– Господи, какое облегчение. Сегодня я буду спать намного лучше.

Уит скрестил руки на груди.

– Вы ведь, надеюсь, проверите эту записку на наличие там отпечатков пальцев Пита?

– Все, Уит, самореклама закончена.

– Записка напечатана, а не написана от руки. А его ноутбук так до сих пор и не найден. Или я должен поверить в то, что он сначала напечатал предсмертную записку, а потом утопил компьютер с пристани?

Дэлфорд хотел было поспорить, но затем пожал плечами.

– Черт возьми, как с тобой трудно. Ладно. Скажу Гарднеру.

– А почему не Клаудии?

– Теперь это дело ведет Гарднер, – сквозь сжатые зубы произнес Дэлфорд. – Здесь уже почти нечего делать, коллега.

Дэлфорд был прав. Уит ушел. Ему не хотелось встречаться сейчас с Фейс. Он направился к своей машине, по пути стаскивая мантию. Бросив ее на заднее сиденье и проехав полквартала, он оказался у своего бывшего кафе, где взял себе двойную порцию шоколадно-миндального. Уит уже доедал свое мороженое, когда у него запищал пейджер. Его вызывала служба медицинской экспертизы округа Нуэсес.

– В этом не должно быть никакой неловкости, – сказал Дэвид. Он пригладил свои влажные волосы ладонью.

Пальцы Клаудии продолжали бегать по клавиатуре компьютера.

– Конечно, не должно быть. Но будет именно так. – Она закончила набирать рапорт и сохранила его копии на жестком диске и дискете.

– Я не хочу, чтобы ты чувствовала себя неудобно, – продолжал он.

Она вынула дискету из компьютера.

– Это не так.

– Так что тебя беспокоит? – Он снова пригладил волосы. – Когда ты бесишься, то не даешь этому выхода, замыкаешься в себе. Но я же чувствую, что у тебя внутри все кипит.

«Он больше не твой муж, и ты совершенно не обязана обходить острые углы для поддержания мира», – подумала Клаудия и ответила:

– Мне кажется, что ты использовал разговор с этой бедной женщиной, для того чтобы увидеться со мной.

Дэвид рассмеялся.

– Ну а ты не слишком много о себе возомнила?

– Я ошибаюсь?

– Я ее к тебе не тянул. Она хотела поговорить с кем-то из полицейского участка Порт-Лео, и Дэлфорд указал на тебя. Но я совершенно не жалею, что повидался с тобой.

– Дэвид, а тебе не больно? Тебя не задевает, что я не хочу снова выходить за тебя замуж?

– Так ты хотела причинить мне боль?

– Конечно нет.

Губы его сжались.

– Разумеется, мне больно, даже очень. Я жутко скучаю по тебе, когда прихожу домой и остаюсь там один на один с телевизором. Но ведь ты сама говорила, что нам, так или иначе, предстоит еще сталкиваться друг с другом.

От неожиданной нежности в его голосе по ее коже пробежали мурашки.

– Что ж, я думаю, что нам лучше не злоупотреблять этим. Цель развода заключается в том, чтобы находиться порознь.

– Неужели все было настолько плохо? Может, ты меня просто ненавидела? Скажи. – Он часто заморгал. – Я действительно хочу это знать. Я хочу выяснить… что я делал не так.

Клаудия прикоснулась к его руке.

– О Дэвид. Нет, все было не так уж плохо, и я никогда не испытывала ненависти к тебе, – сказала она. – У меня такое чувство, что мы поженились с тобой только потому, что все говорили, какая мы прелестная пара. Но этого оказалось недостаточно. Я знаю женщину, которая готова подхватить тебя прямо сейчас, потому что тЫ хороший парень. И пусть я останусь в унылом одиночестве, но я не тот человек, который нужен тебе.

Он аккуратно надел свою шляпу, и она заметила, что в его глазах блеснули слезы, хотя он никогда при ней не плакал.

– Ладно, спасибо. Я действительно просто хотел знать, – сказал он.

В дверях Дэвид столкнулся с улыбающимся Эдди Гарднером, и они по-приятельски поздоровались. Эдди положил на стол Клаудии листок с ксерокопией, прихлопнув его рукой.

– Предсмертная записка. С отпечатками пальцев Хаббла и его сына, – сказал он. – А еще она объясняет дело Кори Хаббла.

Клаудия прочитала ее.

– О Боже. Они собираются искать тело Кори?

Эдди пожал плечами.

