– Я пришла сюда, чтобы ты подписала вот это. – Клаудия достала протокол. – Сначала прочитай и убедись, что все записано правильно.

Хезер быстро просмотрела документ и написала внизу страницы свое имя.

– Вот, пожалуйста. Довольны?

– Ты хорошо спала этой ночью?

– Конечно.

– Ты удивительно спокойна для человека, обнаружившего накануне труп.

Хезер провела рукой по волосам.

– А как я должна вести себя? Сбежать домой в Лаббок?

– Если хочешь, я помогу тебе найти место, где ты сможешь остановиться.

– А вы не выходите за рамки своей юрисдикции, офицер? – едко спросила Хезер. – К тому же «Маленький шалун» не относится к Порт-Лео.

– Управление шерифа может задержать тебя как бродягу, Хезер, поскольку ты живешь прямо на пляже. – Клаудия могла позвонить Дэвиду и попросить его проверить этот берег сегодня же вечером.

Хезер пожала плечами.

– Я уезжаю отсюда.

– Куда?

– В дом моей подруги. – Она пододвинула ноги к прибою, и он поцеловал их. – Если вы собираетесь снова расспрашивать меня обо всех подробностях, то ее зовут Джуди Кэмерон. Она живет в западной части Порт-Лео. Я перебираюсь к ней. Так что не нужно повсюду за мной следить. Я в полной безопасности.

– У этой Джуди есть телефон?

– Она не оплатила счет, и его отключили, но адрес ее по-прежнему находится в телефонной книге: Пэрис-стрит, 414. Светлый кирпичный дом с мотоциклом перед входом.

– Почему бы мне не подвезти тебя туда прямо сейчас?

– А почему бы вам не прекратить меня донимать? – спросила Хезер. – Послушайте, от вашей заботы внутри у меня поднимается волна тепла и сентиментальности, но со мной все в порядке. Я взрослая женщина.

– Хезер, ты можешь навлечь на себя огромную беду, если решила что-то утаить и не рассказала нам о смерти Пита все, что тебе известно. В этом случае я просто не смогу защитить тебя.

– По идее здесь должен бы появиться плохой коп, раз хороший коп, то есть вы, уже есть. – Хезер рассмеялась. – Вам нужно почаще смотреть телевизор и бросить все эти ваши штучки.

– Почему ты купила билеты на «Грейхаунд» [9]на эту неделю? Причем на двоих?

Хезер отвела взгляд и стала смотреть на залив, в сторону видневшегося там острова Святой Маргариты.

– А вы, оказывается, трудитесь, как пчелка.

– Это было нетрудно выяснить.

– Мы с Джуди решили съездить в Хьюстон, чтобы повидать друзей. Это позволяется местным нацистским режимом?

– Тебя предупреждали о том, чтобы ты не покидала город до окончания расследования.

– Вы не можете заставить меня ждать тут целую вечность.

Клаудия достала из кармана свою визитку.

– На случай, если Джуди вышвырнет тебя на улицу. – Она быстро написала на карточке свой телефон. – Здесь домашний номер и номер в моем кабинете. И еще номер моего бывшего мужа – он работает помощником в управлении шерифа.

– Умный? – спросила Хезер.

– Не то слово, – ответила Клаудия. – Звони. В любое время двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю.

– Я внесу ваш телефон в меню быстрого набора у себя на мобильнике. Спасибо.

Клаудия стряхнула прилипший к брюкам песок и направилась к стоянке. Подойдя к машине, она оглянулась и увидела, что Хезер, открыв альбом, делает карандашом наброски последних лучей уходящего дня, раскрасивших облака в оранжевый и пурпурный цвета.

Над бухтой Святого Лео, почти касаясь кончиками крыльев воды, грациозно планировали два пеликана. Клаудия смотрела на них, пока они не улетели, затем села за руль и поехала назад, в город.

В доме для престарелых громыхали посудой санитарки, и до Хезер долетал их громкий смех. В темнеющую воду с гортанным криком нырнула каспийская крачка; у нее был ярко-красный клюв, но не от крови попавшейся ей добычи. Вынырнув, птица снова взмыла в небо, мокрая и без обеда. Да, дорогая моя, не всегда мы получаем то, что хотим.Крачка предприняла новую попытку, но уже подальше от берега. Хезер повернулась и увидела, как с пляжа, весело болтая, уходят шлепающий по воде мальчишка и две девочки. Когда она снова перевела взгляд на залив, птицы там уже не было. Жаль. Хезер открыла новый лист в альбоме и стала зарисовывать сильные крылья, острый клюв и голову в форме яйца.

