Тем временем скрытая дипломатия действовала более чем успешно. Папа Пий не уступал ни на йоту — ведь он властвует в Папской области во имя всего католического мира и клятва, произнесенная им при принятии сана, обязывает его передать эту власть своему преемнику. Напротив, Наполеон III постепенно все больше склонялся к тому, чтобы провести переговоры; по условиям документа, названного Сентябрьской конвенцией, подписанного 15 сентября 1864 г., он соглашался вывести свои войска из Рима в течение двух лет. Со своей стороны Италия обещала гарантировать защиту папской территории против любого нападения и выражала согласие на перенос столицы из Турина во Флоренцию в течение шести месяцев.
Конвенция, которая должна была оставаться в силе шесть лет, не оказала непосредственного воздействия на перспективы включения Рима в новое Итальянское государство, но все же казалось, что она, по крайней мере временно, гарантирует status quo. С другой стороны, положив конец пятнадцати годам французской оккупации, она подготовила почву для новых шагов, какими бы они ни были; заморозив ситуацию в Риме, она позволила правительству обратиться к решению другого вопроса, имевшего для итальянского единства первоочередную важность в то время: речь шла о восстановлении власти над Венето. За некоторое время до того король Виктор Эммануил забавлялся идеей вторжения на Балканы — нет нужды говорить, что поход должен был возглавить Гарибальди, — с целью поднять восстание среди народов, находившихся под властью Австрии; пока Австрия станет наводить порядок, занять итальянские земли будет проще простого. К несчастью, Наполеон III, поддержка которого была жизненно необходима, не придал значения этой идее и король с сожалением отказался от своего замысла.
Но теперь благодаря в высшей степени неожиданной удаче появился deus ex machina [365], которому сужено было фактически, если можно так выразиться, бросить обе желанные для Италии территории прямо к ней в подол. То был прусский канцлер Отто фон Бисмарк, который в то время успешно шел по пути осуществления своего замысла объединения всех германских государств в единую империю. Единственной помехой оставалась Австрия, и он был полон решимости уничтожить ее влияние в Германии. С этой целью он предложил генералу Ла Мармора — вновь ставшему премьер-министром Виктора Эммануила — военный союз: Австрия будет атакована одновременно с двух сторон, Пруссией — с севера, Италией — с запада. В случае победы наградой Италии станет Венето. Ла Мармора с готовностью согласился, и Наполеон III сообщил, что не возражает. Подписание договора состоялось 8 апреля 1866 г., и 15 июня началась война.
Через шесть недель она завершилась. Для пруссаков оказалось достаточно одной битвы. Она произошла при Садове, примерно в 65 милях к северо-востоку от Праги, и в ней приняло участие самое большое количество войск — около 330 000 человек, — когда-либо собиравшееся на европейских полях сражений. (Она также стала первой битвой, в которой в значительных масштабах использовались железные дороги и телеграфная связь.) Пруссия одержала полную победу. Она исчерпала военные ресурсы австрийского императора Франца Иосифа и открыла пруссакам дорогу на Вену. Именно этого и хотел Бисмарк и достиг желаемого полностью; он с удовольствием согласился на просьбу Австрии о перемирии.
Италии, к несчастью, повезло куда меньше. Основная часть ее армии под командованием короля, Ла Мармора и генерала Энрико Чальдини, герцога Гаэта, несколько раз потерпела поражение при Кустоце (то было несчастливое место для савойского королевского дома), а на море противник уничтожил при Лиссе (ныне хорватский остров Вис) большую часть ее флота. Единственная хорошая новость пришла от Гарибальди, который с радостью откликнулся на требование повести тридцатипятитысячное войско в Тироль. Не одержав крупных побед, он, несомненно, доставил австрийцам множество неприятностей. Итальянское правительство, теперь находившееся во Флоренции, хотя и слегка задетое тем, что не участвовало в обсуждении условий перемирия, тем не менее приветствовало его — не в последнюю очередь потому, что предусматривало переход Венето к Италии. Так как Австрия до сих пор не признала новое Итальянское королевство, последовала та же процедура, что и пять лет назад: провинцию уступили Наполеону III, а тот немедленно передал ее Виктору Эммануилу.
