Из Зазеркалья на меня смотрел парень лет тридцати. Высокий, крепкий, с правильными чертами лица и несравненным мужским обаянием. Последнее мне как-то сообщила одна знакомая, с чем я не стал спорить, а принял за неоспоримую истину. Это было не очень давно – лет триста назад. Может, и четыреста, не скажу точно. Века так скоротечны…
Поверх грязно-синего ватника надеты блестящие латы, на грудной пластине которых выгравировано изображение оскаленной медвежьей пасти со скромной подписью: «Де ж ты чадо?» – что в переводе с латыни означает: «Лишенный наследства». Под этим лозунгом мне легче будет влиться в тамошний коллектив и избежать накладок с родословной. На руках кольчужные перчатки, подбитые бархатом и отороченные горностаевым мехом. Искусственным, ясное дело. Кому охота связываться с «Гринписом»? Ходят слухи, что их усилиями дикие племена папуасов Новой Гвинеи перестали охотиться на животных… правда, туристы стали частенько пропадать.
К широкому кожаному поясу приторочены с правой стороны ножны, из которых торчит рукоять катаны, а
с левой – прослабленная петля под булаву и туго набитый кошель с золотыми монетами. На первое время. До второго я там задерживаться не собираюсь – и здесь дел непочатый край.
На ногах кожаные штаны, мехом наружу, и высокие армейские ботинки. Долго думал, как к ним крепятся шпоры, но ничего так и не получилось. Не скотчем же их приматывать? Решил оставить все как есть. То есть обойтись без шпор. И без коня.
Голова защищена массивным шлемом, изготовленным якобы из черепа водяного чудовища, с торчащим во все стороны жестким мехом и острыми изогнутыми рогами, которые должны придать облику воинственности.
– Вылитый богатырь, можно сказать витязь в леопардовой шкуре! – с напускным восторгом воскликнул, втихую материализовавшись, Сатана.- Готов к служению родному аду?
– Всегда готов,- сообщил я, пытаясь скрыть перекосившую лицо ухмылку за напускной бравадой. Похабные подмигивания оленьей половины Владыки ада раздражают, чтобы не сказать большего. Но начальство в рыло кулаком не двинешь, хотя и хочется.
Он не поверил, но не подал вида:
– Значит, в путь?
– Последний штрих.- Остановив взмах его руки, я сунул в уши капельки-наушники, нажал кнопку «Пуск» и надел зеркальные очки.- Теперь можно и в путь.
Сатана улыбнулся и взмахом руки открыл портал.
Скомканная реальность застонала, покрылась рябью, искажая восприятие окружающих предметов. Неимоверная энергия, оголившая изнанку бытия, начала покусывать кожу статическими разрядами. Шерсть на шлеме встала дыбом, а на кончиках рогов затрещали искорки, опять же разрядов. Короткий проигрыш закончился, и звучавший исподволь голос Кинчева пропел:
Смотри мне в глаза – Мне нужен твой взгляд. Сегодня я способен дать бой, Сегодня я трезв…
Я тоже. Уже неделю. Ужас! Перебор струн и:
Я говорю тебе: Сделай шаг!
Послушно делаю шаг, и прорва портала жадно сглатывает, стремясь утолить извечный голод безвременья.
Кромешный мрак прыгает мне в лицо, холод пронизывает тело до костей, призраки изнанки бытия пронзительно воют, мерцая ледяными искорками-звездами глаз.
Если ты веришь мне, Ты пойдешь со мной! Пойдешь со мной!
Резкий толчок в спину, почему-то пришедшийся ниже, словно чья-то нога, а не захлопнувшийся портал выбросил меня вон.
Хлынувший со всех сторон яркий солнечный свет бьет по глазам даже через зеркальные линзы. Жмурюсь, подставляю лицо нежным кдсаниям по-летнему жаркого ветерка. Он пахнет дорогим шампунем, а не привычным смогом и горелой резиной.
Я говорю тебе:
Мне нужен твой взгляд!
Прошу, смотри мне в глаза,
Смотри!
Пытаюсь сквозь узкие щелочки прищуренных глаз рассмотреть раскинувшийся предо мной пейзаж. Густой темно-желтый ковер спелой пшеницы лениво колышется, склонив плотно набитые зернами колоски к земле. Над ним порхают стрекозы и пестрые бабочки. Вдалеке, на макушке зеленого кургана сереет (буква «е» лишней не бывает) круглолицый силуэт скифской каменной бабы.
