— Забавно, что ты об этом говоришь.

— О чем?

— Майкл, ты должен помнить, что когда я пришла к тебе, я предупредила, что работаю у тебя до пенсии. Ты помнишь?

— Смутно, — ответил он.

— Так вот, я ухожу в следующем месяце.

Майкл забеспокоился.

— Ты не сделаешь этого! — произнес он. — Я без тебя как без рук.

Она пожала плечами.

— Я всегда мечтала о Мексике. Куплю, наверное, маленький домик где-нибудь около Пуэрто-Валларта.

— Я не отпущу тебя, я не могу.

— Майкл, это смешно, не могу же я делать эту работу до конца жизни. Мне стукнет шестьдесят быстрее, чем мне бы хотелось.

При мысли о потере Маргот Майкла охватила паника. Она выполняла важную для него работу. Она знала обо всех его секретах, которые только у него были.

— А если бы ты занималась другим делом? — спросил он.

— Что ты имеешь в виду?

— Я имею в виду что-нибудь получше.

Она покачала головой.

— Я не буду получать такого же удовольствия от работы, как ты, — сказала она. — Ведь на самом деле не буду.

— А если что-нибудь поважнее?

Она пристально посмотрела на него.

— Почему ты не говоришь мне, что происходит? Я знаю, ведь что-то происходит!

Майкл откинулся назад и глотнул вина. Он был немного навеселе, что для него было большой редкостью, и ему нравилось ее общество. Ему только не нравилась идея о ее замене, и он принял решение.

— Ладно, я расскажу тебе.

Она выжидающе повернулась на своем стуле.

— Через день или два Лео сместят. И я стану главой студии.

У Маргот расширились глаза.

— Майкл, ты не должен недооценивать влияния Лео на членов совета.

— Совет директоров на моей стороне. Они беспокоятся по поводу Лео, особенно из-за того, что он не принимает предложение японцев.

— Об этом я слышала, — сказала она, — ты, конечно, знаешь, Аманде принадлежит самый большой пакет акций.

— Знаю, но главный доверитель, Норман Гелдорф, сейчас в городе, и сегодня днем я говорил с ним, с Гарри Джонсоном и еще кое с кем.

— С японцами?

Майкл кивнул.

— И одним моим другом.

— Томми?

— Да у тебя все схвачено, да?

— Я читаю газеты и слышу в кабинете немного больше, чем ты думаешь.

— Что ты слышишь? — спросил он, немного обеспокоенно.

— Ну, Майкл, продолжай: у тебя не должно быть секретов от меня, мы слишком близки для этого.

— У меня есть несколько секретов ото всех, — произнес он.

— Но не от меня.

— И какие из моих секретов ты знаешь? — спросил он.

— Все, — сказала она. — Я знаю, сколько у тебя денег, где они и как ты их добыл.

— И где же они?

— Сейчас ты перевел их из «Кенсингтон траст», но я знаю, как ты внес их туда. Что это значит — три процента в неделю?

Майкл был ошеломлен.

— Что ты еще знаешь?

— Ну, я собрала все по кусочкам. Я знаю о Калабрезе и Мориарти. Я, черт побери, уверена, что ты убрал Рика Риверу, хотя и не знаю точно как.

— Так! Это неожиданный поворот событий!

Она подняла руки.

— Теперь, Майкл, тебе нечего меня бояться, так что не начинай, пожалуйста, думать о том, как меня убрать. Я смотрела, как ты все делаешь, и восхищалась тобой. Я хочу сказать, что ко многому привыкла в этом городе, но ты воистину что-то из ряда вон выходящее. У тебя есть одна очень важная способность, необходимая продюсеру — на пути к своей цели ты не останавливаешься ни перед чем.

Майкл онемел.

Маргот опять подняла руку.

— Пожалуйста, не принимай это за критику. Я просто хочу сказать, что ты умеешь добиваться того, что тебе нужно, — она улыбнулась ему, — разве я не права?

Он улыбнулся ей в ответ.

— Ты знаешь меня лучше, чем я предполагал.

— Это очень возбуждает, — произнесла она. — Если бы я встретила тебя, когда мне было двадцать пять, то ты и я могли бы править этим городом вместе.

— Мы и сейчас можем, — сказал Майкл. — Как тебе нравится должность коммерческого директора «Центуриона»?

