Жози покрылась холодным потом. В какое же чудовище она превратилась? Месяц назад подобная мысль ни за что не посетила бы ее! Неужели она начала перенимать жестокость Карло и его стремление манипулировать людьми?
Ошеломленная Жози влетела в свою комнату и, рухнув на кровать, разразилась слезами.
— Виери, помоги мне с веревкой! — Голос Жози прозвучал сердито и даже властно.
— Сама справляйся! — крикнул через двор Виери. — Ленивая чужеземка, с чего ты взяла, что можешь мне приказывать?
Жози выругалась, пытаясь подцепить выстиранные блузки и юбки и положить их в корзину, не протащив по земле.
— Виери, у меня оборвалась веревка, брось ты свой шланг и подойди сюда! — Она протянула ему конец веревки. — Вот, возьми и привяжи.
Виери, поливавший из шланга каменные плиты двора, оставил свое занятие и, возмущенный, повернулся к Жози.
— Ты ешь с нами за одним столом, но никогда не работаешь вместе с нами, — тихо сказал слуга. — Ты отдаешь приказы будто хозяйка, каждый день бегаешь на свои уроки, тогда как мы моем, готовим, убираем. — Сдерживаемая злость прорывалась наружу. — Возьми себе в толк, bastarda, что обстоятельства твоего рождения вовсе не ставят тебя выше остальных. Ни в наших глазах, ни в глазах графа.
Потрясенная Жози застыла с зажатым в руке концом веревки и не мигая смотрела на Виери. Он назвал ее bastarda — незаконнорожденной. Девушка пыталась осмыслить это слово. Значит, муж Марианны не погиб в море, у нее вовсе не было никакого мужа. Это знают даже слуги, и Виери считает, что и ей самой это известно!
Незаконнорожденная! Ублюдок! Жози показалось, что ее ударили. А может, он просто выругался, не вкладывая в это слово такой смысл?
И тут она услышала:
— Так и знай, граф никогда не признает тебя своей дочерью. Он стыдится тебя, потому что ты цветная. — Виери смачно сплюнул. — Вот что мы об этом думаем, графиня-ублюдок!
Он сделал пренебрежительный жест рукой и удалился в палаццо.
Жози, задыхаясь, рухнула на колени. О, если бы земля разверзнулась под ногами и поглотила ее, скрыв от глаз людских!
Она испортила матери жизнь уже тем, что появилась на свет! Она — ее позор! Из-за нее мать покинула дом и живет среди чужих людей. А для родного отца она была и останется бельмом в глазу.
Отец! У Жози защемило сердце. Всесильный Карло Нордонья. Человек таких высоких принципов! Граф отослал ее питаться со слугами, ибо она напоминает ему, что он когда-то спал со своей экономкой-гаитянкой. Интересно, он уже был женат на Сюзанне, когда спал с Марианной? Нет, женился он позже. Уже после того, как отослал экономку и ее маленькую дочь на Гаити, избавился от свидетельства своего неосмотрительного поступка. Жози смутно помнила, что они переехали в Лайфорд-Кэй, когда ей было лет пять. Видимо, Карло решил, что все забыли об этом, и послал за ними.
Она вспомнила слова Миреллы Варчи о матери Карло и почувствовала спазм в горле. «Как и вы, она обладала великолепным контральто, с широким диапазоном… Как и вы… Как и вы…» Жози унаследовала голос от матери Карло — своей бабки. Только ли это досталось ей от семьи Нордонья, или еще и холодное бездушие Карло? Да, свидетельство тому — ее отношение к Чарльзу. А вот Франческу Жози когда-то любила, но теперь не испытывала к ней ничего, кроме обиды, зависти и злобы. Та украла у нее богатство, положение в обществе, законное имя, титул и даже мужчину, похожего на принца. Все досталось Франческе просто так!
Девушка закрыла лицо руками.
— Боже, прости меня, — прошептала она. — Я ненавижу собственную сестру!
— Где моя зажигалка? — спросил Карло.
Антония распахнула дверь ванной, завернутая в пушистое белое полотенце. Увидев ее стройное тело, Карло пожалел, что уже не молод и не может вновь заняться с ней любовью. Он скользнул рукой по плечу девушки и покачал головой. Нет, он слишком стар для этого.
— Моя зажигалка. Куда она делась?
— Наверное, выпала из кармана, когда ты раздевался. Если не найдешь, возьми в моей сумке спички. — Тони вдруг побледнела и протянула руку, словно пытаясь остановить Карло. — Давай я сама найду. Моя сумка набита всякой ерундой.
