Отец Вазнер был занят, оформляя церковь и ризницу, записывая и переписывая музыку, которой было уже сто папок, делая программы музыкальных занятий для каждого дня и пытаясь достать рекордеры.

Разные дома лагеря нужно было как-то назвать. Девочки предложили имена композиторов, великих мастеров, и Иоганна, у которой хорошо получались надписи, написала вывески белой краской на зеленых досках: «Моцарт-холл», «Палестрина», «Шуберт», «Бетховен», «Стофен Фостер», «Гайдн», и «Брамс-холл». Потом мы подошли к наименованию столовой. Отец Вазнер категорически воспротивился нашему намерению назвать ее «Иоганн Себастьян Бах-холл». В его глазах это было позором. Но как-то назвать ее было нужно. После того, как дневная работа была выполнена, девочки забрались в музыкальную энциклопедию, и с триумфальными возгласами обнаружили, что Россини, композитор «Севильского цирюльника», был и пекарем и поваром. Даже отец Вазнер не сумел найти возражений против того, чтобы назвать столовую «Россини-холл».

За два дня до открытия лагеря лишь половина кроватей была на месте. Приехали два ранних гостя. Мы в спешке разместили их на ферме.

10 июля. Мы ждали гостей вечерним поездом. На официальное открытие лагеря в семь часов вечера были приглашены губернатор Вермонта, местные уважаемые люди из Стоу, наш друг — Главный лесничий штата, и все желающие из деревни. А половины кроватей все еще не было. Это уже было не смешно. Уже этой ночью здесь должны были спать, как ожидалось, восемьдесят четыре человека, а мне не хватало стольких кроватей.

Среди гостей, которые разными автобусами уже прибыли пораньше, днем, был джентльмен, который обратил внимание на то, что я была чем-то встревожена. Когда я пробегала мимо, он остановил меня, положил руку мне на плечо и тепло сказал:

— Все, что сейчас имеет значение — это то, чтобы ваши и наши ребята благополучно приехали домой. Разве не так?

Это спасло мне день. И не только этот, но и потом, очень часто, когда я была в тревоге, я повторяла эти слова, и это всегда помогало.

Водопроводчики уехали, плотники уехали, электрики и маляры тоже. Общежития и личные комнаты выглядели приятно, сверкая чистотой. Церковь была завершена. У нее была даже маленькая колоколенка. В зале отдыха был устроен небольшой лагерный магазин, в котором продавались зубные щетки, карандаши, марки и почтовые открытки. И наконец, кухня из безобразного головастика превратилась в прекрасную бабочку. В блестящем кухонном полу отражались множество нержавеющих котелков, кастрюль и черпаков. Были кофейник, печь, большая тестомешалка, электрическая мясорубка, новенький кухонный стол, семь на семь футов, новенькое помещение кухни. Большой холодильник был забит окороками, утками, цыплятами и телятиной, а кладовая выглядела как средних размеров склад сельскохозяйственной продукции. А посреди кухни находился наиболее внушительный из всех объектов — леди-повар, с высоким, снежно-белым колпаком и видом вдовствующей императрицы. Ее муж распаковывал их багаж в заново отстроенной трехкомнатной квартире, в соответствие с их желанием обставленной мебелью из клена. Четыре девочки ждали «Императрицу».

Если бы только успела прибыть вторая партия кроватей! Даже позвонить было нельзя, так как они были погружены на платформу, и платформа была «в пути». Бога ради! Во время официальной церемонии открытия, когда мы будем петь Национальный Гимн, Георг предложил поднимать флаг помедленней — мы забыли купить флаг! Было пять часов, слишком поздно для магазинов. Георг помчался в Стоу и притащил флаг с одной из школ на эту ночь.

Мой секретарь был занят надписыванием имен на маленьких белых карточках, которые нужно было прикрепить на дверях комнат и над кроватями в общих спальнях. Экспресс-офис вызвал нас чтобы сообщить, что нас ожидают несколько огромных тюков. Так, как раз вовремя поступили три дюжины белых передников для молоденьких официанток, которые уже начали накрывать столы для первого приема пищи.

