«Ты действовал не как судья, и поэтому все это закончилось тем, что тебя выбрали, – подумал он, прежде чем сон поборол его. – Политика настолько странная штука, что ты остаешься».

Достопочтенный Уит Мозли наслаждался всеми прелестями январского дня, когда взятая им напрокат лодка «Даже не проси» медленно вышла из бухты Святого Лео и поплыла дальше, между островами Эскудо и Маргариты. Перед ним простирался Мексиканский залив; вода была стального серого цвета; волны накатывали в правый борт. Этот январь был теплее обычного, дул приятный бриз, лучи солнца казались целительными, а великолепный свежий воздух действовал на организм лучше всяких витаминов.

– Дай мне знать, если тебя будет укачивать, – сказал Уит, обращаясь к Велвет, которая сидела на скамейке, подставив лицо мягким лучам солнца. Она прилетела из Лос-Анджелеса на судебный процесс над Сэмом, начинавшийся через два дня, и, с того момента как Уит встретил ее в аэропорту в Корпус-Кристи, вела себя очень тихо. Она горячо обняла его, но говорила мало и почти все время отмалчивалась. Когда Уит предложил ей провести этот вечер в заливе, подальше от докучливых репортеров, Велвет просто кивнула в ответ.

– А ты старайся вести эту несчастную посудину нормально, а не как пьяный.

– Кстати, о пьянстве, – заметил Уит. – Не ты ли обещала мне умопомрачительную «Маргариту»?

– Я догадывалась, что ты не оставишь меня в покое и заставишь работать. – Она впервые за время их общения засмеялась.

Уит бросил якорь и последовал за ней вниз, в просторную каюту. Велвет была одета в обычные джинсы и спортивную рубашку, свои волосы она собрала в скромный хвостик, а на ее лице был минимум косметики. «Вот такой она могла быть, если бы никогда не имела дела с кинокамерами, – подумал он. – И какой все еще может стать».

– Что мне делать?

– Было бы рискованно доверить тебе смешивать этот коктейль. Вряд ли ты сможешь сделать это правильно – улыбаясь, сказала Велвет. – Поэтому я поручаю тебе выжать сок нескольких лаймов, а я пока займусь своей текиловой магией. – Она скользнула взглядом по ряду бутылок в баре Гуча. – Гуч получит у меня пинка по заднице, если здесь не окажется ликера «Гранд Марнье».

– Я подозреваю, что лодка Гуча является зоной, свободной от «Гранд Марнье».

– Ничего ты не знаешь. – Она победно подняла обнаруженные в каюте полбутылки ликера.

Велвет начала мыть блендер, Уит резал лаймы. Они дружно работали, не нарушая молчания.

– Я должна была бы ненавидеть Сэма, а вместо этого мне странным образом жаль его, – неожиданно сказала Велвет. – Он не заслуживал этого, а я – заслуживала.

Уит налил сок в блендер и сел рядом.

– Мне всегда казалось, будто я знаю, что такое семейная трагедия. Я ошибался.

Велвет налила ликер в блендер и включила его. Уит подошел к ней сзади и осторожно обнял ее. Она отклонилась назад, прижавшись к его плечу, и он почувствовал ее легкое дыхание.

Велвет закончила смешивать коктейль и дала ему попробовать.

– Господи, это просто здорово! – воскликнул Уит.

– Кислая «маргарита» [26]– мой фирменный напиток. – Она часто заморгала. – Похоже, моя шутка не очень удачная.

Он улыбнулся. Велвет сейчас мало улыбалась и почти не смеялась; ее нельзя было в этом винить. Они забрали блендер с собой на палубу. Там они пили, дурачились во время рыбалки, ничего не поймали, а потом сидели, слушая странную кассету, которую записал Гуч: «Смэшин Пампкинс», [27]итальянская опера, Пэтси Кляйн, [28]Джимми Баффет. [29]Печальные песни. Но все же не настолько, чтобы причинять боль. Они подпевали Баффету, когда звучала его песня «Маргарита-виль», и Велвет прижалась спиной к груди Уита.

Солнце село за горизонт. Они приготовили стейки, и Велвет смешала еще один графин «Маргариты». Ночной воздух был холодным, но не влажным; по-прежнему дул ласковый бриз. Взошла луна, а они все сидели на палубе и продолжали разговаривать. Велвет вспоминала о своем детстве в Омахе, а Уит рассказывал всякие небылицы о своих братьях и думал: «Вот она, настоящая жизнь, не упусти ее». Допивая остатки крепкой «Маргариты», Уит и Велвет любовались сиянием звезд над заливом. Уит был немного пьян и впервые после своего возвращения из Луизианы чувствовал себя так умиротворенно. Велвет сидела рядом, тесно прижавшись к нему, и Уит вдыхал аромат ее волос, которые пахли лаймовым соком. Далекие звезды, сверкавшие над побережьем, казалось, горели каким-то девственно-чистым светом, словно они появились только в эту ночь. Велвет начала их считать.

– Каждая звезда – это желание, которое ты должен загадать, – сказала она.

Уит дал ей досчитать до ста, прежде чем нежно поцеловал в шею.

– Не надо, – тихо произнесла она.

Он замер. Но Велвет не отстранилась от него.

– Прости, – сказал он. – Я думал…

– Я знаю, Уит. Ты хотел сделать так, чтобы… то, что произошло со мной, бесследно растворилось. Я люблю тебя за это. Я не позволю тому, что сделал со мной этот ублюдок, и дальше отравлять мне жизнь.

Уит притих, прислушиваясь к плеску волн за бортом.

– Но ты не хочешь меня.

Она покачала головой, повернулась к нему и кончиком пальца провела по его лицу.

– У меня есть план «Б». После суда над Сэмом я еду назад, в Омаху. И больше в моей жизни не будет никаких фильмов.

– Я рад, очень рад. Но…

– И тогда у меня будет не такая стремительная жизнь, как раньше. Если бы мы с тобой… В общем, если бы между нами что-то произошло, это было бы ненадолго, пока я здесь. Я больше не хочу так, Уит. – Она мягко засмеялась. – Удивительно: я столько времени жила, не отказывая никому, а теперь говорю «нет» такому замечательному парню, как ты. У меня положительно нет мозгов…

Он легко поцеловал ее, давая лодке укачивать их, как в колыбели, и Велвет в конце концов заснула прямо у него на плече. Она спала у него на руках до самого утра, а он смотрел на нее и считал звезды для них обоих.