Мое сердце остановилось… и снова пошло. Но не раньше, чем потерявшая ко мне интерес трехглавая зверюга с низкого старта рванула дальше.

– Си… – только и успела крикнуть женщина, рывком увлекаемая вперед.

«Ну да, сейчас»,- подумал Цербер, ускоряя бег.

– …деть! – закончила она, болтаясь на конце поводка, словно извлекаемая из горного ручья форель.

Обнюхав всех беглецов по очереди и превратив при этом рассыпавшуюся кучу черепов в однородную смесь, страж врат в потусторонний мир печально заскулил и, откопав где-то берцовую кость мамонта, принялся ее с урчанием грызть.

Обессиленно опустившаяся на землю женщина, не выпуская из рук поводок, вытерла рукавом покрытый испариной лоб и хрипло вздохнула.

– Он такой общительный,- доверительно сообщила она.- Совсем еще щенок.

– Милашка,- подтвердила Леля, вытирая со щеки следы влажных приветствий общительной псинки.

– Да уж,- сбивая с копья нанизанный на острие череп, согласился Дон Кихот.

– И дрессура чувствуется,- поддакнула белобрысая суккуба, перебирая свои волосы на предмет выявления преждевременного появления седых волосков.

Я вот даже смотреть не буду – не хочу раньше времени расстраиваться.

– А какой он умный,- продолжала вдохновленная нашим вниманием дамочка,- вы не поверите.

– Угу,- не стал спорить Добрыня.

– А сами-то вы кто будете? – поинтересовался я, прикидывая, какую выгоду можно извлечь из этой почти случайной встречи. «Почти», потому что с Цербером мы должны были встретиться при любом раскладе, но что он будет не на цепи – это неожиданность. К тому же встреча эта всего несколько мгновений назад была весьма неприятна и пугающа из-за ее целеустремленности в нашем направлении.

– В смысле?

– Как звать-величать?

– Да кому тут звать-то? Один Харон, так к нему подойти боязно – все веслом норовит достать, да стражи- кадавры безголовые, еще те собеседники…

– Так уж и все безмозглые?

– Все как один. Без голов уму-то где взяться?

– Скучно.

– Бывает хуже,- вполне справедливо заявила дамочка, свободной рукой ероша песью шерсть на хребте.

Ну, наверное,- согласился я.

– А вы тут по делу или как?

– По делу,- признался я.

– По личному,- добавила Ламиира.

– Может, в гости зайдете? – встрепенулась женщина.

– Удобно ли это будет?

С хрустом врезалась носом в берег лодка. Харон высадил партию вновь поступивших полупрозрачных душ и, ссыпав медяки во внутренний карман, отчалил. А несчастные, обреченные на адские муки, разбрелись во все стороны, оглашая окрестности крепнущими с каждой минутой стенаниями. Лишь один решительно направился в сторону чернеющего провала врат, видимо, рассудив, что чем раньше начнешь, тем.скорее с чистой совестью переберешься на следующий уровень. Где и бытовые условия лучше, и общество душевнее.

– Пополнение,- поспешно вскакивая на ноги, сообщила наша собеседница.

Вовремя.

Цербер взвыл и бросился за потерянно бредущими душами, сгоняя их к вратам на повышенной скорости, словно заскучавший по работе пастух – овец.

– Может, воспользуемся приглашением? – поинтересовался я, проводив взглядом скрывшихся среди терновника пса и женщину.

– А кадавры? – уточнил Эй.

– А кто это? – подняв забрало, спросил рыцарь печального образа.

– Прихвостни дьявола.- Ангел-истребитель сплюнул.- Живые мертвецы.

В своем мешковатом пятнистом костюме, с лихо скособоченным беретом, прикрывающим нимб от постороннего взгляда, он выглядел словно бравый капитан спецназа, отдыхающий на броне бэтээра после горячего дельца. Вот только машину ему пришлось сменить на коня, а автомат Калашникова на длинный меч с прямым широким лезвием и крестообразной гардой.

– Может, дадим бой?

– Никому бой мы давать не будем, равно как и герл,- сказал я. – Нам нужно попасть в ад как можно незаметнее. Скрытно, чтобы ни одна душа не узнала…

– А я думал, нам нужно не душ бестелесных остерегаться, а полчищ адской нечисти. К присутствующим это не относится.

