— Ciao, Карло. — Сибилла бросила сигарету.

— Где Сюзанна?

— Уехала домой упаковывать вещи. — Большие глаза смотрели понимающе: она заметила гнев Карло. Сибилла умела так понизить тембр голоса, что он становился глубоким, грудным и напоминал урчание сытой кошки. Говоря таким голосом, она словно намекала на то, что знает тайны Карло, и это вызывало у него особое отвращение.

Он вдруг четко и ясно понял, что следует сделать. Глядя ей в глаза, граф сказал:

— Прощайте.

Он был уверен, что больше никогда ее не увидит.

На широкой кровати в их общей спальне стояли раскрытые чемоданы, сверху валялась спортивная одежда, а рядом аккуратно разложено серебристое вечернее платье. В выдержанной в светло-бежевых тонах комнате, обычно такой спокойной, царил беспорядок.

Сюзанна в атласном халате сидела перед зеркалом и снимала с лица макияж. Карло с неодобрением посмотрел на все это, и жена повернулась к нему. Ее лицо блестело от кольд-крема. Смущенно отведя взгляд, она вынула шпильки, и рыжие волосы каскадом рассыпались по спине.

— У тебя больной вид, — тихо заметил Карло.

— Я неважно себя чувствую, — призналась она.

— Вызвать врача?

— Не нужно. Я просто не выспалась. Мне необходимо уехать.

— Об этом я и хотел с тобой поговорить.

— Ах, Карло, прошу тебя, оставь, я знаю все, что ты собираешься сказать. — Сюзанна закрыла лицо руками.

Граф видел, что она обезумела от горя, но что-то мешало ему к ней приблизиться.

— Ты знаешь, что тебе следует сделать, — холодно проговорил он.

— Да, и Сибилла тоже знает. Я ей сказала, что пора кончать. Я просто разрываюсь на части. Неужели ты полагаешь, что мне хочется продолжать в том же духе?

— Не понимаю твоих стремлений.

Под тонкой тканью халата явственно обозначались контуры ее тела, и в Карло шевельнулось желание. Однако, взглянув на Сюзанну, он вдруг подумал, что, вероятно, Сибилла смотрела на нее с таким же вожделением.

— Скажу тебе одно: если поедешь в Венецию, назад не возвращайся.

— Что? — Она встревожилась. Лицо ее вспыхнуло, а глаза, блестящие от слез, стали похожи на изумруды. Губы Сюзанны дрожали.

Карло подавил жалость. Как ни странно, произнести эти слова оказалось легче, чем он предполагал. Для этого нужно было только представить себе Сибиллу.

— Ты слышала.

Сюзанна привстала.

— Я не могу все оборвать в один момент. Ты должен понять…

— Это единственный выход, Сюзанна. Ты должна решить сейчас.

— Почему? — с вызовом спросила она.

— Потому что это позор. Сегодня все были шокированы. Хватит вечеринок и сплетен. Если не можешь пощадить меня и спасти свою честь, подумай хотя бы о нашей дочери.

— А если я все-таки уеду?

— Тогда уедешь навсегда.

— Если мы расстанемся, я возьму с собой Франческу.

Карло промолчал. Сюзанна догадалась, что значит это молчание.

— Ты не посмеешь удерживать дочь, Карло! Не хочешь же ты причинить ей боль!

— Подумай, какая жизнь ждет ее с тобой!

Сюзанна, с трудом превозмогая отчаяние, тихо проговорила:

— Дело не только во Франческе. Я люблю тебя, Карло. Я не могу потерять дочь, но и с тобой не хочу расставаться. Почему ты меня вынуждаешь к этому?

Лицо Карло было непроницаемым.

— О, тебя я уже потеряла! — воскликнула Сюзанна. — Неужели ты отнимешь у меня и дочь? Неужели я никогда ее не увижу?

Карло отошел к двери и, не глядя на жену, сказал:

— Я не могу допустить такого растления в своей семье, а уж тем более на глазах у дочери.

Сюзанна подбежала к нему и схватила его за руки. Карло не двинулся, но она потянула мужа к себе.

— Дай мне только одну неделю, последнюю! Я порву с Сибиллой. Она пойдет своей дорогой, а я посвящу тебе всю оставшуюся жизнь. Франческа этого заслуживает, да и мы с тобой — тоже. Клянусь, больше никогда я не навлеку на тебя бесчестья… — исступленно бормотала она.

Карло отстранил ее. Видеть Сюзанну в таком безысходном горе было выше его сил.

— Когда ты вернешься ко мне, мы начнем все сначала. Я не хочу ни лжи, ни компромиссов.

