— Один!
— Берсеркер, берсеркер, берсеркер!
Теперь некоторые воины вскочили с мест, ударяя себя в грудь и потрясая оружием. Корабль дернулся, когда один из гребцов в приступе безумия позабыл о своем весле и его лопасть нырнула в воду.
— Один!
— Берсеркер, берсеркер, берсеркер!
— Как меня называют? — прокричал командир с посохом.
— Один! — взревели воины.
— Как меня зовут?
— Один!
Из-за страха и волнения Вали воспринимал не слова, а сразу образы. Они были больше чем слова. Как будто бы дикие выкрики заставляли оживать картинки, Вали словно видел, как перед ним появляется Один, схватившийся с волком Фенрисом, как копье летит по ясному голубому небу, видел огонь и кровь. Весла продолжали опускаться в прежнем темпе, хотя Вали был уверен, что долго гребцы не выдержат. Но они лишь ускорили движения, не сбивая ритм, хотя многие из них совсем опьянели, то и дело наполняя свои рога из огромного кувшина, который носил по кораблю мальчик. Вали сомневался, что кто-нибудь вообще способен поднять этот сосуд, не говоря уже о том, чтобы наливать из него, не расплескав содержимое на палубу, когда волны разбиваются о нос корабля.
Когда кувшин проносили мимо, Браги прокричал Вали, задыхаясь от напряженной работы веслом:
— На твоем месте я бы выпил. Эль разбудит в тебе храбрость, от него она вырастет.
Вали последовал совету опытного воина, достал из-за пояса свой рог, подставил под кувшин и сделал пару глотков. Выпить больше он не смог, его замутило, причем не столько от качки, сколько от предчувствия того, что будет дальше. Берсеркеры теперь орали вовсю, выкрикивая ругательства и обещания своему богу.
Вали снова на секунду обернулся: морская синева приобрела зеленоватый оттенок. Затем на сине-зеленом фоне проступила белая полоса. Песчаный берег. Корабль сильно тряхнуло, Вали сбросило с сундука, и он упал на балласт.
Погоняемый обезумевшими гребцами, драккар выскочил на берег гораздо дальше, чем требовалось. Вали подумал: им еще повезло, что киль не поломался. Ему пришлось откатиться в сторону, потому что берсеркеры, завывая, как полоумные, повалили на сушу. Никто из них не взял щита, на них не было доспехов или шлемов, они шли с одними только копьями и боевыми топорами, и лишь у командира был в одной руке меч, а в другой — громыхающий посох.
Вали обернулся посмотреть, на кого они бросились, и не увидел ни одного врага — только широкий песчаный берег под ярким солнцем, только птицы, парящие над лугами с густой свежей травой. Людей не было вообще.
Берсеркеры соскочили на землю и понеслись вглубь острова, пока обыкновенные воины высаживались с двух других кораблей.
— Идем, — сказал Браги. — Мы атакуем с тыла, чтобы застать противника врасплох. Ты ступай вперед, я слишком стар, чтобы бежать всю дорогу. Не забывай, хорошенькие женщины и крепкие мужчины — те самые рабы, которые нам нужны. Остальных убивай, чтобы в следующий раз нас боялись еще больше.
Вали сошел на берег, и его охватило странное чувство — он в первый раз в жизни ступал на чужую землю. Ему хотелось остановиться и оглядеться по сторонам, узнать, чем это место отличается от его дома, но он понимал, что этого делать нельзя.
Он смешался с толпой воинов, сошедших с кнарров, — они были в шлемах, все со щитами, — и двинулся вместе с ними за быстро несущимися вперед берсеркерами. Остров был плоский и не слишком большой, однако Вали не видел домов. Они стремительно продвигались вперед, а когда перевалили через невысокий холм, обнаружили первые жертвы: четыре мертвых старика лежали между бороздами на вспаханном поле. Вали догадался, что это старики, по белым волосам, потому что рассмотреть их лица было уже невозможно. Несчастные были изуродованы, головы изрублены топорами, отрезаны и разбросаны по сторонам.