Передача территорий подкреплялась плебисцитом, результат которого был предсказуем заранее. Некоторое разочарование вызвал тот факт, что переданная территория не включала в себя Южный Тироль — итальянцы называли его «Трентино» — и Венецию Джулию, куда входили Триесте, Пола и Фиуме (современная Риека); до их получения Италии пришлось ждать до конца Первой мировой войны. Но Венеция наконец стала итальянским городом, и страна могла похвастаться новым портом огромного значения в северной Адриатике.
Оставался только Рим.
К концу 1866 г. остатки французской армии покинули Рим. Пестрое войско наемников, которое сумел собрать папа Пий, казалось, не представляет ни для кого серьезной угрозы; к началу 1867 г. старые заговорщики вновь развернули бурную деятельность. Мадзини, играя на страхах Бисмарка относительно франко-итальянского союза, требовал денег и снаряжения, дабы сбросить правительство во Флоренции; Гарибальди уже не в первый раз готовил марш на Рим и действительно зашел так далеко, что выпустил прокламацию, призывавшую всех свободолюбивых римлян поднять восстание. Так как Сентябрьская конвенция должна была оставаться в силе еще четыре года, у правительства не было другого выхода, кроме как его арестовать и отослать назад в Капреру, но вскоре он бежал — к этому времени ему шел шестидесятый год, — вновь собрал своих волонтеров и начал обещанный марш.
Однако он не принял в расчет французов. Наполеон III, осознав, что слишком рано увел свои войска, направил в Италию свежую армию, вооруженную новыми смертоносными винтовками системы Шассепо. Она высадилась в Чивитавеккье в последние дни октября. Волонтеры, уступавшие им в численности и качестве оружия и подготовки, были обречены. Через день-два, при Ментане, они встретили свою судьбу. Самому Гарибальди удалось ускользнуть обратно через границу в Италию, где он попал в руки властей. Его вновь отправили в Капреру, где он был посажен под домашний арест и содержался на сей раз под усиленной охраной. Его людям повезло меньше — не менее 1600 попали в плен.
И вновь благодаря своей быстрой реакции император Наполеон спас временную власть папства. Никто не мог ожидать, что менее чем через три года он станет орудием ее падения. Первоначальный импульс опять-таки вновь исходил от Бисмарка, который ловко втянул Францию в войну, угрожая посадить принца из прусского царствующего дома Гогенцоллернов на испанский трон. Эту войну Франция (а не Пруссия) объявила 15 июля 1870 г. Борьба оказалась нешуточной; Наполеону потребовались все его солдаты до единого для предстоявших сражений. К концу августа в Риме не осталось ни одного французского военного.
Папа Пий полностью осознавал, какая опасность ему угрожает. Защитить его теперь могла лишь собственная маленькая наемная армия. Всего через три дня после объявления войны, во время Первого Ватиканского собора [366](в тот момент бушевала такая сильная гроза, что ни один римлянин не помнил ничего подобного), он попытался укрепить свою позицию, провозгласив Доктрину о непогрешимости папы. Этот шаг, очевидно, принес его делу больше вреда, нежели пользы [367], но обсуждать его не имело смысла: поражение Наполеона при Седане 1 сентября ознаменовало конец существования Второй империи и крах последних надежд папы. Единственное, над чем ломали голову члены итальянского правительства, был вопрос времени: следует ли направить в Рим армию и занять его немедленно (Сентябрьская конвенция вскоре истекала, а с учетом того, что один из ее участников сошел со сцены, и вовсе прекращала действие) или нужно подождать народного восстания и беспорядков?
