— Не тревожьтесь, брат мой, — произнес он самым успокаивающим тоном, на какой только был способен. — Я не настаиваю на том, чтобы мы поступали так же, как в прошлый раз. Это было неразумно, а теперь нам потребуется гораздо больше времени. Мы ведь даже не знаем, что искать! Нам потребуется повод, который позволил бы провести более тщательные поиски. Должен же найтись какой-нибудь способ… — добавил он, поворачиваясь к послушнику, — например, заполучить дубликат ключей от кабинета настоятеля… Но я отказываюсь от такой авантюры. Это было бы слишком.

Бенжамен вздохнул с облегчением. Он опасался, что большой монах выдвинет именно эту идею, но даже тот не пожелал говорить об этом. Позиция брата Бенедикта несколько успокоила Бенжамена, и если монах жаловался прежде на недостаток доверия, то он и не догадывался, насколько его акции выросли после этого решения.

— Надо будет найти не просто способ, но разумный повод, — продолжал брат Бенедикт. — Законный повод, который предоставил бы нам свободу действий и необходимое время. Я, например, мог бы раздуть дело о катастрофическом состоянии фундаментов… Заставить аббата поверить, что древнее здание может вот-вот рухнуть… Что будет разумнее, пока не поздно, подпереть угол крипты… Такой аргумент не оставит равнодушным нашего добрейшего настоятеля, особенно если сгустить краски, но я сомневаюсь, что в помощь мне он определит именно вас. А я не рискну предложить вашу кандидатуру — это было бы слишком подозрительно.

— И все же идея хороша, — сказал послушник, — вы всегда сможете воспользоваться ею, если мы не придумаем ничего лучше. Не страшно, если вы будете там один.

Брат Бенедикт наблюдал за ним краем глаза. Не хочет ли его напарник воспользоваться случаем, чтобы смыться?

Он ошибался. У Бенжамена не было намерения уклониться от этой экспедиции. Напротив, он был готов действовать, но при условии, что будут просчитаны все возможные риски. И он действительно не боялся, что большой монах будет там один, а он не сможет проследить за тем, что тот, быть может, отыщет.

В самом деле, этой последней фразой Бенжамен сам себе признался в доверии, которое начал испытывать к своему компаньону.

Но он не был понят.

— В любом случае я не хочу пытаться использовать этот предлог прямо сейчас, — продолжал брат Бенедикт. — Со дня на день появятся гораздо более квалифицированные рабочие, чем я, чтобы заняться колокольней. Отец Антоний обязательно спросит их мнение о так называемом риске обрушения. И они не смогут ничего подтвердить, потому что, насколько мне известно, наша крипта чувствует себя превосходно.

Бенжамен вынужден был с этим согласиться.

— А вы? — спросил брат Бенедикт. — У вас есть какие-нибудь мысли на этот счет?

— Нет, никаких! В тот день настоятель ясно дал понять, что в ближайшее время предоставит мне возможность побывать в крипте, но он хочет отвести меня туда сам! Я не думаю, что смогу выбирать экскурсовода! Если серьезно, вы можете попросить позволения к нам присоединиться. Придумать какой-нибудь повод… не знаю… например, проверить фундамент или что-то в этом роде. Таким образом, он одним выстрелом убьет двух зайцев, а мы спустимся туда вместе, если уж не сможем побывать там без свидетелей.

— В этом-то вся проблема! Гарантирую, он не оставит нас ни на секунду. Это не выход… но лучше, чем ничего. По крайней мере я попытаюсь как следует обследовать стены. Вам придется засыпать отца Антония вопросами, чтобы он не слишком внимательно следил за мной. Кто знает, вдруг я что-то обнаружу?.. Не хватало еще, чтобы он это заметил. Не знаю, что там можно найти, — закончил он с легкой досадой в голосе.

