Однажды утром, когда девушка обихаживала свою лошадь, Карло спросил:

— Ты что, никогда не перестанешь?

— Перестану — что? — удивилась Сюзанна, чистя скребницей высокого чистокровного скакуна. Конь забил копытом, и Карло предусмотрительно отступил назад.

— Делать все это: выполнять работу конюха, участвовать в опасных соревнованиях. Ты уже завоевала все возможные призы, так зачем же себя подстегиваешь?

— У меня это хорошо получается, и я люблю побеждать.

В раскрытую широкую дверь конюшни Карло увидел, что низкие лесистые холмы Коннектикута в первых лучах восходящего солнца светятся таким же изумрудным блеском, как и зеленые глаза Сюзанны. Он посмотрел на часы. Солнце встает в пять пятнадцать.

— Поедем со мной в Италию! Я хотел бы представить тебя моей семье. Познакомившись с кланом Нордонья, ты поймешь, что судьи на конных соревнованиях в Америке не слишком суровы.

Она выпустила копыто коня и выпрямилась.

— Что ты имеешь в виду? Я должна выступить в Италии на скачках? Ты это предлагаешь?

— Сама понимаешь, что не это. — Он протянул ей крюк и небрежно добавил: — Неужели ты думаешь, что, когда мы поженимся, я соглашусь делить тебя с лошадью?

Сюзанна уставилась на него:

— Поженимся?

— Да. Разве ты не знала?

Их взгляды, встретившись, не отпускали друг друга. Хотя Карло держался непринужденно и насмешливо, Сюзанна понимала, что он говорит всерьез. Она ощутила нарастающее возбуждение.

— Я… я не могу отказаться от лошадей.

— А как ты собираешься скакать верхом, когда будешь носить детей? — поинтересовался Карло, украдкой наблюдая за реакцией Сюзанны и едва сдерживаясь от смеха.

— Я никогда об этом не задумывалась, — промолвила она.

— Кроме того, как хозяйка палаццо, ты будешь слишком занята, чтобы охотиться за призами. Тебе не кажется, что пришло время перерасти увлечение лошадьми и стать женой и матерью?

— Ты сейчас говоришь точь-в-точь как мои родители.

— Надеюсь, они согласятся на наш брак.

— Я сама еще не дала согласия.

Карло подошел ближе и протянул руку, чтобы убрать с ее лица прядь волос. Он впервые видел Сюзанну испуганной и уязвимой. Девушка отбросила его руку. Карло не должен заметить, что она дрожит. Конь фыркнул и забил копытом.

— Марко такой капризный! Он не подпускает к себе никого, кроме меня.

— Ты тоже капризная. — Карло приподнял подбородок девушки и поцеловал ее. — И ты тоже никого к себе не подпускаешь.

В ее глазах засветилась нежность.

— Я подпускаю тебя.

— Да, иногда.

Он снова поцеловал Сюзанну и привлек ее к себе. Она оказалась почти одного роста с ним. Карло почувствовал, как напряжение постепенно оставляет ее, она расслабляется и тянется к нему. Никогда еще самые изысканные духи не возбуждали его так, как исходивший от нее запах мыла и сена. Даже от потной после соревнований Сюзанны пахло, как от ребенка.

На мгновение она прильнула к Карло. Слыша, как громко бьется сердце девушки, он понял, что завоевал ее… Сюзанна чуть отстранилась и бросила на него растерянный взгляд:

— Но, Карло, не знаю, готова ли я сразу сдаться. Это ведь прыжок в неизвестность… Я никогда не была в Италии… Не представляю, каково жить с мужчиной.

— Но мы же проводим вместе каждый день, и я повсюду езжу за тобой. Надеюсь, ты не думала, что я обычный зритель? По-моему, тебе было ясно, что в конце концов я попрошу тебя жить со мной.

Сюзанна закрыла дверцу стойла, вышла из конюшни, глубоко вздохнула и обернулась к Карло, решив ответить ему очень осторожно:

— Выйдя за тебя замуж, я стану графиней Нордонья, верно? Скажи на милость, как же мне себя вести? Более… не знаю, как сказать… солидно?

Карло перебил ее:

— Нет. Ты нужна мне именно такая, как есть.

