Берсеркеры колотили в двери храма, не в силах попасть внутрь, орали и ругались. Один из них, бормоча проклятия, принес от горящего дома пылающую головню.

— Пусть даже не думает об этом, — сказал Вали, обращаясь к Браги.

Браги невольно вздрогнул. Он не привык, чтобы Вали выражал вслух какие-либо желания. «А мальчик, пожалуй, все-таки похож на отца», — решил наставник.

— Положи! — приказал Браги берсеркеру.

Тот не обратил внимания на его слова и закинул головню на соломенную крышу. По счастью, крыша была крутая и высокая, и головешка скатилась обратно.

Браги поглядел на Вали и пожал плечами. Подошли несколько крестьян из Эйкунда. Они поймали одного из местных жителей с выбритым лбом, раздели его догола и пригнали к храму.

— Скажи им, чтобы открывали! — приказал кто-то.

Пленник был стар и до смерти напуган. Он лишь упал на колени, стиснул ладони и что-то забормотал.

— Открывай, ты, трус, а не то перережу тебе горло!

Это заговорил Хролльейфр, крестьянин, живущий на холме выше дома Дизы. Вали считал его человеком добрым. Тот часто помогал Дизе относить товары на рынок, мастерски вырезал из дерева фигурки. И вот теперь он приставил к горлу испуганного старика тот же самый нож, каким вырезал маленькие кораблики, человечков и даже фигуры для «королевского стола» Вали.

— Он не может открыть, они заперлись изнутри, — пояснил Вали.

Хролльейфр пожал плечами и перерезал старику горло. Фонтан крови обрызгал викинга, и старик упал, хрипя и взбрыкивая ногами.

Хролльейфр обернулся к остальным и прокричал:

— Смотрите, каков я в бою! Как я сею смерть среди воинов врага!

Все засмеялись и захлопали в ладоши. Вали не мог поверить, что сосед Дизы похваляется подобным поступком. Ведь перед ним был старик. Гораздо труднее было бы зарезать свинью. Неужели все эти предания о великих подвигах на самом деле рассказывают об этом? Об убийствах стариков, которые молят о снисхождении? Вали хотелось, чтобы все это закончилось, и как можно скорее, чтобы они могли вернуться на корабли. Надо побыстрее попасть в храм. Если всеобщее внимание переключится на добычу, возможно, больше не будет бессмысленных убийств.

Крики доносились теперь издалека. Все жители острова, способные бегать, убежали, и почти все берсеркеры кинулись преследовать их. На короткий миг наступила тишина. Вали сделал глубокий вдох. К запахам прохладного летнего утра примешивался запах гари.

Крыша храма была слишком высока, чтобы забраться на нее, двери не поддавались. Будь у них побольше времени, сделали бы подкоп. Но, возможно, он сумеет пролезть в окно. Окна слишком узкие для взрослых мужчин, но ведь Вали гораздо тоньше остальных.

— Браги, — сказал Вали, указывая глазами на окно, — проследи, чтобы никакой дурак не поджег дом, пока я внутри.

Он снял пояс с мечом, стянул все три туники, которые служили ему кольчугой.

Браги помог ему забраться себе на плечи. Вали дотянулся до узкой щели окна, однако не мог как следует зацепиться.

— Встань мне на голову, — предложил Браги, поглубже нахлобучивая шлем.

Вали так и сделал, схватился за подоконник обеими руками и подтянулся наверх.

Развернувшись боком, он надавил плечом на окно, которое в итоге поддалось, и спрыгнул на стол, стоявший под ним.

В строении было четыре окна, отчего внутри хватало света. Внимание Вали сразу захватили краски, золотая и серебристая, которыми переливалось большое вышитое полотнище на правой стене; в левой стене была входная дверь, запертая на засов. Приглядевшись, Вали увидел четырех мужчин. Все с выбритыми лбами, двое сжимали в руках большие подсвечники, у одного был тяжелый серебряный крест. Только четвертый, мальчик его возраста, лет тринадцати, стоял с пустыми руками. Увидев его, Вали понял, что забыл оружие.

Мужчины не набросились на него, что он счел глупостью, потому что, если они не собьют его с ног, он попросту отопрет дверь. Но они только орали на него. Некоторые слова из их странного языка он понимал.