Проглотив шпильку, я подтвердил правильность мыслей ангела Эя.

– Красться – это как-то не по-рыцарски,- заметил Дон Кихот.- Словно черви под землей.

– Что ты сказал?

– Не по-рыцарски…

– Не то… про червей.

– Ну, они в земле ползают,- смутился рыцарь.- Под ногами, а не видно…

– Это замечательная идея!

– Прорыть тоннель до резиденции Сатаны? – выпучил глаза Добрыня.

– Воспользоваться готовым,- ответил я.

Ламиира нехорошо позеленела, потом покраснела и пошла бледными пятнами.

– Скажи, что я ошиблась и ты не намереваешься ползать по канализации? Ведь не собираешься?

– Ну… э… – замялся я.- Потом ополоснемся. Сейчас такое мыло душистое выпускают, оно любой запах перебьет.

– Ты меня за дуру…

– Да-да, «Дуру» называется.

– … держишь?

– Что? – уточнил я.

– За дуру держишь?

– Где? – Демонстрирую пустые руки.- Но обещаю купить в ближайшем от канализационного люка киоске.

Это где? – на всякий случай спросил Добрыня.

– Это такой железный сарай, в котором сидит мужик и торгует разной ерундой.

– Не нравится – так и скажите, а по мне так прекрасные доспехи,- обиделся идальго Ламанчский.- И если и продал чего, то ничего зазорного в этом не вижу – своим

торговал, ради поддержания рыцарства в моем лице в трудное время.

– Кто торговал? – сбитый с толку, переспросил я.

Чего это он все так близко к сердцу принял? Из сострадания к ближнему, что ли? Оно-то конечно, работа не сахар – сидишь днями напролет, летом преешь, зимой колеешь, всяк объегорить норовит…

– О чем это вы? – Запустив в стелющийся над огненной рекой туман очередной череп, Леля прислушалась. Донеслось шипение. Разочарованно вздохнув, она наклонилась за следующим метательным предметоми повторила вопрос: – Так о чем вы?

Дон Кихот сделал вид, что вопрос к нему не относится и, достав из-под наручей бархотку, принялся полировать и без того сверкающую грудную пластину лат. На которой сияет свежей краской девиз: «За милых дам» и истекающее кровью сердце, нарисованное с поразительным натурализмом.

– О морально-этических ценностях,- ответил я.

Ангел Эй закашлялся и уставился на меня ошарашенным взглядом:

– Каких ценностях?

– Морально-этических,- охотно пояснила Ламиира, по непонятно какой причине не упускающая случая уколоть слишком «правильного» райского истребителя нечисти. Наверное, что-то личное.- И ты, как представитель Чистого, должен стать на сторону заблудшей души, которая отринула мерзости адской клоаки и в своем

стремлении к Свету противится погружению во тьму.

– Давайте помолимся,- предложил ангел-истребитель, молитвенно сложив руки.

Леля запустила очередной череп, но вместо шипения до слуха донесся глухой удар, и хриплый старческий голос визгливо сообщил о своих намерениях сойти на берег и надрать кое-кому задницу.

На лице рыжей появилась улыбка, заставившая вспыхнуть густую россыпь веснушек на ее щеках, а в руке – равнодушно скалящийся череп с золотой фиксой на месте правого клыка.

Укоризненно посмотрев на нарушительницу адской тишины, ангел лишь вздохнул и пробормотал:

– Неисповедимы пути Господни.

Дрогнувшая земля мягко толкнулась о пятки.

– А где песик? – Я вскочил на ноги и стал осматриваться.

– Судя по крикам и вою – где-то там,- махнула рукой Леля.

– Да не Цербер, а наш. Ау, Пушок!

– Где-то здесь был…

– Рекс, ищи,- попросил я оленя.

Тот повернул голову на звук своего имени, но прерывать копание в наваленных кучей человеческих бренных останках не стал.

Заинтересовавшись, я подошел к нему и различил торчащий из-под черепов собачий хвост. Присоединился к оленю, и мы в мгновение ока сгребли в сторону несостоявшихся кандидатов на роль бедного Йорика.

Щенок приоткрыл один глаз, сладко зевнул, потянулся до хруста в шейных позвонках и перевернулся на спину, выставив вверх белое брюшко.