Тут же появились мой отец и наставник Чэнь. Лица их были расстроены. Я прочел составленный ими манифест об отречении. На душе стало горько и страшно, и я невольно разревелся. Привожу текст этого отречения:

"В двадцатый день пятого месяца девятого года правления Сюаньтуна Государственная канцелярия принимает этот императорский указ.

Мы следовали петиции Чжан Сюня и других, которые, ссылаясь на то, что страна находится в состоянии полного беспорядка и народ мечтает о прежнем правлении, советовали нам вернуться к прежнему правительству. Так как мы еще молоды и живем в глубине Запретного города, мы ничего не знали о благосостоянии народа и делах нации. Вспоминая с благоговением милосердие и заветы августейшей императрицы Сяо Динцзин (Лун Юй), которая отреклась от власти, заботясь о народе, мы не имели ни малейшего намерения управлять миром как своей вотчиной. Нас попросили спасти нацию и народ, и мы вынудили себя согласиться на предъявленные к нам требования и приняли власть. Вчера Чжан Сюнь доложил о вооруженных восстаниях в каждой провинции, которые могут привести к милитаристской войне. Наш народ страдал много лет, государство пребывает в отчаянном положении, словно после пожарища и наводнения. Как бы мы могли тогда вынести войну и лишения? Думы об этом не давали нам покоя. И тогда мы приняли решение отказаться от политической власти, которая была в наших руках, чтобы не омрачить душу августейшей императрицы Сяо Динцзин и ее великой добродетели. Пусть Ван Шичжэнь и Сюй Шичан немедленно сообщат Дуань Цижую, что передача власти может быть организована, и настоящим беспорядкам придет конец, что успокоит сердца людей и поможет избежать бедствий войны. Велением императора!"

Манифест об отречении так и не увидел света. Был опубликован приказ президента, содержавший лишь следующие выдержки из заявления Департамента двора:

"Министерство внутренних дел заявляет, что оно получило от Департамента цинского двора следующее сообщение: "Департамент двора сего числа получил высочайший эдикт: "Двадцать пятого дня двенадцатого месяца третьего года правления Сюаньтуна августейшая вдовствующая императрица Лун Юй издала декрет, в котором она и император, учитывая стремление народа к республике, передали власть всей стране. Вдовствующая императрица распорядилась установить республику и сохранить цинскому двору навечно "Льготные условия". В течение прошедших шести лет к цинскому двору относились благожелательно, у него никогда не было желания использовать политическую власть для своих выгод. Какие причины могли вызвать отказ от этих слов?

Вопреки ожиданиям, Чжан Сюнь ввел своих солдат, чтобы 1 июня захватить дворец. Он стал мошеннически издавать указы и декреты, изменил государственный строй, проявляя тем самым неуважение к решению вдовствующей императрицы. Я, еще ребенок, живя в глубине Запретного города, сделать ничего не мог. Департамент двора получил инструкции обратиться к правительству республики с просьбой сделать это сообщение достоянием всех как внутри страны, так и за ее пределами".

Министерство внутренних дел считает необходимым сообщить об этом полученном им документе.

Поскольку известно, что Чжан Сюнь — предатель и узурпатор — явился главным виновником всех беспорядков, приказываю немедленно объявить о содержании данного документа и довести до сведения народа.

17 июля шестого года правления

Китайской республики

Премьер- министр

Дуань Цижуй"-

Подобное превращение манифеста об отречении, в котором речь щда о моем решении взять власть в свои руки, в заявление Департамента двора, где говорилось, что Чжан Сюнь укрепился во дворце и "ребенок" ничего не мог поделать, явилось результатом сговора трех главарей бэйянской клики и Запретного города. Придумал этот хитроумный план мой старший наставник Сюй Шичан, а осуществили президент Фэн Гочжан и премьер Дуань Цижуй.

Деятельность Запретного города в период реставрации была словно забыта, а новые действия, предпринятые сразу после поражения, уже мало кого интересовали.

