Франческа улыбнулась:
— Мой отец болеет уже очень долго. Я и сама не прочь, чтобы меня кто-то приободрил. Что ж, выбирайте любую тему, и мы поболтаем. Жизнеутверждающую тему.
Аполлония проворно села в кровати, потом доверительно наклонилась к Франческе:
— Давайте поговорим о мужчинах.
— Отлично. — Но при этом у Франчески так вытянулось лицо, что герцогиня расхохоталась.
— О Господи, дорогая…
Спустя час Франческа все еще слушала увлекательный, полный юмора рассказ Аполлонии о мужчинах в ее жизни.
— …неужели акробат? — воскликнула Франческа.
— Представьте себе, дорогая. Он был умопомрачительно красив. Не могу припомнить ни слова из того, что он говорил, но тело, какое тело!
Франческа придвинулась поближе, словно желая перенять у Аполлонии способность быстро залечивать сердечные раны. Сама она рассказывала новой знакомой мало — с энтузиазмом отозвалась о Майкле и лишь вскользь упомянула о романе с американцем в Венеции. Франческе не хотелось портить Аполлонии настроение исповедью о Джеке.
Позже Франческа еще раз ненадолго заглянула в палату к отцу. Увидев, что Карло крепко спит, она поцеловала его и отправилась домой, радуясь, что у нее появилась собеседница.
Карло пролежал в клинике всю зиму, обычно находясь в полузабытьи. Временами казалось, что он пришел в сознание, но потом глаза его темнели от боли, и Франческа со страхом думала, что отец больше не хочет жить. В такие минуты она задумывалась, милосердно ли удерживать Карло в этом мире, но получить ответ на этот вопрос не могла, поскольку речь у него так и не восстанавливалась. Франческа упрашивала Эдуарда, чтобы он разрешил перевезти отца домой, но врач отказал ей. После удара больные долго не оправляются, объяснил он. Граф выжил, но очень слаб, поэтому может погибнуть от какого-нибудь вторичного заболевания.
Франческе страстно хотелось поделиться с отцом своей радостью. Во время беременности она чувствовала себя так, будто заново родилась, а ангел-хранитель распростер над ней крылья, защищая от зла и бед. Теперь Франческа не испытывала никаких недомоганий, напротив, у нее появились новые силы, и она была счастлива, когда ребенок давал знать о себе.
У Майкла дела тоже шли хорошо. Став бизнесменом, он первое время тосковал по беззаботной и вольной жизни, о прогулках под парусом по бирюзовым водам вдоль берегов архипелага. Однако появление клиентов и двух подчиненных воодушевило его. В январе новая компания принесла первую реальную прибыль, и Майкл высоко поднял голову. Но курортный сезон закончился, туристы схлынули, а затраты на ремонт лодок и арендная плата за офис быстро съели прибыль. Чтобы зарабатывать, Майклу пришлось бы купить по меньшей мере еще пару лодок, иначе компания не удержалась бы на плаву. Он наконец решил обратиться за помощью к тетке. Леди Джейн могла бы заинтересовать его бизнесом кого-нибудь из друзей, а имея инвестора, Майкл добился бы, чтобы его молодая компания приносила круглый год стабильную прибыль.
В разгар сезона тетка однажды позвонила Майклу и попросила сопровождать ее на торжественный прием в клубе Лайфорд-Кэй. Однако племянник отказался, деликатно объяснив, что не может оставить Франческу.
— О, Франческа — настоящий ангел, она не будет возражать, — самоуверенно возразила та.
Но Майкл твердо сказал, что не оставит жену в ее положении одну. Положив трубку, он со вздохом повернулся к Франческе:
— Похоже, тетушка потеряла рассудок. Ее тон наводит на мысль, что она пристрастилась к спиртному.
Перестав зависеть от тетки, Майкл совершенно изменился. Теперь он редко пил и не посещал некогда любимые им злачные местечки на Бэй-стрит.
— Тебе стоило бы пойти, думаю, леди Джейн очень одиноко, — заметила Франческа. — Обо мне не беспокойся, со мной ничего не случится.
