— Да, это так.

— Сколько вы проработали у них?

— В общей сложности около шести лет.

— И чем вы занимались?

— Я работал во многих областях.

— И вам приходилось ставить опыты над животными?

Ричард решительно ответил:

— Да. Я считал, что польза для людей перевешивает страдания, причиненные животным.

— Но сейчас вы покинули «Медитек»?

— Да, за несколько недель до исчезновения Джоша.

В ее наушнике послышался голос Гейл, задыхающейся после пробежки: «ОК, а теперь переходи к ребенку».

— Над чем именно вы работали в «Медитек»?

— Я не могу обсуждать подробности. Это конфиденциальная информация.

Снова Гейл: «Кэрри, прекращай немедленно».

Кэрри улыбнулась Ричарду и задала следующий вопрос, который был ответом Гейл и тому мудаку в костюме, решившему влезть не в свое дело:

— Понимаю, и ваша лояльность похвальна, особенно в свете того, что ваш прежний работодатель не собирается помогать вам в поисках сына. Это так?

На этот раз Ричард явно колебался, но все же ответил:

— Да… это так.

Едва начался следующий перерыв, Гейл двинулась в сторону Кэрри. Та собралась, приготовившись к бою. Гейл Рейндл в атакующем режиме заслуживала внимания.

Вместо этого Гейл, уставившись в пол студии, сказала:

— Завязывай это дело с Халмом.

— Но у меня еще десять минут.

— Знаю, но у нас звонок. Я хочу, чтобы ты пустила его в прямой эфир.

Сердце Кэрри забилось быстрее.

— Мы получили указание?

— Каждый чудила от Лонг-Айленд до Лонг-Бич пытается перекрыть нам кислород, но тут дело в другом. Это генеральный директор «Медитек», и он хочет прояснить несколько моментов.

Кэрри приложила уйму сил, чтобы скрыть улыбку. Не при мысли о рейтингах, которые подскочат до небес, а вспомнив то, что напоследок сказал ей Лок, когда предложил организовать интервью с Ричардом Халмом.

«Давай посмотрим, что выйдет, если потыкать палкой в разные норы».

Краем глаза Кэрри заметила, как ее ассистент уводит Ричарда. Когда помощник режиссера закончил обратный отсчет, она уже смотрела в камеру.

— Сейчас у нас на линии Николас ван Стратен, крупный акционер и генеральный директор компании «Медитек», бывший работодатель Ричарда Халма. Мистер ван Стратен, спасибо, что вы оставались на линии. Нашим зрителям наверняка будет интересно узнать вашу точку зрения.

Здесь не нужна маска. В квартире нет камер, а единственным свидетелем будет тот, за кем они пришли. Высокий мужчина постучал, пока другой, пониже, встал сбоку от двери.

Поначалу никто не ответил. Мужчины обменялись обеспокоенными взглядами, но промолчали. Высокий снова постучал. Может, телевизор слишком громко орет. Или она вышла. Они уже были готовы уйти, когда дверь приоткрылась, и в щелку показалось женское лицо. Такой уж здесь район.

— Миссис Паркер? — улыбнулся высокий мужчина.

— Я уже говорила вашим людям, что не знаю, где они прячутся.

— Миссис Паркер, я по другому поводу.

— Кто-то пожаловался на моих кошек?

— Простите за беспокойство, мэм, но можно мне войти?

Он видел, как она задумалась, принимая во внимание, что он вежлив, прилично одет и, самое главное, белый. Она прикрыла дверь, чтобы снять цепочку, потом распахнула ее и впустила мужчину. Он зашел в дом.

— Позвольте мне, — сказал он, прикрывая дверь, но не до конца.

В доме ужасно воняло. Он не представлял, как можно так жить. Урчащая кошка потерлась о его ноги. Мужчина перешагнул через нее и последовал за женщиной в комнату. Само собой, телевизор был включен. На экране Сезар Милан обучал какую-то тетку искусству общения с ее родезийским риджбеком. [14]Чего только люди не придумают.

— А сейчас дайте-ка я расскажу вам кое-что о моих соседях. Знаете, им не нравятся мои кошки.

— А ведь они такие милые существа, — сказал он, перемещаясь так, чтобы она, разговаривая с ним, оставалась спиной к двери.