Около шести часов прибыл губернатор Уилз. Как мне хотелось постоять с ним, глядя весело и расслабленно. Но какая-то леди разыскивала свой багаж, который она послала неделю назад, а на кухне обнаружили, что я забыла купить консервный нож — как теперь быть с томатным соком??

Неожиданно маленький Иоганнес, сидевший на дереве и глядевший на шоссе внизу, закричал:

— Автобусы едут!

Наши гости прибыли. Муж, девочки и я встретили их. Затем губернатор Уилз торжественно и официально открыл Музыкальный лагерь семьи Трапп. Голоса всех слились в исполнении «Звездного знамени», флаг впервые медленно поднялся на флагштоке. Губернатор обратился к гостям и приветствовал их от имени штата Вермонт. Местные самые уважаемые люди последовали его примеру и приветствовали их от имени города Стоу, а мой муж приветствовал от имени своей семьи.

После церемонии открытия мы провели гостей в столовую.

— Господи, — горячо молилась я, — они останутся там, пока Ты не пошлешь оставшиеся кровати. — И я сказала официанткам работать очень, очень медленно.

И снова случилось неописуемое. Еще до того, как гости успели поднять стаканы со столов, прибыла платформа, и все помогали разгружать кровати. И когда гости покинули Россини-холл, подкрепившиеся и оживившиеся, все было готово. Гости лагеря и горожане собрались на углу, вокруг флагштока, и мы дали им маленький приветственный концерт под звездами. Мы не могли не вспомнить то первое представление при свете звезд, на этом же самом месте два года назад, и глядя в небо, мы видели вспышки зеленых и золотых огней, устремлявшихся вверх, — северных огней. Это напомнило нам тот хрустящий зимний день, когда все это началось, и мы чувствовали себя так, словно все еще стояли под радугой.

Когда я пришла на следующее утро, мой секретарь уже ждала с обеспокоенным выражением лица.

— Мне так жаль, что приходится беспокоить вас, — но в лагере нет воды. Источник пересох. Запасов воды недостаточно для всех людей.

Гости уже собирались в столовую. У меня было лишь две минуты времени, потом мне нужно было «сказать что-нибудь». Я постучала ножом о стакан и бодро объявила:

— Леди и джентльмены, будьте добры приготовить ваши ноты и полотенца. Мы хотим дать вам почувствовать этим угрем ощущение исполнителя на природе. Автобусы уже в пути. У нас будет пикник на Бингхемских водопадах.

Так мы и сделали. Пока весь лагерь наслаждался жарким летним днем в прохладных водопадах, возмещая недостаток утренних ванн, мистер Стил, наш всегдашний помощник, принес электронасос, сделал временный трубопровод из ручья в дома, и наполнил ванные ключевой водой, оставив воду из источника для тазов и кухни.

Далее все шло гладко.

Каждое утро и каждый полдень вместе с нашими гостями мы пели внизу, в рощице у ручья. Мы пели бессмертную музыку композиторов прошлого. Мы пели народные песни многих народов. Мы пели произведения для хора мастеров классики, и это было истинным удовольствием — наблюдать, как те, кто никогда не пел раньше, в какой бы то ни было степени, могли получить такое глубокое удовлетворение от познания этих изумительных произведений. Каждую ночь мы танцевали на лугу народные танцы. Однажды мы повели гостей на высочайшую гору штата Вермонт — Мэнсфилд. В другой день, захватив с собой еду и музыку, мы показали им одно из прекраснейших озер в округе. Каждая экскурсия имела успех. Каждым вечером, после благословения в церкви, мы пели несколько песнопений и гимнов, чтобы дать этим сердцам чуть больше шансов проникнуться духом молитвы. Было так много того, о чем можно было молиться.

Закончилось первое лето в лагере. Все делалось сейчас в первый раз, и мы чувствовали, как закладывалась традиция. Прибытие гостей на каждую Песенную неделю, пикники, заведенный порядок в лагере и последние вечера должны были повторяться из года в год, пока однажды кто-нибудь не скажет: «Мы всегда так делаем».