Вложив фотографию в конверт, он адресовал письмо Тони, убеждая ее, что обман затеян ради блага Франчески. Антония согласилась связаться с прессой, и в газетах появились фотографии Франчески на борту яхты. Загорелая, улыбающаяся, с развевающимися на ветру волосами, она стояла, окруженная молодыми привлекательными людьми. Граф надеялся, что все это не пройдет бесследно и пыл Уэстмана поостынет.

Жози подождала до трех утра, и только тогда прокралась в кабинет Карло. Возбуждать подозрения слуг ей совсем не хотелось. С тех пор как граф отбыл в круиз, она чувствовала их враждебность.

В полумраке коридора девушка остановилась и прислушалась. Нигде ни шороха, ни звука. Войдя в кабинет, она осмотрелась, подошла к письменному столу графа и зажгла небольшую лампу с зеленым абажуром. Жози открыла двери, ведущие на балкон, и поставила в проигрыватель пластинку Каллас, убавив звук. Ночь была темной, беззвездной и душной. В отдалении слышались раскаты грома. Девушка налила себе бренди и устроилась в большом кожаном кресле Карло. На столе лежало несколько ручек. Жози выбрала одну с самым тонким пером и, старательно копируя по-детски каллиграфический почерк Франчески, начала сочинять собственную версию письма к Джеку, оригинал которого лежал рядом с ней на столе.

Она так сосредоточилась на своем занятии, что даже высунула кончик языка. Тщательно выписывая каждую букву, Жози старалась найти слова и фразы, характерные для Франчески.

«Мне жаль причинять тебе боль, Джек, — начала она. — Время, которое мы провели вместе, значит для меня очень много. Я никогда тебя не забуду».

Жози перечитала написанное. Замечательно! Не отличить от почерка Франчески. Она продолжала, зачеркивая отдельные слова, как делала это ее подруга. Не забыла Жози и об орфографических ошибках, свойственных Франческе.

«Поэтому я ни при каких обстоятельствах не могу больше с тобой встречаться. Прошу, забудь меня. Франческа».

Вот оно! Полное и бесповоротное отречение — именно то, что нужно!

Жози взглянула на помещенную в газете фотографию Франчески и Франко Мдвани — оба веселые и довольные. Странно, но у подруги действительно счастливый вид. Как знать, возможно, она оказывает ей услугу! Не послать ли Джеку вырезку из газеты? Или это уж слишком?

Девушка вынула из коробки сигару и, усмехнувшись, закурила. Марианна порой делала это тайком, видимо, переняв привычку у Карло. Жози вложила письмо в конверт и аккуратно вывела на нем имя Джека. Потом взяла подлинное письмо Франчески, поднесла к нему зажженный конец сигары и, бросив в пепельницу, наблюдала, как съеживается и чернеет бумага.

Для встречи с Джеком Жози решила позаимствовать что-нибудь из гардероба подруги и выбрала дорогое трикотажное платье от Миссони. Оно подчеркивало стройность Франчески. Жози, более пышная, выглядела в нем весьма соблазнительно. Длинное платье смотрелось на ней элегантно. Девушка вплела в волосы золотую тесьму и тщательно подвела глаза золотистыми и зелеными тенями. Результат превзошел ее ожидания. Стоял жаркий день, но даже Виери, не расположенный к Жози, согласился отвезти ее на гондоле к бару «Гаррис». Девушка сознавала свою неотразимость.

Войдя в бар «Гаррис», она сразу увидела, что Джек сидит со своим знакомым. При появлении Жози мужчины встали. Незнакомец не скрыл восхищения, а Джек выразил облегчение.

— Жози, это Арканзас Уоллен, — сказал он. — А это — лучшая подруга Франчески.

— Разрешите предложить вам бокал вина. — Приятель Джека очаровательно улыбнулся.

— Спасибо, с удовольствием.

Жози протянула Джеку конверт и, повернувшись к Уоллену, сделала вид, будто ее внимание поглощено им. Однако украдкой она напряженно наблюдала за Джеком.

Уэстман с нетерпением вскрыл конверт, но, не дочитав письмо до конца, растерянно пробормотал:

— Как это не похоже на Франческу!

