивались охранниками.

Бывало, Сергей обсуждал с отцом загадки этой новой профессии, которая появилась недавно, а распространилась в невиданном количестве. Дергачевы пытались довести картину до логического конца. Если каждому человеку в стране понадобится охранник, то половина людей будет работать, а вторая половина охранять их. Это — если к каждому приставить по одному человеку. Но ведь сейчас мода пошла дальше — некоторые берут себе по два-три охранника, охранники требуются на многих предприятиях, в магазинах, банках. Значит, это будет самая популярная специальность в стране. От такой картины аж дух захватывало. Главное — они прилично зарабатывают. Если бы не стряслось с ним несчастье, Сергей тоже подался бы в охранники. Все его знакомые очень довольны такой работой. Если им верить, они живут припеваючи. Поскольку покушения случаются редко, особых забот нет, деньги идут так исправно, что ребята даже от приработков отказываются. Зачем влезать в лишнее ярмо?! Сергей поговорил с несколькими знакомыми, ставшими москвичами, но те, ссылаясь на большую занятость, слушать не хотели о том, чтобы ему помочь. Уж на что Борька Синьков был отличный парень, они вместе не раз бывали в передрягах, и тот поначалу заартачился. Пришлось напомнить ему, что речь идет о человеке, которого они вместе грабанули.

— Это он потом пронюхал про нас и сделал меня инвалидом. Теперь все в полном порядке, а я по уши в дерьме. Что ж — так и оставить его безнаказанным?

— Ну а я-то что могу сделать? — вяло отговаривался Синьков. — Я здесь криминалкой не занимаюсь. Тут, скорее, мой шеф мастер по этой части.

— Шеф — это кто?

— Наш начальник охраны. Официально у него частное охранное предприятие. Но иногда, слышу краем уха, он устраивает кой-какие разборки. Только я особо в его дела не встреваю. Мне тут сразу дали понять: чем меньше знаешь — тем крепче спишь, я и не рыпаюсь. Но при случае могу спросить. А где обитает этот человек, которого надо пришить?

— В том-то и дело, что его сперва нужно разыскать. Только мне это не под силу, потому что он сейчас живет в Москве.

Дергач рассказал Борису все, что знал о своем обидчике.

— Разузнать я для тебя разузнаю, даже бесплатно, по старой дружбе, — пообещал тот. — Но вот убрать может только шеф. Там дело поставлено на широкую ногу. Сделают так, что комар носа не подточит. Но не за красивые глазки. Готовь «бабло».

— Сколько?

— Расценки узнаю. Думаю, недешево. Согласен?