— Ну дай ему хорошенько! — выкрикнул из толпы какой-то горностай. — Я поставил на тебя, ласка!

— Давай! — поддержал его ласка-докер. — Я тоже сделал ставку на тебя. Почему ты с ним не покончишь?

Но Грязнуля, казалось, вовсе не собирался нокаутировать противника. Похоже, его вполне устраивало то, что он уклоняется от ударов хорька. Через пару минут Нюх разгадал тактику Грязнули. Хорек уже начал уставать. Кроме того, он стал злиться, поскольку не мог понять, почему никак не может достать ласку. Никогда прежде не бывало, чтобы кому-то удалось уйти от его мощных ударов. Хорек ясно видел цель — белую отметину на груди ласки, но в то мгновение, когда он наносил удар, она куда-то исчезала, а враг появлялся в совершенно другом месте.

— Ну же, ударь меня хоть разок! — крикнул Грязнуля. — Мне говорили, что ты лучший боксер в порту. Что-то я этого не вижу. Похоже, ты не сумеешь попасть даже в дверь, если не будешь придерживать ее другой лапой! Я разочаровался в тебе. Мне говорили, что ты живая легенда, никогда не промахиваешься, можешь уложить любого врага с одного удара и что после поединка с тобой еще никто не ушел на своих лапах! Но теперь вижу, что все эти россказни выеденного яйца не стоят. В следующий раз я и связываться не стану с такими слабаками!

Эти слова вконец разозлили хорька, который на самом деле имел репутацию непобедимого боксера. Он удвоил усилия, его лапы так и мелькали в воздухе. «Бац! Бац! Бац!» — твердил он, нанося удары и каждый раз ожидая услышать, как его противник падает и остается лежать на земле. Однако каждый раз вместо «бац» слышалось «вззы» — его удары по-прежнему не достигали цели. Ни один из них. Со стороны казалось, что соперники танцуют, — такими слаженными и красивыми были их движения. Грязнуля был везде одновременно и в то же время — нигде, его невозможно было достать. Ласка метался как молния, и никто не сумел бы предугадать, где он окажется в следующую секунду, в какую сторону изогнется и как сумеет избежать очередного удара.

Наконец хорек, издав стон, рухнул наземь. Его грудь судорожно вздымалась, глаза слепо уставились в небо — он не мог даже удержаться на лапах, не мог встать, не говоря уже о том, чтобы продолжить бой. Грязнуля спокойно проскользнул мимо поверженного противника и подошел к рефери, чтобы получить заработанные деньги.

— Это нечестный бой, — пробормотал хорек, который потерял деньги, поставив их на соплеменника. — Чтобы победить, ты должен был свалить своего врага точным ударом!

— В правилах об этом ничего не сказано, дружище, — отозвался Грязнуля, быстренько выхватывая из лап рефери кошелек, потому что тот уже заколебался — стоит ли отдавать приз победителю. — Никто не говорил, что я непременно должен был уложить его, колотя куда попало. Вот вы приведите того, кто умеет драться, и тогда я соглашусь обменяться с ним парой ударов. Но у этого парня в голове ветер гуляет, и драться он совершенно не умеет. Разве я в этом виноват?

Кто-то еще поворчал, но продолжать спор не стали. Конечно, Грязнуля не нанес противнику ни одного удара, но никто не мог сказать, что этим он нарушил правила боя.

Друзья помогли поверженному хорьку подняться и увели его. Похоже, все они поставили на него и потеряли деньги. Нюх шагнул вперед и похлопал по плечу Грязнулю, который пересчитывал деньги. Увидев Нюха, он прищелкнул зубами — эквивалент человеческой улыбки.

— Отлично проделано, — одобрительно сказал Серебряк. — Превосходное представление.

— Вы ставили на меня?

— Нет-нет, — отозвался тот. — Я никогда не делаю ставок. Но я просто восхищен твоим умением уклоняться от ударов. — Потом он указал тростью на хорька, которого уводили с площади. — Скажи, а откуда у него на груди кровь?

Грязнуля усмехнулся:

— Он так фыркал, что у него кровь пошла носом.

— Значит, ты его так ни разу и не задел?

— Даже когтем до него не дотронулся.

— Но почему? И вообще, зачем ты стал драться?