Он догадывался, что это беспокоит ее. Сюзанна всегда держалась раскованно. Свою популярность воспринимала как должное и частенько посмеивалась над успехом, который пришел к ней так легко. Вечерним платьям предпочитала брюки для верховой езды. Все лето Карло наблюдал, как она борется и побеждает, завоевывает титул за титулом, чтобы все время оставаться первой. Теперь он предложил ей новое испытание — такое, к которому она вряд ли была готова.

— Да поможет мне Бог! Пусть называют меня твоей «американской женой».

— Какая разница, если ты согласна. — Он склонился, чтобы поцеловать Сюзанну, но замер, увидев ее взгляд. Глаза девушки выражали любопытство и удовольствие. Ее настроения, переменчивые, как погода, неизменно заставали Карло врасплох. Он улыбнулся: — Тебе нравится иметь надо мной власть, правда?

Она тряхнула головой, и колышущиеся волны темно-рыжих волос наполнили Карло мучительным желанием. Стройные руки, дразнящие зеленые глаза, гибкое сильное тело — все возбуждало в нем неутолимую страсть.

Нордонья были одной из старейших католических семей Европы, поэтому Сюзанна понимала, что смешанный брак исключен. Как только Карло сделал предложение, девушка решила принять католичество. К счастью, няня-негритянка еще в детстве заронила в душу Сюзанны семена религиозного чувства. Кэсси учила ее молитвам и за руку водила в храм, расположенный в негритянском квартале. Девушка помнила и любила музыку, мерцание свечей, запах ладана и ощущение таинства. Умирая, Кэсси оставила ей в наследство четки из серебряных и лазуритовых бусин. Поэтому, выращенная няней-католичкой, Сюзанна была не совсем чужда религии. Она с воодушевлением принялась изучать катехизис, но втайне от Карло, чтобы сделать ему сюрприз.

Сентябрь принес новые победы и, к немалому удовольствию Карло, сообщение о том, что Сюзанна уходит из спорта. За несколько недель до этого ее родители с неохотой объявили об их помолвке.

Родители и друзья Карло встретили весть о его женитьбе на американке с таким же неудовольствием, как и семья Сюзанны. Мрачные прогнозы тех и других жених и невеста пропускали мимо ушей, пожалуй, это еще больше сблизило их, и они даже стали подумывать о побеге.

В октябре Карло и Сюзанна решили удрать в Нассау. По пути они сделали остановку в Нью-Йорке. Карло отвез невесту в собор Святого Патрика, где с ней долго беседовали, после чего там же, в часовне Богоматери, она приняла крещение и получила конфирмацию от самого епископа.

Они вышли из собора и медленно двинулись по Пятой авеню, рассматривая витрины. Карло предложил Сюзанне заглянуть к Картье. В магазине их встретили почтительно и провели в отдельную комнату для особо уважаемых клиентов, где Жюль Гленцер — глава учреждения и лицо не менее известное, чем сама фирма Картье, — приветствовал Карло как старого друга. Сюзанну усадили за стол, и Гленцер вышел из комнаты. Глаза Карло лукаво сверкнули.

— Что происходит, Карло? — спросила удивленная девушка.

Вернувшись, Гленцер торжественно положил на стол перед Сюзанной маленький, обтянутый бархатом лоток, на котором она увидела кольцо с огромным бриллиантом.

— Я понимаю, камень слишком большой. — Карло бросил взгляд на кольцо. — Но если хочешь, его можно заменить.

— Что ты, Карло, такого великолепного кольца я в жизни не видела!

— Примерь. Оправа прекрасная. Это старинное изделие принадлежало еще моей прабабке.

— Сначала в нем был рубин, кабошон, — вставил Гленцер, — но его заменили на бриллиант специально для вас, мисс Ингрэм.

Кольцо оказалось впору Сюзанне, что очень обрадовало Карло.

Они венчались в маленькой католической церкви в Нассау. Сюзанна была в белом льняном костюме, волосы, собранные на макушке в свободный пучок, прикрывала фата из венецианских кружев — подарок Карло. Она держала букетик ландышей и четки, доставшиеся ей от Кэсси.

Поскольку Сюзанна отказалась позвонить своим родителям, Карло послал им телеграмму. Он чувствовал вину перед ними, обвенчавшись тайно, но вместе с тем испытывал облегчение, избежав пышной свадебной церемонии.

После обряда Карло привез Сюзанну в викторианский особняк на Хог-Айленде, который помнил с детства.