Пленник замер на своем месте, с жадностью прислушиваясь к нашим голосам. В нем еще сохранилась надежда сбежать и порадовать командование ценной информацией.

– Сейчас я выйду и как бы случайно пожалуюсь на отсутствие войска – якобы все ушли в поход. А потом дадим сбежать, он сам своих и приведет. А наши ребятки

ужо поработают мечами.

Закончив с первым этапом, перешли ко второму. Сделав очередной глоток, Добрыня с сожалением разлучился с опустевшим кувшинчиком и направился к пленнику:

– Говори, собака, кто таков?!

Пленник дернулся, завыл жалобно и принялся скороговоркой тараторить:

– Моя твоя не понимать.

– По-русски, что ль, не говоришь?

– Ага, ага,- радостно закивал горе-шпион.

– Плохо,- вздохнул былинный богатырь.- Как бы узнать, сколько войска привел с собой твой хан?

– Хан капут! – закивал головой пленник.

– Собака твой хан! – согласился Добрыня.- Да сражаться с ним некому,- словно в задумчивости обронил он.- Все войска княжьи в поход ушли.

Глаза степняка хитро блеснули.

Наживку он проглотил вместе с крючком и леской.

Теперь этап третий – заключительный. Нужно устроить ему побег, но так, чтобы всякому было понятно – это сделано нарочно.

Моя очередь включаться в игру.

– Ну, как успехи? – спросил я, выходя из-за печи.

– По-нашему ни слова не знает,- вздохнул Добрыня.

– На сук его, и всего делов-то.

Шпион радостно закивал.

– Повесить в смысле.- Я потушил его неправедные мысли.- Ишь размечтался.

Степняк заметно приуныл.

– Сам справишься?

– Конечно,- заверил я богатыря.

Выведя пленника в лес, я принялся искать веревку. Даже развязал ему ноги, с сомнением посмотрел на оказавшийся в моих руках жалкий обрезок и отбросил его в сторону.

– На чем же тебя повесить? – задумчиво молвил я.-

Сейчас схожу в избу, принесу веревку. Ты ведь не сбежишь?

Пленник отрицательно замотал головой.

Ага, так я тебе и поверил…

Отступая к избе, я держал степняка в поле зрения, чтобы не дать зародиться в его голове мысли о том, что неплохо бы принести заодно: с важными известиями и вражеский скальп или что там они коллекционируют.

Едва я оказался в избе, как у пленника выросли крылья на ногах, словно у Гермеса.

При возникшей ассоциации пред моим взором возник худощавый, с длинными волосами мужик, совершенно голый, если не брать во внимание шляпу и кроссовки с крылышками. А голый потому, что ни один из наличествующих предметов одежды он не сообразил применить по назначению.

Кто таков? Откуда я его знаю?

– А где пленник? – дуя на булькающее варево, чтобы оно быстрее остыло, спросил Травник.

– Убег,- признался я.

– Как?

– Ногами.,

Дед Мороз заворочался и пропел:

– Много в мире есть вещей, но не лучше водки, баб и щей…

Поделившись сокровенным, он вновь затих, лишь легонько посапывая простуженным носом.

– Получится, как думаешь? – спросил я у Добрыни.

– Обязательно.- Положив руку мне на плечо, богатырь проникновенно посмотрел на меня. – Отныне ты брат мне названый, богатырь земли русской. Может, телом и хил, да хитрость великую имеешь. Вольга Всеславович, племянник Красного Солнышка, тоже слаб в кости, а сколько подвигов свершил?

– О чем это вы? – с досадой отставив варево, поинтересовался Травник.- Пленника нужно воротить, пока он своим атаманам все не доложил.

– А вот ловить его не нужно,- ответил Добрыня.- Наоборот, последуем за ним, проследим, чтобы он донес «секретные» сведения до своих. А то, неровен час, разъезд

перехватит – тогда беде быть..

– По коням.- Я вскочил на ноги, чувствуя прилив сил.