— Э-э, понимаете ли… — Казалось, Грязнуля не знал, стоит ли продолжать, но Нюх и сам уже знал ответ на свой вопрос.

— Это потому, что ты потерял работу, верно? Слушай, мое предложение остается в силе. Вы с Плаксой здорово помогли бы мне в расследованиях. Так что это — не пустые слова.

— Я понимаю, но… Но все это — слишком похоже на милостыню. Ведь нам не придется ничего делать.

— Придется, друг мой, да еще как. — Нюх чувствовал, что должен рассказать Грязнуле, чем тому придется заниматься. — Кроме того, мне нужен слуга. Ты не хочешь пойти ко мне в услужение? В конце концов, это вполне нормальная работа. В этом случае я буду тебе доплачивать еще гинею.

— Вы делаете это только из нелюбви к Вруну.

— Вовсе нет. Я действительно искал себе кого-нибудь подходящего. Дело в том, что мне приходится сталкиваться со сложными делами и далеко не каждый в состоянии мне помочь. Детективам приходится много думать, чтобы распутать то или иное дело. Поэтому мне нужен кто-то, кто будет напоминать мне о том, чтобы я захватил зонтик, когда идет дождь, и тому подобные вещи. У джисс Хлопотуши в мансарде есть свободная комната, и я уверен, что она не будет возражать, если ты превратишь ее в свою спальню. Ну, что скажешь?

— Почему бы и нет? — воскликнул Грязнуля. — Я могу быть и вашим телохранителем. На тот случай, если кто-нибудь нападет на вас во время расследования.

— И что же, ты будешь толкать меня во все стороны, чтобы я избежал ударов?

Оба весело рассмеялись.

И они двинулись по улице. Нюх на ходу изложил Грязнуле суть текущего дела. Грязнуля с энтузиазмом вызвался помочь опрашивать продавцов фруктов на рынке. Прошло совсем немного времени, и Грязнуля нашел хорька, который мог кое-что рассказать, по крайней мере тогда, когда в лапе у него окажется монетка. Нюх вручил ему полкроны и попросил рассказать все, что Хорьку известно.

— Я видел, как по рынку промчался экипаж. Он несся так, словно у его пассажиров было срочное дело. — Свидетель помолчал немного, задумчиво покусал нижнюю губу и прикрыл глаза. — На дверце экипажа было что-то вроде крокетных бит. Да, точно, это было похоже на скрещенные биты. Вот и все, что я могу вам рассказать.

— Не очень-то много за два шиллинга и шесть пенсов, — недовольно фыркнул Грязнуля. Но Нюха такая информация вполне устроила.

Они пошли дальше, и он спросил своего нового помощника, успел ли тот позавтракать.

— Нет еще, — ответил Грязнуля. — Но я могу вас угостить на выигранные деньги…

— Ни в коем случае. Пойдем, и я сам тебя угощу. Поскольку мои предки были дворянами, я остался членом Дворянского клуба. Обычно я туда не заглядываю — все там такие надутые и чванливые, — но сейчас я бы не прочь взглянуть на герб, который украшает холл. Хозяином клуба является выдра Щеголь. Как мне говорили, он происходит из семьи потомственных портных, но предпочел возиться с травами и специями, а не с тканями и кружевами.

— Я только обещал Плаксе, что встречусь с ним у реки…

— Его мы тоже захватим с собой. Грешно не попробовать блюда, приготовленные самим Щеголем.

Некоторое время спустя они уже втроем шагали по набережной по направлению к клубу. Когда они вошли, большинство горностаев недовольно поморщились, увидев двух ласок из простонародья. Врун, который сидел в уютном кресле и мирно читал утреннюю газету, едва не упал в обморок. Мэра Толстопуза, который усердно поедал завтрак, чуть не хватил удар. Члены клуба тут же призвали управляющего-выдру, и на беднягу посыпались жалобы.

Однако Щеголь спокойно сказал:

— Джер Серебряк пригласил сюда обоих, а значит, он гарантирует их приличное поведение. Я не могу выставить гостя до тех пор, пока он не нарушил клубные правила. Так что извините, господа…

Горностаи, недовольно ворча, вернулись на свои места. Что и говорить, в клубе считалось дурным тоном вмешиваться в чужую жизнь, поэтому все снова расселись и принялись делать вид, что не замечают чужаков. Горностаи отгородились газетами, спрятав за листами бумаги свое недовольство.