Ее брови удивленно поднялись.

— Ну, это большой прыжок от должности секретарши.

— Скажи честно, Маргот, как ты думаешь, найдется ли в администрации студии человек, чью работу ты не смогла бы делать лучше?

Она рассмеялась.

— Майкл, да ты тоже меня изучил!

— Именно так.

— Тут есть маленькое «но»…

— Нерешаемых проблем нет.

— Делай, конечно, как знаешь. Ты попадешь на место Лео и возглавишь студию, а затем Гелдорф и Джонсон продадут все японцам, и ты неожиданно окажешься под их надзором. Ты будешь работать на них, как работаешь сейчас на Лео, а по-моему, тебе это не нравится.

— Ты права, не нравится. Я понимаю, что Лео так ценит в работе руководителя студии: он имеет возможность снимать любое кино, как он захочет, ни у кого не спрашивая.

— Японцы тебе этого не позволят, точно.

— Ты права.

— И что ты теперь собираешься делать?

Майкл улыбнулся. Просто прекрасно, что есть, с кем об этом переговорить.

— Я собираюсь занять место Лео, а затем послать японцев к чертовой матери.

— А Томми?

— Томми мой ближайший друг, мы с ним всегда сможем договориться.

— Если это так, то я с тобой, — сказала Маргот.

— Тогда ты со мной.

Как только Лео Голдман появился в студии, Майкл тут же соединился с Гарри Джонсоном.

— Лео ждет, — сказал он.

— Мы уже здесь, — произнес Джонсон по телефону из машины. — Только что въехали в ворота.

Майкл вышел из офиса и направился к главному зданию. Поднимаясь по ступенькам, он увидел лимузин, выезжающий из-за угла. Он вошел в вестибюль и поднялся в кабинет Лео.

— Привет, — сказал он секретарше.

— Он вас ждет, — ответила та.

Майкл постучал, а затем открыл дверь. Лео сидел за столом, листая какие-то бумаги. Он поднял голову.

— Привет, парень.

— Как съездили?

— Очень даже ничего. Я заполучил еще шестьдесят экранов для нового фильма.

— Поздравляю.

— Зачем ты хотел меня видеть?

Майкл не успел ответить — у Лео зазвонил телефон, и в тот же момент дверь в его кабинет распахнулась. Вошел Гарри Джонсон, а затем Норман Гелдорф. Лео удивленно посмотрел на них.

— Я не знал, что вы в городе, ребята. Почему вы не позвонили?

— Не было времени, Лео. Надо поговорить.

— Конечно.

Лео показал им на стулья перед столом. Майкл сел по его правую руку.

— Начну с дела, — произнес Джонсон.

— Хорошо, — ответил Лео.

У него был беззаботный вид.

— Лео, совет недоволен. Мы собрались в твое отсутствие и решили, что пора тебе уйти в отставку.

Лео уставился на Джонсона.

— Что? — переспросил он.

— Члены совета, владеющие пакетом акций, сошлись в этом мнении.

Лео посмотрел на Гелдорфа.

— И вы купились на это?

— Да, — произнес Гелдорф.

— А Аманда, что она сказала на это?

Гелдорф посмотрел в сторону.

— Это не ее решение. Как главное доверенное лицо я принял это решение сам.

— Да вы совсем рехнулись! — Он повернулся к Майклу. — Ты слышал? Я делал деньги для этих ублюдков, пока был во главе студии, а сейчас они хотят воткнуть мне нож в спину.

Майкл опустил глаза.

— Среди вас нет ни одного киношника, — произнес Лео, его лицо начало багроветь. — Как вы собираетесь вести дела без меня?

Он посмотрел на Джонсона.

— Или вы только и мечтаете продать студию японцам?

— Возможно, — произнес Джонсон, — они опять сделали нам предложение.

— Так почему вы не поговорили со мной?

— Потому что ты дал понять, что не согласишься на это ни при каких обстоятельствах.

Лео поглядел на него и вынул свой позолоченный револьвер. Он приставил ствол к голове.

— Знаешь, если я не могу управлять этими делами лучше, чем ваша шайка с японцами вместе, то лучше я вышибу себе мозги здесь и немедленно.

— Хватит, Лео, — сердито сказал Джонсон, — не заводи старую песню, я это видел сто раз.