Но Карло уже заметил ее смущение.
— В чем дело, Тони?
Почему она смотрит на него с таким страхом? С чего ей бояться его? Тони знает, как много значат для него часы, проведенные с ней, только ими он и живет. Сердце Карло тяжело забилось. Слишком часто он видел такой же страх в глазах дочери. Неужели он отпугнул и любовницу? Граф открыл сумочку Антонии и вытряхнул ее содержимое.
— Может, я найду тут пачку страстных писем от твоих любовников?
— Карло, дай я сама…
Она умолкла. Граф уже держал в руках смятую газетную вырезку.
— Что это, Антония? Кажется, вырезка из какой-то бульварной газетенки?
Он развернул бумажку, подошел к окну и увидел фотографию дочери, обнимающейся с американским актером.
— Это мама вырезала, — смутилась Антония. — Я хотела тебе показать, но, честно говоря, духу не хватило. — Она обняла Карло. — Не огорчайся, радость моя. Она всего лишь ребенок. Уверена, фотография ничего не значит. Они просто разговаривают…
— Они целуются или собираются поцеловаться. — Карло с трудом перевел дыхание. — И они выходят из отеля.
Граф отстранил Антонию. Сейчас она не интересовала его. Дочь с самого начала лгала ему и тайком удирала из дома! Точь-в-точь как когда-то Сюзанна. А Жози — ее сообщница!
— Позвони в палаццо, — бросил он. — Пусть Виери немедленно заедет за мной на катере. Попроси Эмилио и Руджери через пятнадцать минут встретиться со мной. Вот адрес. — Он что-то быстро написал на бумажке, швырнул ее Антонии и удалился в ванную, громко хлопнув дверью.
— Синьорину Лапуаре желает видеть какой-то джентльмен. Я проводила его в приемную, — сообщила горничная Миреллы Варчи.
Жози нахмурилась:
— Прошу прощения, синьорина. Не знаю, кто решился прервать урок.
Певица снисходительно кивнула:
— Идите и поговорите с гостем, Жозефина. Потом продолжим занятия.
Девушка последовала за горничной. Та остановилась у закрытой двери, негромко постучала и впустила Жози в комнату.
Карло Нордонья вперил в Жози пронзительный холодный взгляд, от которого она поежилась.
— Где Франческа?
Жози упрямо вздернула подбородок, стараясь не дрогнуть под этим тяжелым, немигающим взглядом.
— Не знаю.
— Ты лгала мне, говоря, что она сопровождает тебя на урок, не так ли?
— Да.
Жози заставляла себя смотреть прямо в глаза Карло. Она сразу отвергла мысль выдать тайну Франчески и навредить сестре. Этот человек, оказавшийся и ее отцом, казался воплощением жестокости.
— Ты лжешь и сейчас, утверждая, что не знаешь, где она. — Карло угрожающе-медленно двинулся к ней. Жози решила, что он ударит ее. — В этом доме моей дочери нет, я уверен. Мои люди уже расспросили слуг. Мы побывали и в отеле Уэстмана, но не нашли ее и там.
Теперь Карло стоял рядом с Жози. От него пахло мылом, а волосы были влажные. Наверное, он только что от Антонии, догадалась Жози, слышавшая разговоры слуг. Знает ли Тони про Франческу и Джека? Если и знает, она не станет рассказывать Карло…
Карло не отводил взгляда от девушки.
— Я старался, чтобы Франческа поменьше общалась с тобой, но ты все равно ее развратила. — Под левым глазом Карло задергалась мышца. — Я был к тебе слишком добр. Следовало запретить Франческе привозить тебя в Венецию. Где она? — Граф повысил голос: — Где Франческа?
— Не знаю, — с ненавистью бросила Жози.
— Ты скажешь мне, где она, Жозефина. А если нет, твои уроки пения закончатся, и завтра же вечером ты будешь в Нассау.
Охваченная отчаянием, девушка опустила голову, стараясь не показать Карло, что испугалась его угрозы. Рассказав Карло все, она извлекла бы немалую пользу. Франческа заплатила бы за то, что не заступилась за нее. Карло заставил бы дочь порвать с Джеком Уэстманом, и как знать, не придет ли он тогда за утешением к Жози? Но нет, ее ненависть и отвращение к графу были слишком сильны. Она решила молчать, не обращая внимания на его угрозы.