Она остановилась, когда солнце у нее за спиной спряталось за горизонт. Ей хотелось, чтобы сейчас здесь был Сэм; они бы выпили красного вина, и он крепко обнял бы ее, нежно щекоча языком у нее за ухом. Но он не придет. Никуда не спрятаться от охранников Хабблов. Никуда… Внезапно кто-то схватил ее за плечо.

Уит Мозли и Фейс Хаббл в первый раз занялись любовью в июле, хотя, учитывая количество выпитого бурбона и имевшие место судороги, икоту и непреодолимое желание провалиться в сон, это определение вряд ли подходило для данного случая.

Они встретились на вечеринке после трех напряженных дней Праздника ракушек, в течение которого Порт-Лео каждый год отдавал должное блюдам из всевозможных морепродуктов и прочим кулинарным изыскам. В тот день в районе бухты Святого Лео собрались более десяти тысяч участников этого мероприятия, чтобы выпить пива, купить сувениры, потанцевать под полузабытый джаз или кантри, а потом хорошенько проредить местную популяцию креветок и устриц, устроив коллективное обжорство.

Люсинда Хаббл сидела в жюри конкурса на лучший рецепт блюда из креветок, с радостью отвечала на рукопожатия избирателей, а потом удрала на свою квартиру в Остин, прихватив с собой на буксире Сэма. Она рассчитывала успеть на концерт классической фортепьянной музыки в Техасском университете.

Фейс никуда не поехала. Она осталась в городе, застряв в гостинице «Шелл Инн», где в дальней ее части с удовольствием наливалась бурбоном в обществе старых школьных подруг. Эта группа женщин постепенно слилась с еще двумя находившимися там компаниями, что обычно и случается в маленьких барах, где почти все знают друг друга и где публика пьянствует трое суток кряду. Столики сдвинули, заказали новую выпивку, и Фейс увидела, что сидит рядом с судьей Уитом Мозли. Она смутно помнила его братьев по своему школьному детству, но знала, что он был самым младшим в команде диковатых, но красивых Мальчишек Мозли. Даже сейчас, находясь на должности судьи, Уит в своей поношенной, выцветшей на солнце спортивной рубашке с короткими рукавами, видавшими виды шортах цвета хаки и сандалиях без задника был похож на какого-то городского бездельника без гроша в кармане. Но ноги обутые в эти сандалии, были очень красивой формы, а его необычные серые глаза, мягкая понимающая улыбка определенно нравились ей. К тому же ей было приятно, что Уита совершенно не смущали ее рост и вес, в отличие от многих знакомых мужчин, которых именно это обстоятельство частенько отпугивало.

Фейс усмехалась, наблюдая, как он спокойно слушает хвастливые байки своих подвыпивших товарищей, взахлеб рассказывающих о рыбалке. Он не поддерживал, но и не преуменьшал их рыбацкие «достижения» и только дружелюбно улыбался. От внимания Фейс не укрылось, что под старой рубашкой Уита, оранжевый цвет которой давно вышел из моды, скрываются крепкие загорелые руки и грудь.

Уит не был похож ни на одного из тех судей, каких ей приходилось встречать.

Она долгое время была одинока, посвящая все свое время продвижению карьеры Люсинды, и никто уже давненько не шутил и не смеялся с ней так искренне, как Уит. Он предложил подвезти ее домой, поскольку в том состоянии, в котором находилась Фейс, садиться за руль было весьма рискованно. Когда они подъехали к дому, она пригласила его зайти к ней, выпить чашечку кофе и принять пару таблеток аспирина, чтобы немного протрезветь и привести себя в порядок (Фейс, конечно, видела» что за два часа Уит выпил всего одну бутылку пива «Корона», и понимала: пьяной из них двоих была именно она).

Когда они стояли и болтали, ожидая» пока сварится кофе, Фейс, к собственному удивлению, прижалась к нему и хрипло произнесла: «Это у тебя судейский молоток или ты просто очень рад меня видеть?» Она знала, что такое количество выпитого бурбона существенно влияет на ее остроумие, но Уит воспринял шутку подобающим образом.