Франческа догадывалась, что леди Джейн чувствует себя покинутой, ибо светские знакомые не заменяют семью. Она, конечно, понимала стремление мужа к независимости, но столь резкое охлаждение к бывшей благодетельнице настораживало Франческу. Она со страхом ждала дня, когда ради спасения компании Майклу придется обратиться к леди Джейн. И такой день наступил.
После того как муж отправился к тетке, Франческа достала альбом с фотографиями и устроилась в своем любимом кресле. С ранних снимков на нее смотрела радостно улыбающаяся круглолицая девочка, сидящая на руках у матери. Когда-то красивого и полного сил отца теперь невозможно было видеть без слез. Дальше шли снимки подросткового периода. На некоторых четырнадцатилетняя Франческа стояла, обнявшись с Жози, почти такая же загорелая, как и ее подруга-мулатка. Здесь же Франческа нашла и снимки самой Жози — в платье с глубоким вырезом и не по размеру большом, позаимствованном у Марианны. В альбоме лежали и фотографии, сделанные на разных вечеринках — в честь Рождества, Пасхи, дней рождения, а также на пикниках и лодочных прогулках. Куда все ушло, что сталось со всеми ними… Глаза Франчески затуманились от слез. Марианна уехала на Гаити, чтобы умереть среди своего народа. Жози. С ней они теперь живут в разных мирах, и вряд ли когда-нибудь их пути пересекутся.
Мысли Франчески вернулись к осенней ночи, когда она увидела Жози на сцене ночного клуба в одеянии из разноцветных шарфов. В тот момент, охваченная яростью, Франческа думала только о словах отца: «Можешь поблагодарить свою подругу Жозефину, это она рассказала мне о твоих свиданиях с американцем».
Она снова опустила взгляд на фотографии, где обе они радостно улыбались, и вспомнила ответ Жози: «Он меня заставил, могла бы догадаться».
Неужели он действительно вынудил ее выдать место тайных встреч? Франческа покачала головой. Какая разница? Все равно Карло рано или поздно узнал бы правду, и ее роман с Джеком закончился бы так же.
Наконец она достала конверт, лежавший в кармашке альбома. Открыв его, Франческа взглянула в голубые глаза Джека Уэстмана, пробежала пальцами по загорелому лицу, словно касалась не глянцевой бумаги фотокарточки, а теплой кожи. Ей живо вспомнился чистый запах его рубашек, и она будто наяву услышала его голос, произносящий ее имя…
Франческа оторвала глаза от фотографий, убеждая себя бросить их в горящий камин, где они превратятся в пепел вместе с воспоминаниями, похороненными в ее сердце. Но она была не в силах уничтожить карточку Джека — так же, как и забыть его.
Франческа закрыла альбом и засунула его на верхнюю полку книжного шкафа.
Прошел час-другой. Она сочла это хорошим признаком, подумав, что леди Джейн решила угостить Майкла ужином. Пока Франческа пришивала оборку к желтому детскому одеяльцу, минул еще один час. Забеспокоившись, она поднялась наверх и посмотрела в окно. Дом леди Джейн казался в лунном свете холодным и суровым. Три окна светились. Позади дома блестела серебристая гладь моря, и на его фоне темное здание напоминало корабль. Франческа инстинктивно прикрыла рукой живот, словно защищая будущего ребенка. Возможно, не стоило отпускать мужа одного просить одолжения у тетки. Им и нужно-то всего ничего: чтобы она порекомендовала компанию Майкла своим знакомым. Теперь Франческа почти не сомневалась, что леди Джейн только и ждала этого визита.
Около полуночи Франческа, направляясь в спальню, услышала нетвердые шаги мужа. Майкл был пьян.
Вздохнув, она пошла к двери. Майкл что-то тихо напевал, прислонившись к стене дома. Увидев жену, он нахмурился.
— Франческа, этот ключ не подходит.
Она взяла его за руку и ввела в дом.
— Конечно, не подходит, ведь это ключ от бунгало. Ты бы не перепутал, если бы не забыл о своем обещании держаться подальше от «Бушмиллз».
— Я выпил всего лишь пару стаканчиков, чтобы доставить удовольствие любимой тетушке. Тебе не о чем волноваться, любовь моя. Завтра я как обычно буду на боевом посту. А теперь помоги-ка мне лечь в постель, без тебя я не справлюсь. — Майкл оперся на Франческу, и она проводила его в спальню.