Тайный эскорт

Всегда легче поверить в чужую подлость, чем в свою глупость. Особенно если присутствуют оба эти фактора…

Наблюдизм стороннего человека

С недоумением рассматривая выложенный передо мной хлам, я переспросил:

– Это точно мое?

– Твое-твое,- подтвердил Добрыня.- Я еще тогда удивился, что это за чучело торчит посреди поля, словно… ну, будет об этом. Облачайся, и в путь.

Травник извлек откуда-то из подпола ворох сомнительного вида вещей, от которых волнами расходится запах паленой шерсти.

Со штанами все понятно, хотя выглядят они отлично от тех, которые надеты на Добрыне и Травнике, да и шерсть местами выгорела до основания… но ничего лучшего под рукой просто нет.

Из ватника во все стороны торчит бурая вата, пластмассовые пуговицы оплавились в непонятной формы комочки. Ткнул пальцем, образовалась дырка, куда и кулак пролезет.

– На тряпки, восстановлению не подлежит,- беза

пелляционно заявил я.- Это тоже.

Лопнувшие по всем возможным направлениям латы последовали за ватником.

С кольчужных перчаток ободрал меховую оторочку и примерил – как по мне сделаны.

Нательная кольчужка пережила встречу с огнедышащей рептилией без малейшего для себя ущерба. Натянул ее поверх рубахи. Расправил плечи, поднял-опу стил руки, подпрыгнул – сидит как вторая кожа, плотно облегая, но не стесняя движений. Вот только выглядит хлипенько.

Надев пояс, попробовал, как входит-выходит из ножен меч, развязал кошель, поражаясь его тяжести, и вывалил на стол целую горку сияющих золотых монет. Слегка оплывших и местами сплавившихся, но все же величественных в своей значительности.

– А ты, случаем, Вовке Красному Солнышку не родичем приходишься? – поинтересовался Добрыня Никитич.

– Не помню,- честно признался я, разделив содержимое кошеля на три приблизительно равные части.- Но сдается мне, что нет.

Дед Мороз печально вздохнул во сне, словно чувствуя, что его обделили при дележе.

– Это тебе, Травник. Это тебе, Добрыня. А это мне.- Сунув свою долю в кошель, я затянул его и склонился над ботинками.

– Зачем?

– Что зачем? – с недоумением рассматривая порвавшийся шнурок, спросил я у Травника.

– Зачем золото?

– Тебе. Бери и не спорь.- Несколько неловко так общаться с человеком, который выглядит старше как минимум вчетверо. Но почему-то мне сдается, что так

только кажется… – Для опытов. Лабораторию оборудуешь.

– Что сделаю?

– Место для приготовления снадобий, специальное, со стекляшками разными.

– Но здесь слишком много.

– Золота много не бывает,- усмехнулся я, меняя шнурки на веревочки.- Бывает мало времени, чтобы егопотратить.

Добрыня взвесил на руке монеты и, завернув их в тряпочку, убрал за пазуху.

– Когда понадобятся, скажешь – верну,- предупредил он.- Сберегу надежнее, чем царево казначейство.

– Вот и хорошо,- усмехнулся я.- Осталось только решить, что это за штуковина.

– Впервые подобное вижу.- Травник с опаской прикоснулся к стального цвета черепашке с гладким панцирем и длинным усом, который раздваивался на конце,

словно у улитки, и каждый кончик заканчивался неболшоой вишневой косточкой, только серой и мягкой на ощупь.

– Это плеер,- сообщил я всплывшее в голове слово, которое как-то не спешило прояснять вопрос с назначением данного предмета.- Его слушают.

Добрыня недоверчиво приложил к гладкой поверхности ухо и затих, прислушиваясь. Спустя минуту его терпение иссякло, и он разочарованно распрямился:

– Ни звука. Наверное, сдохло.

– Нет, просто нужно знать, как слушать,- пояснил я.- Может, вспомню?

– А может, эта штучка волшебная и работает только в руках владельца или от заклинания?