Запретный город смог завуалировать свою роль в реставрации и избежать внимания общественности. Мишенью для нападок и разоблачений стали те, кто, потерпев поражение, оказались за его пределами. Из газет и разговоров моих наставников я очень быстро выудил необходимые сведения, и мне стала ясна истинная картина реставрации.

Идея реставрации монархии вынашивалась давно, еще со времени падения императорского режима. В тот период бэйянская клика Юань Шикая была окружена недругами. Сюй Шичан, уйдя с поста государственного секретаря в знак протеста против "превышения власти" Юань Шикаем, назвавшим себя императором, послал секретные телеграммы Чжан Сюню и Ни Цычуну. В них речь шла о том, что "республиканская партия выдохлась, поэтому политическую власть лучше возвратить цинскому двору. Юань Шикай по-прежнему занимает пост премьера, и вся военная власть находится в его руках". Чжан Сюнь и Ни Цычун одобрили предложение Сюй Шичана, так как давно уже придерживались того же мнения. Однако в дальнейшем, не получив поддержки иностранных держав, они не решились начать какие-либо Действия. После смерти Юань Шикая по инициативе этих людей сначала в Сюйчжоу, а затем в Нанкине были проведены совещания главарей бэйянской клики. А когда тело Юань Шикая было перенесено в Чжандэ, на церемонии похоронных жертвоприношений, где присутствовали все главари и генералы клики, под руководством Сюй Шичана единодушно было принято решение о реставрации.

После этого движение за реставрацию началось в двух местах — в Сюйчжоу, где действовал Чжан Сюнь, и в Тяньцзине, где действовал Сюй Шичан. Вернувшись из Чжандэ в Сюйчжоу, Чжан Сюнь собрал всех военачальников и провел конференцию (известную как вторая сюйчжоуская конференция), на которой было реще. но заручиться сначала поддержкой иностранцев, и в первую очередь японцев. Чжан Сюнь связался через Чжу Цзябао из Тяньцзиня (губернатора провинции Чжили) с генерал-майором, командующим японским гарнизоном, расквартированным в Тяньцзине. С согласия и одобрения японцев через того же японского генерала была установлена связь с действовавшими в Маньчжурии и Монголии Шань Ци, главарем монгольских разбойников Бабучжабом, Чжан Сюнем и Ни Цычунем из Сюйбэна, Лэй Чжэньчунем и Чжу Цзябао из Тяньцзиня и другими. Согласно выработанному плану действий, с приходом армии Бабучжаба к Чжанцзякоу (Калгану) Лэй Чжэньчунь "организует" оборону города, а Чжан Сюнь и Ни Цычунь под предлогом защиты Пекина двинут войска на север и, таким образом, одним духом выполнят "великую миссию" реставрации. Этот план впоследствии потерпел неудачу, так как армия Бабучжаба была задержана фэнтяньскими войсками, а сам Бабучжаб убит одним из своих подчиненных. После возвращения в Тяньцзинь Сюй Шичан послал Лу Цзуньюя в Японию с целью выяснить настроение политических кругов. Японский кабинет и военное министерство не были едины. Кабинет не выражал особой радости по поводу действий командующего тяньцзинским гарнизоном. В районах Тяньцзиня и Шанхая неудача Лу Цзуньюя вызвала нападки со стороны приверженцев монархии, обвинявших Сюй Шичана в неумении использовать людей. Лу Цзуньюй не только не достиг никаких успехов во внешней политике, но и во внутренней политике успел проявить себя не с лучшей стороны. Перед отъездом в Японию он посетил Чжан Сюня в Сюйчжоу и показал ему условия взаимного соглашения Сюй Шичана с Японией, рассчитывая прежде всего на одобрение. Чжан Сюнь согласился со всеми пунктами, кроме одного, в котором Сюй Шичан просил японцев в силу сложившихся обстоятельств поддержать его кандидатуру на пост князя-регента. Это задело Чжан Сюня за живое. Обращаясь к Лу, он сказал: "Оказывается, реставрация совершается только для того, чтобы помочь осуществить надежды некоего Сюя? А разве я, Чжан, не достоин стать князем-регентом?" С тех пор Чжан Сюнь и Сюй Шичан стали относиться друг к другу с недоверием.