Вали решил, что это рабы, потому что одеты они были очень просто, и, судя по двум более-менее уцелевшим головам, лбы у них были выбриты, а на затылке оставлены длинные волосы. Должно быть, это был признак принадлежности к низшему сословию, символ зависимого положения. Вокруг были разбросаны сельскохозяйственные орудия, тяпки и грабли, причем в гораздо большем количестве, чем нужно четверым. Вали не понял, почему старики просто не сели на землю и не сдались в плен. С чего бы рабам драться, защищая своего господина? Но в следующий миг он догадался, что произошло. Он вспомнил, как бесновались берсеркеры на борту драккара, как они глотали грибы, как бешено рвались на сушу. Сдаться в плен берсеркерам невозможно. У жителей острова есть только три пути: бежать, драться или умереть. Остальные рабы разбежались, остались только четверо стариков. Вали покачал головой. Если берсеркеры убивают всех подряд, его шансы разжиться добычей в этом набеге очень невелики. А раб зачастую не хуже золота.
Вали побежал вверх по пологому склону. До его ушей доносились какие-то звуки. Сначала он подумал, что это кричат чайки, но затем, подбежав ближе, понял. Это кричали люди. Вопли были пронзительные, полные отчаяния, они перемежались утробным ревом нападающих. К небу уже поднимался дым.
Внизу, на берегу под ним, оказалось поселение домов из пятнадцати. Вали изумился их форме. Там стояли два обычных больших дома, похожих на жилища конунгов, а вот маленькие дома вокруг них были круглыми. «Что за странность? — подумал он. — Дома должны быть прямоугольными, возможно, с закругленными стенами, но не круглыми». До сих пор он не видел ничего подобного. Эти постройки показались Вали весьма необычными и интересными, ему очень захотелось попасть внутрь и посмотреть, как они устроены.
Потом он заметил людей. Вали редко доводилось встречать столько народу за раз, причем одних мужчин, насмерть перепуганных берсеркерами. Лишь немногие пытались сопротивляться, большинство спасалось бегством.
Он постоял несколько минут, наблюдая за ходом битвы, глядя, как горят домики, как топоры берсеркеров рубят людей. Все эти враги, решил Вали, похожи на рабов, у всех странно выбритые лбы, а на затылках длинные волосы. Еще Вали заметил, что берсеркеры действительно не стремятся захватить добычу. Поняв это, Вали поглядел со своего возвышения на самое большое строение с крестом на крыше, где, как он решил, должен находиться храм. Если он хочет что-нибудь заполучить, решил сын конунга, надо идти туда, пока все поселение не обратилось в груду головешек.
Браги поднялся на вершину холма и похлопал Вали по плечу.
— Достань меч, князь, — посоветовал он.
— Сомневаюсь, что он мне пригодится, — ответил Вали. — Там никто не сопротивляется.
— Лучше, чтобы в руке было оружие, на тот случай, если наши поклонники Одина перебьют всех людей запада, — пояснил он. — Меч сразу же напомнит им, на чьей стороне они сражаются.
Вали покачал головой — он с трудом верил собственным ушам. Но все-таки вынул из ножен меч. Отличное оружие с одним лезвием, которое подарил ему отец, — на самом деле не совсем меч, скорее очень длинный охотничий нож, крепкий, короткий и прямой, с пластинами из китового уса на рукояти. Вали стеснялся его носить, жалея, что у него нет оружия попроще. К тому же щит он все равно оставил на холме. Он не видел смысла тащить его с собой, потому что даже отсюда было видно, что драться на палках с братьями Адислы и то опаснее, чем участвовать в этой «битве».
Весьма поучительное зрелище, решил Вали, и что только паника делает с людьми! Некоторые из местных сумели добежать до берега, однако, ничего не соображая от ужаса перед берсеркерами, просто-напросто бросились в воду и попытались спастись вплавь. Вали не слишком высоко оценивал их шансы на спасение. У него было отличное зрение моряка, он видел, что остров отделяет от материка полоса воды с сильным течением.
Он пошел вниз к большой постройке. Дом оказался даже выше, чем представлялось Вали издалека, с узкими высокими окнами, прорезанными в бревенчатом срубе. На земле рядом с домом валялись обломки разбитого берсеркерами каменного сооружения. Изначально это был мастерски вырезанный крест внутри колеса, примерно две пяди шириной. «Очень красиво», — подумал Вали, ему даже захотелось захватить обломки с собой.