Побагровев от гнева, он поднялся, отшвырнул стул и направился к выходу. Уоллен тоже встал, смущенно принес извинения Жози, бросил на стол деньги и последовал за приятелем.

Ошеломленная Жози машинально допила вино. События разворачивались совсем не так, как она предполагала. Письмо вызвало у Джека гнев, а не печаль. Более того, он и не подумал обратиться к ней за поддержкой и утешением. Девушка вдруг поняла, что, разлучив его с Франческой, она, возможно, и сама потеряла Джека.

Впрочем, может, не навсегда. Конечно, он какое-то время будет оплакивать свою утерянную графиню, но потом излечится. И как знать, не вспомнит ли тогда о Жози?

Поднявшись, девушка заметила под столом свое письмо, залитое вином. Строчки уже расплылись и стали неразборчивыми.

Между тем Карло безропотно терпел им же затеянный круиз. Вообще-то плавание на яхте, где кровати застланы простынями от Протези, а ванная комната утопает в коврах, было не в его стиле. Сюзанна не придавала большого значения всем этим, как она выражалась, «Гуччи-Пуччи», но знала толк в качестве. Когда-то Карло купил яхту, чтобы развлечь жену, но этой игрушки Сюзанне хватило ненадолго. Она лишь купила белье и повесила здесь несколько картин Сибиллы, но граф давно от них избавился.

Они бросили якорь в Патмосе. День выдался особенно жарким, и вся компания решила сойти на берег и устроить пикник. Вернувшись на борт, они долго искали Тихоню, а потом услышали крик Франчески. Она нашла собаку в одной из кают, где ее, видимо, случайно запер кто-то из членов команды. Тихоня была мертва.

Карло не мог слышать рыданий дочери, понимая, что она оплакивает нечто большее, чем смерть собаки. На закате он, Франческа и один из членов команды сошли на берег. Тихоню похоронили на холме, заросшем ярко-красными маками. Когда они спускались к морю, девушка заметила, как отец вытер залитое слезами лицо, и впервые за последние несколько недель обняла его. Карло прижал к себе дочь.

Вскоре граф начал проявлять нетерпение. Ему наскучило путешествие, и он внезапно приказал развернуть яхту в сторону Венеции. Карло считал свою миссию отчасти выполненной: Франческа проявила к нему некоторую теплоту. Теперь окончательная победа — лишь вопрос времени.

На следующее утро Франческа узнала, что они возвращаются в Венецию, и впервые позавтракала с аппетитом.

В августе Венеция разительно изменилась. Прогретые солнцем каналы издавали зловоние, улицы и площади были заполнены туристами.

Франческа едва не бросилась вверх по мраморной лестнице, чтобы обогнать отца и уединиться в своей спальне. Телефон притягивал девушку как магнит. Ее увезли в круиз и на три недели лишили возможности поговорить по телефону без свидетелей, поэтому она впала в полное уныние. Беседы с подругой в присутствии отца только раздражали Франческу. К тому же Жози за все время не сообщила ей почти ничего о Джеке, вероятно, полагая, что телефон прослушивается.

Оставив отца на втором этаже, Франческа быстро поднялась к себе. Но только она сняла трубку, как в дверь постучали. Эмилио принес ее чемоданы. Наконец, оставшись одна, она набрала номер Джека. В этот миг взгляд ее упал на стопку газетных вырезок, лежащих на столике. Девушка похолодела. На яхте они получали только парижскую «Геральд». Но даже столь солидное издание сообщило о том, что Надя Болдини пыталась покончить с собой. Сейчас Франческа увидела фотографию Джека, принесшего Наде в больницу букет цветов. Ничего странного в этом не было, но что-то насторожило девушку.

Она вгляделась в снимки, пытаясь понять, что привлекало Джека в этой женщине. У Нади, настоящей красавицы южанки, были огромные лучистые глаза и блестящие черные волосы, мягкими волнами ниспадающие на плечи.

На одной из фотографий Джек и Надя стояли перед его отелем, на другой — сидели за столиком уличного кафе. В мини-юбке Надя казалась полной. Франческа подумала, что эта женщина слишком стара для подобных туалетов, однако призналась себе, что соблазнительной Наде с ее точеными ножками сойдет с рук даже неудавшаяся попытка самоубийства.