— Вы так думаете?

— Конечно. Кошки — мои любимые домашние животные. В каком-то смысле.

— У вас есть кошка?

Сейчас она стояла боком к двери. Почти как надо.

— Увы, я живу в кооперативе, у них запрещены домашние животные.

— Это просто позор.

Второй мужчина появился в дверях, но женщина его не заметила. Зато с полдюжины кошек, снующих в гостиной, заметили. Заподозрив неладное каким-то кошачьим шестым чувством, они завыли. Одна, потом другая.

Невысокий двигался быстро. Он сбросил пластиковый колпачок со шприца и, пока женщина поворачивалась, воткнул иглу ей в ягодицу и надавил на поршень.

Женщина вскрикнула, но высокий прижал ее руки к телу. Второй заткнул ей рот. Кошка зашипела, запрыгнула на телевизор и оттуда, не мигая, смотрела, как ее хозяйка валится на пол. Рот женщины был открыт. Как и глаза. На лице застыло выражение полнейшего недоумения.

— ОК, давай ее в кресло.

Вдвоем они усадили ее и сложили руки на коленях. Невысокий мужчина закрыл ей глаза двумя пальцами, потом отступил назад, чтобы полюбоваться на дело своих рук.

— Выглядит неестественно, — заметил высокий.

— Ты прав, — второй наклонился и поправил ей ноги, согнув одну в колене.

Проверил снова.

— Отлично, — он наклонился и подобрал колпачок от шприца.

— А что с кошками?

— А что с ними?

— Ну, они же проголодаются?

Мужчина пониже бросил последний взгляд на мертвую пожилую даму в кресле.

— У них тут припасов недели на три.

Стаффорд ван Стратен выглядел так, будто его вот-вот прихватит сердечный приступ. Одной рукой он ерошил свою русую шевелюру, а рот открывался и закрывался с артикуляцией золотой рыбки.

— Ты хочешь поручить это Локу?

Отец потащил его в сторону, подальше от чужих ушей.

— Я в курсе, что вы с ним не ладите, не знаю уж, по каким причинам, но сейчас Лок нам нужен, — сказал он. По правде говоря, оба отлично знали, почему Стаффорд и Лок расходятся во мнениях. Николас ван Стратен прекрасно помнил о том, что стоило ему долгих бессонных ночей и четверть миллиона долларов.

— Но Ричард Халм — не наша проблема.

— Послушай меня. Что бы у нас ни произошло с Халмом и что бы ни говорили наши юристы… — Николас ван Стратен сделал паузу, понизив голос до повелительного шепота. — Пропал ребенок. Что, если бы это был ты?

— Вряд ли меня можно назвать ребенком, — ухмыльнулся Стаффорд.

— Тогда перестань вести себя как малолетка.

Николас ван Стратен дернул плечом, отпуская сына, и подозвал Тая.

— Тайрон?

— Да, сэр.

— Удалось связаться с Райаном?

— Пока вне связи.

— Тайрон, нормальным языком, пожалуйста.

— Его телефон выключен.

— Хорошо, как только вы с ним свяжетесь, сообщите, что я жду его на совещание. А пока начните остальные процедуры.

— Да, сэр.

Стаффорд направился в свой кабинет, схватил клюшку, стоящую в углу, и взмахнул ей, как бейсбольной битой, едва не попав по столу. Он был наследником, человеком, который однажды возглавит компанию, а старик даже не поинтересовался его мнением. Администратор здания имеет больше голоса в управлении компанией, чем он.

Дверь в его личную ванную была приоткрыта, и он поймал взглядом свое отражение в зеркале. Стаффорд приостановился и залюбовался картинкой, светло-голубыми глазами и русыми волосами, доставшимися ему от матери. Вот только слабый отцовский подбородок подводит. С твердым подбородком это было бы лицо человека для обложки журнала «Форчун». Лицо человека, рожденного для величия.

— Хорошо смотришься.

Стаффорд развернулся и увидел в дверном проеме Бранда. Опустил клюшку в более традиционную позицию и изобразил взмах удочкой.

— Разве ты не знаешь, что нужно стучать? — спросил он, чувствуя себя человеком, которого застали со спущенными штанами.