И больше никого. А где же пораженные чудесным явлением аборигены? Я так не договаривался…
На смену «Алисе» приходит «Ария».
Что за скорбные лица?
Слезы льются ручьем, и дождь в придачу.
Ты разводишь руками -
Дело труба…
Мне что, бегать за ними прикажете? Со слов Сатаны, все должно быть крайне просто. Пришел, увидел, завербовал всю местную нечисть в ряды адского воинства – и домой. Пожинать заслуженные лавры и нежиться в лучах немеркнущей славы. Может, даже в Зале Славы Пандемониума поставят мое мраморное изваяние в полный рост и в богатырском облачении. Нужно только меч достать из ножен и придать лицу мужественного величия. Так, подбородок вперед, брови насупить… Только я не ради славы здесь – деваться некуда. Меня, может, дома великие свершения ожидают, а я тут торчу посреди поля как… как не скажу кто.
Дай жару!
Чтобы знали.
Дай жару!
Чтобы знали, как делать дело,
Пока не заржавело.
Дай жару!
В хорошо знакомую мелодию врывается быстро нарастающий рев. Растерянно оборачиваюсь, и на меня налетает огромная трехглавая рептилия. Из всех ее оскаленных пастей вырываются струи пламени, крылья подгребают, помогая коротким лапам.
– А-а-а… – только и успеваю выкрикнуть, как меня
сминает мчащееся чудовище. То же, наверное, почувст
вовала бы кошка, попавшая под каток, будь она бес
смертной. Или обладай и взаправду девятью (или семью?)
жизнями.
Многотонная туша помчалась дальше, часто махая крыльями в попытке взлететь. И заметая хвостом следы. Я же остался лежать, впечатанный в сырую землю и слабо дымящийся.
Плеер не вынес испытаний и замолк.
Да уж, горячая получилась встреча…
До моего слуха донесся дробный топот, и спустя миг в лицо ткнулись мокрые конские губы, а гулкий голос из поднебесья поинтересовался:
– Эй, ты там жив?
Вот только по голосу не скажешь, что он в это верит. Вопрос ради приличия.
– Жив,- с трудом выдохнул я, чувствуя, как пузы
рится на губах горячая кровь.
Это не страшно. С моими регенерационными способностями здесь дел-то в худшем случае на день-другой.
Свесившись с коня, бородатый мужик с сомнением заглянул мне в лицо:
– А не брешешь?
– Зачем? – удивился я.
– Мало ли… – с сомнением протянул он, нереши
тельно дирижируя ходу своих мыслей кончиком копья.
Затем, придя, видимо, к определенному решению, незнакомец молодецки свистнул вослед удаляющемуся трехглавому чудовищу и спрыгнул с коня.
Аж земля задрожала.
– Ты, случаем, не богатырь былинный? – озаренный
догадкой, спросил я.
– Он самый,- последовал ответ.
Осторожно приподняв мою голову, богатырь отстегнул от пояса флягу и поднес к моим губам:
– Глотни зелья целебного.
Непроизвольно я сделал глоток.
Словно бомба взорвалась внутри, пройдясь по пищеводу огненным смерчем и разразившись в желудке ураганом.
Тело, исчерпав свои резервы, отказалось от сопротивления агрессивной среде и скоропалительно отключилось в глубоком обмороке.
ГЛАВА 2
Здесь помню, а здесь…
Судебная практика показала, что амнезия случается скорее как способ избежания травматизма, чем в результате последнего…
Вывод из теоремы отсутствия свидетелей
Медленно, очень медленно открываю глаза.
Призрачный женский силуэт, демонстрируя в глубоком декольте нечто, что условно можно назвать женской грудью, и протягивая ко мне руки, шепчет:
– Ты мой.
. – Отвали! – не очень вежливо отвечаю я и закрываю глаза.
Переждав возникшее головокружение, открываю их вновь.
Мадам, одержимой собственническими инстинктами, и след простыл. В полуметре от моего носа темнеет густо закопченная деревянная балка, по которой торопливо ползет глюк, медленно, но уверенно подбираясь к растянутой шустрым паучком сети-ловушке.