— Договорились! — заключил послушник. — Завтра вам надо только зайти в кабинет настоятеля в то время, когда я буду там. Но внимание, будьте пунктуальны! Я хожу туда в половине шестого, и наш разговор никогда не длится больше десяти минут. Лучше всего будет, если вы спросите, не желает ли он сопровождать вас для того, чтобы проинспектировать крипту. Тогда я воспользуюсь возможностью и напомню настоятелю о его обещании. Уверен, что он согласится взять меня с собой. Что вы об этом думаете?

«Настоящий маленький начальник», — подумал брат Бенедикт, принимая предложение. Ему вдруг показалось, что голова решила сменить плечи, на которых сидела.

Вскоре все вернулись в монастырь, и каждый отправился в свою келью. Никто не выказывал ни признака сожаления. Разве не выбрали они совершенно сознательно именно такую жизнь? И все же в этот послеполуденный час хотелось продлить удовольствие.

Удовольствие! Большой монах повторял это слово по пути в свою келью, очень скоро сообразив, какую непростительную ошибку только что совершил.

В спешке он забыл отменить условный знак.

Значит, сегодня вечером опять придется обойтись без вина.

Существуют людские планы, и существует действительность. Иногда кажется, что последняя специально создана так, чтобы разрушать первые. Не всегда из одной только тяги к разрушению, но временами для того, чтобы породить иные, лучшие перспективы…

В понедельник сразу после полудня отец Антоний неожиданно вытащил Бенжамена из архива и попросил немедленно следовать за ним.

— У меня появилось немного свободного времени, — сказал он, без стука войдя в комнату, где работал молодой человек. — Я хотел бы воспользоваться им, чтобы показать вам нашу крипту. Оставьте все и идите со мной! Уверяю вас, вы не пожалеете.

Сухой и настойчивый тон, которым было сделано приглашение, не оставил Бенжамену возможности маневра. Он последовал за аббатом, словно немой солдат, призванный в армию против собственной воли, не высказав ни согласия, ни благодарности, даже не попытавшись перенести визит на другое время. Все произошло слишком быстро.

Спускаясь по узкой и сырой лестнице с фонарем в руке, одолженным ему аббатом, Бенжамен старался как можно скорее оценить, как отразится этот преждевременный визит на их с братом Бенедиктом плане. Слушая краем уха советы своего провожатого соблюдать осторожность, он не мог не думать о предстоящей сцене.

«Хорошо же будет выглядеть брат Бенедикт, когда заявится к аббату с предложением обследовать подземелье всего через несколько часов после того, как тот оттуда поднялся!» — думал молодой человек. Мысль эта и забавляла его, и тревожила.

Аббат будет, конечно, удивлен подобным совпадением, однако у него скорее всего не возникнет желания спускаться второй раз за день в склеп. И еще раз подниматься наверх тем более, решил послушник. У него могут найтись дела поважнее, да и высокие скользкие ступени для человека его возраста — тяжелое испытание. Ответ настоятеля на просьбу брата Бенедикта можно было, таким образом, предугадать: отец Антоний без колебаний отложит посещение крипты, сославшись на то, что только что там побывал и ничего тревожного не заметил. Конечно, он мало что понимает в архитектуре, но запросто убедит себя в том, что коль скоро здание уже простояло больше восьми сотен лет, то необходимости искать изъяны в его сводах нет никакой. Сейчас ему хватает забот о колокольне, и Бенжамен знал наверняка, какой фразой аббат закончит свою речь: «Всему свое время, брат мой».

В этом он ни капельки не сомневался.

Первый вывод, к которому пришел молодой человек, готовясь переступить порог низенькой решетчатой двери, был очевиден: лучше бы его сообщнику повременить со своей просьбой. Следовательно, надо было обязательно предупредить брата Бенедикта, прежде чем он заявится с ней к аббату.

— Надо же! Я был уверен, что закрыл за собой решетку, когда был здесь в последний раз! — пробормотал старик настоятель.

Это замечание незамедлительно вернуло послушника к действительности, и он вспомнил, как ему следует себя вести. Он должен только удивляться и восхищаться.

— Старею, сын мой! — обратился к нему аббат, признавая свою оплошность. Ведь никакое иное объяснение просто не могло прийти ему в голову.