— Только одна неделя в Венеции, и я вернусь к тебе навсегда! — Она снова вцепилась в него. Взглянув на ее смуглые сильные руки, Карло вспомнил, как она скакала на лошадях, с какой одержимостью добивалась того, чего хотела.

Он уступил.

— Поверь, именно этого я и хочу — покончить со всем и любить тебя одного.

Сюзанна стала упаковывать вещи, стараясь сдержать слезы, и Карло подумал, что очень редко видел ее плачущей.

Рано утром по гравиевой аллее зашуршали колеса «мерседеса» Сибиллы. Слуга леди Джейн бойко выскочил из машины и погрузил вещи Сюзанны. Конверс Арчер помог Сибилле выбраться с заднего сиденья. В темных очках и безукоризненно-белом костюме он походил на официанта.

— Сюзанна! Как у вас мало вещей! Надеюсь, вы едете не на одну ночь? — воскликнул Арчер.

Сюзанна направлялась к ним через широкую веранду особняка.

— Все, что мне нужно, уже в Венеции. Там мой дом, а сюда я только приезжаю. — В бодром голосе не чувствовалось ни малейшего напряжения, никаких угрызений совести. Но когда жена подошла к Карло, чтобы поцеловать его на прощание, он увидел в ее глазах страдание.

— Верь мне, — прошептала Сюзанна. — Я знаю, что причинила тебе боль, но прошу тебя, верь.

Сибилла свернула за угол дома, где пятилетняя Франческа играла с экономкой и ее дочерью.

— Кто это? Мы с тобой уже встречались? — весело проговорила Сибилла и взяла девочку на руки.

— Я тебя знаю, — ответила Франческа. — Ты — Сибби.

Когда Сибилла подняла девочку над головой, Франческа заметила, что в багажник «мерседеса» загружают вещи матери. Вскоре показалась и сама Сюзанна в элегантном костюме. Она направилась к дочери.

— Мама! — Франческа потянулась к ней.

Сюзанна взяла дочь на руки и крепко обняла ее. Карло пристально наблюдал за ними с веранды, потягивая бурбон. Малышка слишком часто видела, как мать уезжает. Оставалось надеяться, что на этот раз она выполнит свои обещания.

Сейчас Сюзанна и Сибилла старались держаться на расстоянии. Жена Карло подошла к двери веранды.

— Спасибо, что поверил мне.

Едва заработал мотор «мерседеса», граф ушел в дом. Он видел из окна, как Франческа и Жози бежали по лужайке вслед за удаляющимся автомобилем. Потом девочки, смеясь, скакали по траве, раскинув руки и изображая самолет, который вскоре должен был унести Сюзанну и Сибиллу за океан, в Венецию.

На второй день после отъезда Сюзанны Карло к ужину напился так, что не мог подняться с шезлонга, стоявшего на пляже. Взошла луна, и море заблестело серебром. На берегу шелестели от легкого ветерка пальмы. Вскоре появился слуга с подсвечником и подносом и молча сервировал ужин здесь же, на низеньком столике, но позже унес нетронутую еду в дом. Марианна заварила крепкий кофе и сама подала его Карло. Отхлебнув его, он поднял глаза на Марианну и благодарно улыбнулся.

Марианна опустилась рядом с шезлонгом, покусывая длинную травинку. С тех пор как Карло женился, они ни разу так не сидели. И он, и она молчали, понимая друг друга без слов. Марианна инстинктивно чувствовала, когда ему нужна и зачем. Они стали любовниками давно, едва выйдя из детского возраста.

Марианна тогда работала в доме родителей Карло на Хог-Айленде. Хотя она отдалась ему, а потом предоставила полную свободу, для нее самой не существовало никого, кроме Карло. Вместе с тем Марианна ни на что не рассчитывала. Карло, его ребенок, животные, даже жена — обо всех Марианне позволяли заботиться, словно считая это ее единственным предназначением. Сама она никогда не подвергала сомнению навязанную ей роль и с годами стала воплощением благоразумия.

Карло сам налил себе вторую чашку кофе и выпил его. От Марианны пахло жасмином и свежевыглаженным льном. Это умиротворяло и возбуждало его, навевало давно забытые воспоминания. Не поворачивая головы, он мог представить себе ее нежные черты в мягком пламени свечей. Марианна смотрела на море, играя травинкой. Вспомнив ее грудь, Карло с удивлением почувствовал, что в нем пробуждается желание. Из уважения к Сюзанне он месяцами укрощал зов плоти, но сейчас, повернув к себе лицо Марианны, всмотрелся в темные глаза и прочел в них то, на что не смел надеяться.