— Господь-избавитель, помоги! — Мужчина с крестом выступил вперед, вскинул крест над головой и произнес что-то такое, чего Вали вовсе не понял.

— Исчадие ада, исчадие ада, сатана!

Затем человек добавил что-то еще, и одно слово Вали понял, хотя и произнесенное с трудом и с сильным акцентом.

— Изыди!

Неужели они хотят наложить на него заклинание? Но Вали не ощущал себя околдованным. За дверью снова зашумели, и обрывки фраз были слышны внутри.

— Жги во имя Одина! Кровавый лебедь! Победитель!

Вали встал с корточек. Но не стал спускаться со стола, желая казаться выше и подчеркнуть, что он здесь главный. Тут находились четверо здоровых мужчин, а также порядочный запас серебра. Очень недурной улов. Прежде всего, решил Вали, надо заставить их сложить оружие. Он мог убедить их только словами, половины из которых, знал Вали, они не поймут.

— Вообще-то убираться отсюда надо вам, — заметил он. — За дверью собрались медведи и волки. Хотите, я скормлю вас им?

Он спрыгнул со стола, подошел к двери и сделал вид, будто отпирает ее.

Мужчины что-то забормотали, но не кинулись к нему. Послышался звон. В окно влетел его длинный нож.

Вали поглядел на оружие. Махнул рукой, как будто отказываясь от него.

— Это мне не потребуется, — заявил он, — если вы будете благоразумны. Мне кажется, лучше стать рабом, чем покойником.

Один из мужчин заговорил. Некоторые слова Вали понял.

— Разбойники с моря. Дело рук, — и снова прозвучало то непонятное слово, — сатаны!

— Нет, нужен всего лишь хороший корабль и благословение богов, — возразил Вали.

— Бог один, — сказал человек с выбритым лбом. — Иисус Христос. — Он указал на вышитое полотнище.

Вали посмотрел. Перед ним было несколько странное, но очень красивое изображение Одина, подвешенного на дереве, с торчащим из бока копьем. Насколько он понял, на картине был запечатлен тот миг, когда бог принес себя в жертву, чтобы получить глоток мудрости из источника Мимира, когда он отдал свой глаз, чтобы обрести знание. Но если эти люди поклоняются Одину, где же тогда их боевой задор и ярость? Он с трудом представлял, как можно войти в святилище берсеркеров и выйти оттуда живым.

— Он на нашей стороне, а не с вами, — сказал Вали. — Сложите оружие и подчинитесь мне. Обещаю вам защиту. Клянусь.

Одно слово до них вроде бы дошло.

— Защита?

Мужчины переглянулись. Они положили на пол тяжелые серебряные предметы и опустились на колени, сложив ладони перед грудью и что-то бормоча. Грохот за дверью усилился. Вали подошел к своим пленникам.

У одного из них был в руках странный продолговатый предмет — толстая пластина, обернутая в кожу. Вали хотел забрать эту пластину, но раб вцепился в нее мертвой хваткой. Вали стало интересно, что это такое и почему эта штука пленнику дороже серебра. Он подошел к столу, где лежал еще один такой предмет, взял и рассмотрел. Три грани пластины были светлыми, четвертая темной. Светлые грани как будто состояли из многочисленных слоев. Вали хотел положить предмет на место, но в этот миг тот раскрылся. Внутри оказалось много бумажных листов, Вали видел такие же у Велеса Либора. Все листы были исписаны кудрявыми словами, на некоторых имелись чудесные картинки. И тут Вали осенило: ведь эти рабы могут научить его писать! Они с таким трепетом относятся к этим бумагам, значит, должны уметь читать их.

— Князь!

В окне показалось лицо.

— Браги!

— Да, князь.

— Как ты туда забрался?

— По лестнице.

Вали засмеялся.

— Твоя голова не пострадала бы, если бы мы сразу догадались поискать лестницу. Я сейчас отопру двери. Но только проследи, чтобы никто, слышишь, никто не посмел тронуть захваченных мною пленников. Они мои. Ты сможешь объяснить это нашим чокнутым поклонникам Одина?

— Я постараюсь, князь.

— Когда будете готовы, постучи три раза.

Вали знал, что начнется, когда двери будут открыты, поэтому, стараясь жестами успокоить пленных, поднял свое оружие и взял за руку старика с книгой. Тот меньше других годился в рабы, поэтому его положение было наиболее опасным.