– Хабблы попросили, чтобы мы не показывали эту записку прессе. Я думаю, что береговая охрана или парковая служба поищут останки, но это будет пустой тратой времени. Теперь расследование Мозли превращается в простую формальность. – Он улыбнулся и сел. – До чего я, ребята, люблю раскрывать дела!

– Мои поздравления. – Клаудия вернулась к бумажной работе по оформлению двух ночных краж со взломом, которые ей удалось раскрыть в пятницу. Про себя она пожалела, что не может врезать по вытянутой загорелой физиономии Гарднера, чтобы стереть эту самодовольную ухмылку.

Через час Эдди отправился в гостиницу «Шелл Инн» вместе с большей частью полицейской дневной смены, чтобы посидеть в баре. Он приглашал и ее, но Клаудия вежливо отказалась.

– Эй, ты ведь не дуешься на меня?

– Конечно нет, – ответила Клаудия. Эдди широко улыбнулся, надел на голову бейсболку и легким прогулочным шагом вышел из кабинета, насвистывая под нос мелодию «Чизбургер в раю».

Она подождала десять минут после его ухода и вышла в коридор.

Папки со старыми делами полицейского участка Порт-Лео пылились в задней комнате, запертой на ключ. Было шесть вечера, и здание погрузилось в тишину. Никого из детективов уже не осталось, служащие тоже ушли, а патрульная смена находилась на выезде в Порт-Лео.

Клаудия вошла в темное помещение и потянула за цепочку, чтобы включить висевшую под низким потолком голую лампочку. В комнате пахло старой бумагой, влажными кирпичными стенами и, как это ни странно, чесноком. Она подошла к шкафам с выдвижными ящиками. Папки были расставлены по годам, а потом по порядковому номеру. Несколько крупных дел так и остались нераскрытыми. Клаудия подумала о тех убийцах, которые по-прежнему разгуливают на свободе, наслаждаясь теплым солнышком Порт-Лео. Очевидно, они глубоко уверены, что им никогда не придется расплачиваться за содеянное.

Вытащив папку с делом Кори Хаббла, Клаудия удивилась, что та оказалась тоньше, чем она ожидала. Исчезновение сына сенатора штата предполагало наличие толстых, объемных томов. Это дело было прекращено по сроку давности.

Она записала свое имя в книге выдачи дел вместе с номером папки и вернулась в свой кабинет.

Содержимое старой папки представляло собой мгновенный снимок трагедии. Но никакие бумаги не могли зафиксировать образ юноши, каким был Кори Хаббл: его любимое телешоу, предпочитал ли он энчиладу [18]с мясом или курицей, на каком из местных молов, по его мнению, лучше всего было ловить рыбу. Все эти выцветшие документы представляли собой образец бюрократического подхода.

Дело об исчезновении сына сенатора вел детектив Дэлфорд Спаерс; оно было одним из его последних дел перед тем, как его выдвинули на должность шефа полиции. Клаудия посмотрела на дату и сделала быстрый подсчет: к тому времени Дэлфорд служил в полиции Порт-Лео уже пятнадцать лет. Она принялась читать.

Сенатор Хаббл заявила об исчезновении Кори 21 июля. Она ездила в Хьюстон на конференцию женщин – членов демократической партии, оставив семнадцатилетнего Кори и двадцатиоднолетнего Пита дома одних. Пит и Фейс недавно поженились; молодая жена заканчивала колледж при Техасском университете А amp;М и на тот уик-энд домой не приезжала. У нее была летняя практика в связи с окончанием учебы, которая проходила на базе колледжа, находившейся в нескольких часах езды отсюда.

Кто-то напечатал примерную хронологию событий, основываясь на снятых Дэлфордом показаниях. 19 июля, четверг: Люсинда уезжает в Хьюстон. Мальчики проводят время за своими занятиями: Пит работает в магазине видеофильмов, Кори – посыльным в цветочном магазине. 20 июля, пятница: Кори планирует провести вечер в доме своего друга, Джейбса Джонса, сына священника евангелистской церкви Божественного Берега.

Пит заявил, что в последний раз видел своего брата в пятницу, сразу после ленча. Кори был расстроен, но не захотел рассказывать, что случилось. Клаудия просмотрела протокол показаний Пита и нашла там подтверждение этого: «Кори вернулся с работы в ярости. Брат был зол, расстроен. Я спросил у него, в чем дело, но он мне ничего не ответил. Чуть позже он сказал мне, что собирается пойти, чтобы уладить то, что было неправильно. Когда я поинтересовался, что он имеет в виду, Кори заявил, что просто проучит ее». Клаудия задумалась. Никаких намеков на то, что Пит мог в этот момент забить своего брата до смерти, не было и в помине.